У сестры, давным-давно, когда она в коммуналке жила, был сосед. Горький пьяница, но не дебошир. Хороший тихий мужик, электрик. Очень приветливый и безотказный. Но пьяница. А в коммуналке бабки же в основном. Он им всё, и помочь, и починить, и принести, любо дорого, всегда. Но бухарик. Но очень тихий и незаметный. А баба у него (а у него баба ещё как раз была) мегера. Так всегда. Уж она его и в хвост и в гриву. А все его жалели. Да. Так бывает. Однажды шел он зимой домой, и ткнул в сугроб у подъезда бутылку водки. Что б врагу не досталась. Ткнул и потерял. Не может найти наутро. Уж так он убивался, так убивался. Выйдет, поищет, а нету! Ему говорят – может ты не помнишь? Может не было бутылки-то? Или сугроб не тот? А он только плечами печально пожмёт, и опять выскочит сугроб-то ковырнёт. Уверен, значит. Поковыряет-поковыряет, придёт ещё печальней прежнего. И вздыхает. А как не вздыхать? У нас сугробы знаете какие? К февралю ого-го! Не бутылку, гастроном можно потерять. Ну и у сестрицы сердце не выдержало. Пошла она, купила бутылку (или была у неё, не помню) и воткнула тихонько незаметно в сугроб с краю прямо, поближе. Ещё что б горлышко даже чуть торчало. И – о, чудо! Мужик-то её сразу нашёл! Пришел счастлиииивыыыыый! Радости за него у коммунальщиков не было предела. Сразу у всех отлегло. А то ведь не знали прям, что и делать. Весной из сугроба оттаяло ещё шесть бутылок. А может и больше. Шесть – это только официально зарегистрированные, так сказать. Хорошие у нас люди.
Добавлено (17 Апрель 2012, 10:32:19) --------------------------------------------- Жизнь нет так плоха, когда есть кому помочь! Короткие истории из жизни.
Перед тем, как умереть, наш пес совсем ослеп. Кот, с которым они вместе росли, стал его поводырем. Он терся у ног пса и бежал перед ним, громко мяукая, чтоб тот мог дойти за за ним до миски с едой.
4 месяца назад у меня диагностировали облысение. Через месяц я потеряла все волосы. Было страшно идти в школу, я думала, что все будут пялиться на меня. На следующее утро я услышала стук в дверь, и десять моих друзей стояли на крыльце с полностью побритыми головами. Двое из них были девочками
Когда я был совсем маленьким, однажды я стал горько плакать и остановился возле клетки любимой крысы. Увидев, что я плачу, она подбежала к кормушке, захватила лапками крекер и просунула его мне через решетку.
Сегодня, когда я работал в своем отделе магазина, вошла пожилая пара. Когда я спросил, нашли ли они то, в чем нуждались, женщина посмотрела на своего спутника и сказала: "я нашла все, в чем нуждалась, 43 года назад."
15 лет назад в Китае было незаконно иметь более одного ребенка в семье. Я был вторым ребенком. Мои родители бросили работу, сменили место жительства, а потом покинули и страну, только чтобы спасти и вырастить меня.
21 год назад беременная женщина пошла к доктору, который сказал, что у нее родится умственно отсталый ребенок, вероятно, с Синдромом Дауна. Доктор убедительно просил ее сделать аборт, но она отказалась. В августе мне будет 21, и я абсолютно нормальный.
Сегодня в переполненный автобус зашла пожилая женщина с очень большими и тяжелыми сумками. Не было ни одного свободного места, но одна маленькая 4-летняя девочка встала и уступила ей место.
Моя подруга потеряла отца в этом месяце. На школьном шоу талантов она пела песню в его честь. Вдруг она заплакала и не смогла больше петь, Больше чем половина зала поднялась и допела песню вместе с ней.
Когда я еще хромал и ходил с палочкой, зашел как-то в школу, где учится дочь. Шли уроки, в коридорах было тихо. Ожидая звонка, я изучал стенд со стенгазетой, объявлениями и тд. Внимание привлекла бумажная "ромашка" - на ее лепестках ученики написали свои желания, то, чего бы они больше всего хотели. Было разное: "Хочу компьютер...хочу новый велосипед...хочу поехать к бабушке...хочу, чтоб закончился мировой финансовый кризис..." Вдруг я увидел знакомый почерк дочери: "хочу, чтоб у папы поскорее перестала болеть нога".
Добавлено (24 Май 2012, 14:23:38) --------------------------------------------- Фотографии, на которые невозможно смотреть равнодушно...
Прошлым летом у нас умерла собака, старая-престарая. Верный доберман Мартын пятнадцати лет — долгожитель по доберманским меркам. Мартын был замечательным псом, честно охранявшим нас долгие годы перестроечного бардака, тотального бандитизма лет первичного накопления капитала, теперешнего развала свобод, когда опять стало небезопасно. Мы за ним были, как за толпой телохранителей: своих обожал, людей с дурными намерениями выделял моментально и отгонял прочь бескомпромиссно, а кусать — никого не кусал. На глазах у Мартына мы ругались, не всегда красиво мирились, сходились, расставались… Но он все равно любил нас отчаянно, до обмороков, было такое, падал. Не служил нам Мартын лишь последние сорок пять минут своей жизни — когда лег и впал в забытье. Тут уж мы ему служили: держали свои руки под его сердцем, пока оно перестало биться. Наступили полугодовые мучения — жизнь без собаки оказалась как жизнь без постоянно действующей капсулы любви, вшитой под кожу. И вот дети нашли по интернету замечательное предложение. С одной стороны, на Мартына не похож — для нас это было принципиальным. С другой — не длинношерстный, тоже важно, мы привыкли так. С третьей — дружелюбен, по всей собранной информации. Бладхаунд-щенок. Кто знает: это бассет на высоких лапах, вечно печальные глаза и длинные уши. Едем к заводчице. Она не устает повторять: «Просто чудо-кобель. Лучший в помете». «Лучший» писает не переставая — как посмотрит на нас, так и писает. Но — море ласки, заигрывает: возьмите меня, пожалуйста. Это и решило все: уж больно просил. — Четыре месяца. Еще имеет право писать, — трещала заводчица не переставая. Дома нарекли Ван Гогом вместо дурацкого Хагарда, которое ему прилепила заводчица. И мы зажили. Очень быстро выяснилось, что Ван Гог не просто «писает все время», он — машина по мочеиспусканию. И странное дело, как это происходит: лишь увидит мужчину — тут тебе и лужа. Что ж, мужчин в дом (кроме своих собственных) мы звать перестали, полагая, что вот-вот пройдет. Ну о том, чтобы повысить голос на полтона — нет-нет, не до крика, боже упаси, а чуть, слегка, — и речи быть не могло, сразу река. Но как сделает лужу, сразу в ужасе начинает метаться, прятаться и, что еще ужаснее, зализывать ее, лишь бы не заметили. Гулять? Улицу, как выяснилось, Ван Гог ненавидел — все там ему было противно, самый радостный момент прогулки — это когда обратно в подъезд, лифт, квартиру. Хвост приветливо выстреливал вверх, лишь мы возвращались домой. Наш дом явно становился его крепостью, которую он предпочитал бы не покидать никогда. В ветеринарной клинике нам прежде всего сказали, что никакие это не четыре, а все пять месяцев точно, и предложили задуматься, зачем его возраст заводчица преуменьшила. — А зачем? — Чтобы вы забрали. Взрослых брать не хотят — взрослых уже кто-то чему-то научил, и нет гарантии, что хорошему. И это оказалось правдой. Еще ветеринары нашли песок в Вангоговом мочевом пузыре. Поиски песка стоили более двенадцати тысяч рублей. Плюс антибиотики еще на две. Потому что вовсю был воспалительный процесс. Врач объявил, что в столь юном возрасте (песок и камни — удел очень зрелых и людей, и животных) — это результат жестокой экономии на кормах, чем заняты сегодня многие заводчики-коммерсанты. Именно когда надо кормить подрастающих щенков хорошо, они их потчуют чем попало, нарушают обмен веществ, но главное — сбыть щенка, затуманив мозги будущим хозяевам, и привет большой. Изображают любовь, настаивал врач, а на самом деле — враги пород, портят собак навсегда… На-всег-да… Это был намек номер один. Тем временем стало ясно, что Ван Гог прямо-таки хватается за нас как за соломинку. Он все больше боялся каждого, кто заходил в дом. И ужас перед чужими рос вместе с ним — он был все крупнее, а стремление спрятаться за нас, своих, становилось маниакальным. Представьте картину: подходит кто-то, идет по улице мимо, а он — за мою спину. Крупная собаченция с мощными лапами. Не лает, не воет — просто смотрит на несвоего с таким ужасом, что и тебя ужас берет. Мы поняли: он боится, что его заберут. И забирали его мужчины. И они стали врагами. На-всег-да. Опять же. Итак, картина все яснее: нам досталась собака с серьезными психическими проблемами. Может ли быть что-то хуже? Не нам защитник, а мы — защитники ему?.. Звоню заводчице: какое у собаки прошлое? Не для претензий звоню — знать хочу, чтобы помочь и псу, и себе. И заводчица сдается: пес до нас — дважды отказной, и что там было, куда его брали и быстро отказывались, она за это не в ответе. Но там били. И били мужчины. Пугали еще. А потом вышвыривали. Понятно: надо искать зоопсихологов и дрессировщиков, которые работают не с группами собак, а индивидуально. Зоопсихологи оказались на рынке стоимостью 50 долларов за визит — и это были самые дешевые зоопсихологи. За 50 долларов можно было получить совет следующего качества: в отпуск, на природу, отдохнуть, поменять квартиру, обстановку, город, страну… За один раз всех советов не выдавали. Каждый совет — по 50. Уф! Миссия была материально невыполнима. Совершенно. Кинулись к персональным дрессировщикам. Катя стоимостью 500 рублей в час из фирмы то ли «Умный пес», то ли «Добрый друг» сообщила, что работает только с «собаками элиты» (не с элитными собаками, а с собаками богатых людей), весь день у нее расписан. Все же время нашлось. Было семь утра, Катя приехала, но почти еще спала, засунула руки в брюки и стала мной командовать: иди туда — делай то. И ничего элитного — ровно то же, что написано в самых примитивных книжках по общему курсу дрессировки… За 15 минут до конца занятия Катя, невзирая на свой антиглобалистский вид — черная фуфайка, межсезонные говнодавы на ногах, бандана, — вполне глобалистски потребовала отдать ей 500 рублей, презрительно надув губы на замечание, что не хило бы еще 15 минут позаниматься с собакой: показать методы, способы и т.д. Больше мы не встречались. Зачем? Вторая и третья персональные дрессировщицы были совершенно идентичные первой — по качеству занятий, хотя такса оказалась выше: 700 и 900 рублей за тот же усеченный час. Больше пускать деньги на ветер было нельзя, тем более что Вангогов мочевой пузырь продолжал требовать тысячи рублей. И жизнь поплыла, как раньше. Ван Гог панически боялся всего — я его защищала от всего. От мужчин, незнакомых предметов, скрежета гаражей-ракушек во дворе, тормоза машин и снова от идущих мимо мужчин… По мере взросления проблем прибавлялось. Чтобы в нашем районе попасть на собачью площадку, надо перейти улицу с интенсивным движением по переходу без светофора. То есть нырять под машины, которые не имеют привычки сбрасывать скорость перед «зебрами». На ближних подступах к переходу Ван Гог падал от страха на все четыре лапы, и я его то ли несла, то ли тащила, как санки, — килограммов 40—50 упирающейся живой массы — между автомобилями. Одна такая прогулка туда-обратно по переходу — и скачок давления бывал обеспечен. Но собака с неправильным обменом, песком, проблемами социализации — она просто обязана гулять в обществе себе подобных! Кончилось тем, что я стала загружать Ван Гога в свою «десятку» и перевозить через дорогу. На площадке он боязливо бегает среди других собак, не слишком-то с ними играя, но все-таки иногда. Еще двигается, обнюхивается, привыкает. Впрочем, основная его забота там — стоять у забора и с тоской смотреть на нашу «десятку». И лишь я открываю ее дверцы, Ван Гог живо прыгает на заднее сиденье. Ездить и даже просто сидеть в машине он, оказывается, обожает. Маленькое замкнутое пространство — где весь мир отделен от него и есть только он и его хозяйка — самая комфортная Вангогова территория на свете. Он тут же успокаивается, с удовольствием рассматривает мир из окон, взгляд его умиротворяется, он кладет свои уши поближе к заднему стеклу и так может и заснуть — все страхи позади. Из машины он выпрыгивает — и прямо в дверь подъезда, бегом до лифта, скорее-скорее в квартиру и… Вот все и отлично: мой дом — моя крепость. Давление у меня пока нормализовалось. Но что делать дальше? Ветеринары выражаются уже без намеков: усыпляйте. Друзья-товарищи тоже: зачем такие мучения? Ведь собака — не человек… Отдай куда-нибудь… Но это лишь интеллигентная фигура речи о том же — «усыпляй». Кто еще станет с ним возиться, кроме тех, кто уже привязался всей душой к этому ушастому созданию с печальными глазами, не виноватому ни в чем… Никто. Удел больных собак в большом городе — быть усыпленными, если у хозяев нет очень больших средств на лечение и поддержание. Мир, ставший жестоким к чем-то обделенным людям (инвалидам, сиротам, больным), стал настолько же жестоким и к животным. Естественно — другого и быть не могло. До какой степени мы озвереваем от запаха больших денег, очень хорошо понимаешь, когда у тебя на поводке больной пес. Я не безумная собачница, клан которых так же велик, как и безумных антисобачников. Безумных собачниц отличает от остальных людей одно принципиальное свойство: они любят собак больше, чем людей. Я, как бы там ни было, людей люблю больше, чем собак. Но бросать не научена. Особенно то живое существо, которое еще одного отказа не переживет — помрет, если не я. Оно ведь полностью в моей власти, до последнего волоска на длинном шелковистом ухе. Как и во власти любого, к кому попало волею судьбы. Столь многочисленную и все более растущую касту брошенных собак — братьев Ван Гога — также породил мир богатых. Они приобретают Ван Гогов только как игрушки — поигрался, не понравился, пнул, и еще спасибо, что не на улицу, а тем, у кого покупали. Нет ни ценности денег, ни ценности живой души, открытой тебе до самого конца. Понимаю, чем можно парировать: не все так плохи, кто с деньгами, не все ветеринары — рвачи. Естественно. Только почему у нас стаи породистых брошенных собак шныряют по подворотням? …Опять вечер. Поворачиваю ключ в двери — и… Ван Гог летит мне навстречу отовсюду и всегда. Как бы живот ни болел, как бы крепко ни спал, чего бы ни ел… Источник любовного перпетуум-мобиле. Все бросят, все надуются на тебя — собака любить не перестанет. И я беру его, и веду к машине, и перевожу через дорогу, и прыгаю рядом, чтобы он попрыгал с другими собаками на площадке, и показываю, как надо с ними играть, и лезу вместе с ним на полосу препятствий, чтобы побороть страх, и подвожу к чужим мужчинам, беру их руку, глажу ею Вангоговы уши и заклинаю, что они не страшные…
Телефонный звонок. 2 часа ночи. - Привет. Я тебя люблю. - Привет (улыбается). - Как ты там без меня? Извини, что так поздно... - Да, ничего. Лешка, я так соскучилась, когда ты уже приедешь? - Солнце, осталось совсем чуть-чуть, каких-то пару часов и я дома. Давай поговорим, а то я за рулем уже 10 часов, устал, сил нету, а так твой голос меня бодрит и придает сил. - Конечно, давай поговорим. Давай расскажи мне, чем закончилась твоя командировка? Изменял мне, наверное (улыбается)? - Любаня, как ты можешь так шутить, я так люблю тебя, что даже не смотрю ни на кого. А по работе успел сделать очень-очень много. Уверен, что после всего этого мне, как минимум, поднимут зарплату. Вот. А как ты себя чувствуешь? Наш малыш толкается? - Толкается... это мало сказано, не понимаю, что я ему сделала. И, знаешь, обычно, когда слышу твой голос он - само спокойствие, а сейчас что-то наоборот разошелся. А почему ты решил ехать в ночь? Отдохнул бы, да ехал, а то... Вот как ты уехал, рассказывай. - Ну, как, как: после последних переговоров сел в машину, заехал в отель за вещами и двинулся в сторону дома. Где-то во второй половине пути, часа полтора назад, ты только не волнуйся, я отключился, но буквально на пару секунд. Все нормально, слава Богу, но почувствовав опять усталость, решил тебе позвонить, чтобы больше не засыпать. - И вот как я могу не волноваться? Подожди секунду, городской звонит. В такое время, кто бы это мог быть? Подожди секунду.
- Сотникова Любовь? - Да. Кто это? - Старший сержант Климов. Извините, что так поздно, нами обнаружена машина, попавшая в аварию. По документам, человек, находящийся внутри, Сотников Алексей Валерьевич. Это ваш муж? - Да. Но этого не может быть, я как раз сейчас разговариваю с ним по сотовому.
- Алё, Леша. Лёша, ответь! Мне тут говорят, что ты разбился. Алё! В ответ только чуть слышное шипение динамика.
- Алё. Извините, но я действительно только что разговаривала с ним. - Извините, но это невозможно. Мед эксперт констатировал, что смерть наступила около полутора часа назад. Мне очень жаль. Извините, нам нужно, чтобы вы приехали на опознание.
Как же сильно нужно любить и хотеть вернуться домой, чтобы не заметить смерть...
Каждое 15 апреля она с сыном приходит к нему на кладбище. Алёшка - точная копия своего отца. И часто говорит: «Привет, я тебя люблю» - это было любимое выражение его папы. Он знает, что его родители очень любили друг друга, он знает, что его родители очень ждали его появления, он очень сильно их любит. А ещё, каждый раз приходя с мамой на кладбище, он подходит к плите, обнимает её насколько может и говорит: «Привет, папа» и начинает рассказывать как у него дела, как он построил из кубиков домик, как нарисовал кошку, как забил свой первый гол, как он любит и помогает маме. Люба постоянно, глядя на сына, улыбается и слёзы бегут по щеке... С серой могильной плиты улыбается молодой красивый парень, как раньше. Ему всегда будет 23 года. Спасибо мастеру, который даже передал выражение любимых глаз. Снизу она попросила сделать надпись: «Ты ушел навсегда, но не из моего сердца...» Его сотовый так и не был найден на месте аварии и она ждёт, что когда-нибудь он обязательно позвонит ей ещё раз...
63rS3rK, да мурашки по коже...Но отношение к истории немного другое. Пословица "Лучше позже, чем никогда" приходит в первую очередь на ум. Мужчины берегите себя. Вы нам нужны живыми.
Сообщение отредактировал yulyayulya - Ср, 31.10.2012, 15:20:04
Мы с тобой всегда были вместе..От рождения и до того дня… дня, когда тебя не стало…
Помнишь нашу маму? Когда мы с тобой родились, первой мы увидели ее - красивую, добрую и ласковую. Помнишь, как она о нас заботилась, вылизывала, защищала нас своим телом от проливного дождя и пронизывающего ветра? Помнишь, как она нас уверяла, что мы самые красивые, самые ласковые и самые нежные, ее девочки? Помнишь, как она нас учила всегда держаться вместе? Помнишь, как она нас уверяла, что у нас в жизни сложиться все намного лучше, чем когда-то у нее… у нас будет ХОЗЯИН, у нас каждый день будет каша с мяском, будет теплая подстилка и нас каждый день будут гладить по голове и за ушком? Мы тогда еще удивлялись, что это возможно - КАЖДЫЙ ДЕНЬ… Помнишь, как мы обещали маме быть самыми счастливыми? Тогда было самое лучшее время в нашей с тобой жизни!
Помнишь, как мы удивились, когда нашу маму увезли?… Увезли те, кто считает таких как мы лишними на этом свете... кто считает, что нам на этой земле нет места даже под проливным дождем и тихо падающим снегом…
С того дня мы стали с тобой еще ближе и роднее, ведь теперь мы остались вдвоем! И мы держались друг друга…как учила нас наша мама.
А потом… Помню только глухой звук и тебя… Ты уснула… Мимо неслись машины, я хотела позвать кого-нибудь к тебе, но никто не останавливался. Я металась на обочине, из глаз сами капали слезы… Мы впервые не могли быть вместе! Потом чужие люди перенесли тебя на обочину, звали меня с собой, но я не могла уйти без тебя. Я никак не могла понять, почему ты закрыла глаза, почему ты не просыпаешься… Ведь наша мама нас учила, что у нас все будет хорошо…только если мы будем вместе…И я осталась с тобой. Ты вот немножко полежишь, отдохнешь, и мы с тобой пойдем дальше, пойдем к тому дому, где нас всегда подкармливала женщина, а хочеш, пойдем к тому мальчику с велосипедом, который нам всегда выносил косточки и всегда нас гладил за ушком… А хочешь пойдем к нашему рыжему другу-коту Ваське…Ты только проснись! Мама всегда говорила, что ты сильная! Ты держись! Я буду с тобой, мы будем вместе! Ведь мы обещали маме…
Я ждала, долго ждала, по ночам было очень холодно и я прижималась к тебе, чтобы согреться твоим теплом, как когда-то согревала нас мама, я почему-то только сейчас начинала понимать, почему мама грустила, когда на улице шел дождь…
Потом снова пришли люди, они покормили меня, а я, я все-таки оставила тебе самый вкусный кусочек, ведь когда ты проснешься, ты обязательно захочешь есть… Но они почему-то укрыли тебя одеялом и… мы вместе тебя похоронили…
Сейчас уже я не могу быть рядом с тобой, но..
Я так хочу, чтобы ты только на одну минутку смогла вернуться с Радуги и побыть рядом со мной. Ты бы увидела, что в моей жизни наступило время, когда я могу уснуть вечером и проснуться утром с единственной мыслью: сейчас в моей жизни самое лучшее время! Помнишь, как когда-то нам обещала наша мама? Я верю, что скоро у меня появится самый лучший в мире ХОЗЯИН! Ведь именно ему я каждый день смогу дарить свою любовь, ласку и тепло… свою и твою… Сейчас я учусь жить за двоих… и я обещаю тебе быть самой счастливой на свете, ведь я ЖИВУ за нас…
Р.С. Реальная история с реальными персонажами. История была напечатана в газете "День", собаку забрала к себе молодая семья в компанию к старой овчарке.
Сообщение отредактировал Жита - Ср, 31.10.2012, 15:22:24
Ночью перед подъездом на асфальте появилась надпись «Зайка, я люблю тебя!». Белой эмалевой краской поверх небрежности трудов дворника. Все шестьдесят женщин подъезда зайкового возраста (от десяти до 60 лет) в это утро выглядели загадочнее черных дыр космоса. По лицу каждой читалась абсолютная уверенность, что послание адресовано именно ей. - Как это трогательно. – умилилась одна из женщин. – Настоящий мужчина и романтик растет. Я-то думала так сейчас не ухаживают. - И не говорите. – подхватила другая. – И только одна единственная знает, что это написано только для нее. - Уж она-то точно знает! – залилась румянцем первая. – Но не расскажет никому. - Эт моей Машке писали. – заметил мельком отец одной из гипотетических заек. - Ну, ну. Ошибок-то нет! – возразили женщины. – Запятая где положена и «тебя» через Е, а не через И.
- Ну так и почерк ровный. – возразил уязвленный отец. – Не слепой человек, видимо писал. Так что и не вам, вероятно. Так, слово за слово, разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд милиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех. С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные и теперь надпись была более конкретной «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали до крайности оскорбленными в лучших чувствах. - Это ж надо такой сволочью быть. – сообщила экс-зайка лет сорока с пятого этажа. – Разрисовывать-то – оно ума много не надо. Подарил бы цветов что ли. - И не говорите. – поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики, лицом. – Взял бы, да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много. Зайки с шестого этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда. На следующий день надпись закрасили и на белом фоне черной краской появилось «Мильпардон, ошибка. С пятого этажа зайка-то! Люблю тебя.». С шести утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в семь, у подъезда, напрасно обиженная женщина с шестого этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались. - Ишь как под монастырь подвел всех. – вздохнул какой-то мужчина лет пятидесяти. – Нет чтоб по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет – надо народ баламутить. - А ты своей на ушко каждый день говори – она и не взбаламутится. – парировала соседка. - А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет двадцать пять – и ничего. Не помер пока. – виновато пробурчал мужик. - То-то и оно. – покачала головой женщина и вернулась к зрелищу. - На пятом-то незамужних баб нету! – вдруг выкрикнул один из мужчин. - А что ж в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? – взъярились женщины пятого этажа. – Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять? Приехавший наряд полиции вызвал подмогу и уже тремя экипажами они гоготали и ставили ставки. После всего разняли дерущихся и оформили двадцать три административных нарушения за драку. Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой – мужчина с пятого этажа. Люблю тебя, зайка!». Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и четыре экипажа «Скорой помощи». - Зачем вам четыре? – допытывалась диспетчер. – Чего у вас происходит-то там? - У нас на пятом четыре зайки живут! – неуклюже пояснял управдом. – И все женаты. Так что поторопитесь – пострадавшие вот-вот будут. - Ах ты кобелина! – завыли на пятом этаже и раздался шум бытовой ссоры с рукоприкладством и порчей имущества. - Алё! – закричали все жители подъезда со двора. – Нечестно так. Спускайтесь вниз – чтоб все видели. - Сейчас. – вышла на балкон пятого этажа женщина в бигудях. – Скорой там не загораживайте дорогу. Санитары пронесли двоих пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты «Скорой помощи» и сказал: - Слабаки! Тряпки! После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок. - эээ. Граждане... – заволновалась толпа. – А где четвертый-то? Может надо ему на помощь идти? Может дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии? - Что за собрание тут? – вышел последний из заек из подъезда. – Делать вам всем нечего? Толпа ахнула – мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще – великолепен как залежавшийся в ЗАГС-е жених. За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям. - Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? – ахнули женщины. - Чего это? – удивилась Верка. – Это ж я писала. Своему. Люблю его – вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве? - Вот ты скажи – ты нормальная?!! – завизжали соседи. - Нормальная, вроде – пожала плечами Верка. – А вы?
Она сидела на ветке, распустив перья и втянув голову, и неподвижным черным взглядом следила, как с неба падают крупные капли. Некоторые попадали ей на спину и стекали тонкими струйками, но она не обращала на это внимания. Уже давно вся ее жизнь стала похожа на бесконечный серый дождь, серый, как ее крылья…и только ОН дарил надежду…Она была молода, но чувствовала, что жить ей осталось недолго; она была одинока, но благодарила небо за каждую подаренную ей минуту. Ведь каждую ночь, впадая в полузабытье, она видела ЕГО. ОН был совсем другой. Такой светлый, и клюва у НЕГО не было, и крылья были намного больше, сильнее, и перья их покрывали белые, свет которых влек ее, как мотылька влечет пламя. ОН был единственным, ради созерцания которого, она еще оставалась в этом бесцветном мире. Каждую ночь она видела, как ОН летал над ее рощей, как в свете Луны серебрились ЕГО крылья и ветер развевал ЕГО волосы. Это было мало похоже на реальность. И ворона не понимала, спит ли она, но это ее и не заботило. Главное, - ночь давала ей возможность, спрятавшись в еловых ветках, наблюдать за НИМ. Но теперь все должно было измениться… *** Она сидела под дождем и слышала доносящиеся снизу тихие всхлипы. Возле небольшого холмика свежей земли стояло несколько человек, одетых в черное. Плакала молодая женщина, уткнувшись в грудь сурового вида высокого мужчины, который придерживал ее за талию и плечи. Там, под насыпанным холмиком лежала их дочь. Шестнадцатилетняя девушка покончила с собой, сбросившись с этажа, поэтому во время всей церемонии гроб не открывали и хоронили на окраине кладбища. Но среди этих мрачных черных фигур был еще кое-кто… ОН стоял за спиной матери и излучал серебристый свет. ОН тоже плакал. ЕГО хрустальные слезы скатывались по жемчужным щекам и падали, разбиваясь вдребезги, как и любые человеческие мечты. ОН был Ангелом-Хранителем девочки. Но ОН не справился.… Не смог ее удержать, не успел подхватить. И скорби ЕГО не было предела. ЕГО плач был похож на песню. Тяжелую, но прекрасную песню, полную боли. Она разливалась по всему кладбищу среди крестов и памятников, и казалось, плачет все живое, каждая травинка, и казалось, плачут небеса.… Но люди этого не слышали, а сердце серой птицы, внимая песне, сжималось до размеров песчинки. Она знала, что теперь все будет не как прежде, что это начало конца, и готовила себя к этому. Но с нетерпеньем ждала сумерек, всё же надеясь, что Ангел, как и раньше, прилетит поиграть с ветром и лунным светом… Дождь лил до самого вечера, а ночью тучи расползлись, уступив дорогу месяцу и звездам. Было глухо и пусто. И лишь шелест крыльев вороны нарушал тишину. Она спешила на свою еловую ветку, откуда открывался прекрасный вид на небольшое озеро и просматривался горизонт, и месяцев было два: в небе и на водной глади…. *** На огромном камне у воды кто-то лежал. Такой родной и любимый образ, все еще светлый, но будто потускневший. Она вцепилась и прижалась к ветке так, что иголки кольнули сквозь оперение, и ее черные глаза заблестели слезами.… У НЕГО не было крыльев.… Вместо них, могучих белых и прекрасных, на спине зияли две уродливые кровоточащие раны…. Две струйки серебристо-алой жидкости стекали по камню в озеро, и от этого месяц в нем казался красным. ОН лишился своих крыльев. ОН отдал их Душе той девочки, чтобы она смогла подняться к Небесам. ОН спас самоубийцу от Ада, пожертвовав собой… Теперь его ждал только один конец. Без крыльев Ангел жить не может. И ОН умрет… Еще немного - и ОН превратится в серого призрака, а после вовсе исчезнет. И ворона это знала. Сердце ее колотилось с бешеной скоростью. Но она твердо решила, что должна сделать и душа ее ликовала в эту скорбную минуту…. *** Сквозь пустую темноту вдруг скользнул тонкий блик, и мертвую тишину сменил шум рощи на ветру. ОН слегка приоткрыл глаза, и блеск воды ослепил ЕГО. ОН растерянно посмотрел вокруг себя и на испачканный кровью камень под собой, не веря, что все еще жив. ОН знал и помнил, на что шел и уже видел Небытие.… Но что-то вернуло его назад… ОН приподнялся, и ужасная боль в спине вырвалась криком из ЕГО уст. Это были крылья…Слабые и небольшие…серые, как дождь…Они пока не слушались ЕГО и обессилено лежали на теле. Но они Были. И они вернули ЕГО к жизни. ОН с трудом поднялся на ноги, и свет озарил озеро и ели…. *** Был обычный весенний день. Солнце ласково гладило землю. -Мам, смотри! - кричал мальчишка, сидя на корточках на камне возле озера и тыкая во что-то пальцем. -Фу, мерзость какая… - поморщилась подоспевшая мамаша .-Не трогай эту гадость! Нам пора уже, обедать время, потом еще погуляешь. - Взяла за руку ребенка и повела подальше от этого странного камня. А ребенок все оглядывался и смотрел на изуродованное тельце мертвой птицы… Ветер легко подхватил и понес несколько перышек с того места, где когда-то были крылья…серые, как дождь… Автор Яна Меньшикова.
Добавлено (14 Июнь 2013, 15:33:04) --------------------------------------------- Стоит прочитать...
После 12 лет совместной жизни моя жена пожелала, чтобы я пригласил другую женщину на обед и в кино.
Она сказала мне: "Я люблю тебя, но знаю, что и другая женщина любит тебя, и хотела бы с тобой провести время". Другая женщина, которой моя жена просила уделить внимание, была моей мамой. Она была вдовой уже на протяжении 19 лет.
Но так как моя работа и трое детей требовали от меня всех моих сил, я мог посещать ее только изредка. В тот вечер я позвонил ей, чтобы пригласить ее на ужин и в кино.
- Что случилось? Ты в порядке? - сразу спросила она. Моя мама - из того разряда женщин, которые сразу настраиваются на плохие новости, если телефон звонит поздно. - Я подумал, что тебе приятно будет провести со мной время: - ответил я.
Она задумалась на секунду, затем сказала: 'Я очень хочу этого'. В пятницу после работы я ехал за ней и слегка нервничал. Когда моя машина притормозила возле ее дома, я увидел ее стоящей в дверях и заметил, что она, похоже, тоже немного волновалась.
Она стояла в дверях дома, накинув пальто на плечи. Ее волосы были закручены в локоны, и она была в платье, которое она купила на празднование последней годовщины своей свадьбы.
- Я сказала своим друзьям, что мой сын сегодня проведет со мной вечер в ресторане, и они остались под глубоким впечатлением, - сказала она, садясь в машину. Мы поехали в ресторан. Хотя не роскошный, но очень красивый и уютный. Моя мама взяла меня под руку и шла так, словно она была первой леди.
Когда мы сели за столик, мне пришлось самому читать ей меню. Глаза матери теперь могли различать только крупный шрифт. Дочитав до середины, я поднял глаза и увидел, что мама моя сидела, глядя на меня, и ностальгическая улыбка играла на ее губах.
- Раньше, когда ты был маленький, все меню читала я, - сказала она. - Значит, настало время, когда нужно платить услугой за услугу, - ответил я. За ужином у нас получился очень хороший разговор. Вроде бы ничего особенного. Мы просто делились последними событиями в нашей жизни. Но мы так увлеклись, что опоздали в кино.
Когда я привез ее домой, она сказала: 'Я еще раз поеду с тобой в ресторан. Только на этот раз я приглашаю тебя'. Я согласился. - Как прошел ваш вечер? - спросила меня жена, когда я вернулся домой. - Очень хорошо. Намного лучше, чем я его себе представлял, - ответил я.
Несколько дней спустя моя мама умерла от обширного инфаркта. Это произошло так внезапно, что у меня не было никакого шанса что-то для нее сделать.
А еще несколько дней спустя я получил конверт с квитанцией об оплате из того ресторана, в котором мы с мамой ужинали. К квитанции прилагалась записка: 'Я оплатила счет за наш второй ужин заранее. Правда, я не уверена, что смогу поужинать с тобой. Но, тем не менее, я заплатила за двух человек. За тебя и за твою жену.
Вряд ли я когда-нибудь смогу объяснить тебе, что для меня значил тот ужин на двоих, на который ты меня пригласил: Мой сын, я люблю тебя.
Берегите своих родителей! Они единственные, кто искренне радуются вашим успехам и переживают за ваши неудачи. Будьте с ними чаще, чем это возможно, ведь день, когда их не станет наступит совсем неожиданно...
Украина, Житомир
