Украинцы больше всего боятся безденежья и безработицы

Сегодня украинцы больше всего боятся безденежья и безработицы, хотя до кризиса их главными кошмарами были Чернобыль и преступность. Специалисты уверены - страх потерять экономическую почву под ногами останется у переживших кризис навсегда

Небольшой бизнес киевлянина Вадима Мамедова дышит на ладан: торговля автозапчастями, которые до кризиса шли на ура, теперь буксует. Мамедов жалуется, что покупателей его небольшой торговой точки стало меньше в разы. "Мы находимся на грани нуля, - говорит предприниматель. - Конечно, это пугает".

Сегодня впервые за годы независимости страхи экономического характера у соотечественников стали преобладать над всеми остальными - к такому выводу пришли специалисты социологической компании Rating Group. По данным их исследований, в марте 2011 года 50 % соотечественников назвали экономический упадок угрозой номер один для себя. С небольшим отрывом (47 %) следуют опасения по поводу роста безработицы, а замыкает тройку самых больших страхов обесценивание гривни, которого боится каждый пятый украинец.

Аналогичные опросы Института социологии НАНУ показывают, что страхи межнациональных конфликтов, голода и последствий Чернобыльской катастрофы, актуальные в начале 1990-х, сегодня отошли на второй план, уступив абсолютное лидерство сугубо экономическим фобиям, резко обострившимся на волне кризиса.

Если в предкризисном апреле 2008го невыплата зарплат и пенсий волновала 50 % украинцев, то в 2010-м - уже 74 %, а число соотечественников, боящихся роста безработицы, за тот же период выросло с 54 % до 80 %.

По мнению Татьяны Петрушиной, старшего научного сотрудника Института социологии, украинцы, пережившие кризисный шок, стали более осторожными и менее уверенными в себе и останутся такими надолго. Аналитики полагают, что эти качества перерастают в хронический недуг, хотя экономика государства постепенно приходит в себя.

"Люди, с одной стороны, понимают, что экономика страны в целом как бы стабилизировалась, их об этом постоянно информируют [правительство], а с другой, их материальное состояние ухудшается, то есть они не получают дивидендов от этой стабильной экономики", - рассуждает Игорь Тищенко, эксперт Rating Group.

Где Америка - и где мы?!

Татьяна Шерстюк, предприниматель из Прилук Черниговской области, сегодня не рада, что несколько лет назад решила начать свой бизнес - магазины, торгующие хозяйственными товарами. В 2007 году, чтобы расширить небольшое дело и открыть еще один магазин, она решила взять долларовый кредит на закупку товара под залог собственной квартиры. "Мы просчитали все [риски] вдоль и поперек, - вспоминает Шерстюк. - Но тут кризис".

Продолжение ее истории типично для многих мелких и средних предпринимателей: курс доллара взмыл до небес, и кредит отдавать стало нечем. Сегодня семья Шерстюк рискует из-за долгов лишиться квартиры. "Мне теперь не до бизнеса", - разочарованно вздыхает она.

Шерстюк относится к тем 18,6 % украинцев, которых, по данным Института социологии, кризис поразил катастрофически. Весьма ощутимо его испытали 60,8 % населения, и, наконец, в легкой степени спад повлиял на 15,8 % соотечественников.

В результате экономического катаклизма двое из трех жителей страны (64,9 %) вынуждены были сократить затраты на покупку одежды, обуви и других вещей, каждый второй (51,4 %) - на продукты питания. Каждый третий столкнулся с невыплатой зарплаты, каждый пятый был уволен с работы.

Даже те, кому удалось усидеть на своих местах, чувствуют себя неуютно. "Последние полтора года менеджеры среднего звена перестали не то что требовать - просить повышения зарплаты, тогда как до кризиса многие из них считали нормальным просить руководство о пересмотре жалованья раз в год, а то и полгода, иногда увеличивая его вполовину", - рассказывает Ростислав Ищенко, вице-президент Центра корпоративных исследований.

33-летняя киевлянка Ирина, попросившая не указывать в печати ее фамилию из страха конфликтов с руководством своей компании, сетует, что стала получать почти вдвое меньше, чем до кризиса, - зарплаты у нее на работе не индексировали с учетом скачка курса доллара и цен.

"Но искать новое место или просить повышения я пока повременю, - добавляет Ирина. - Если сейчас меня уволят, у меня нет вариантов, я это понимаю".

37-летнему жителю Сум Алексею Шевченко повезло меньше: с началом кризиса его сократили с должности руководителя отдела салона по продаже автомобилей. "Никто и подумать не мог, что это [кризис в Украине] возможно, - рассуждает он. - Где Америка - и где мы?!"

Правда, оставшись без работы, Шевченко горевал недолго: он решил назло господствующим социальным настроениям начать свой бизнес - открыть интернет-магазин по продаже бытовой техники и электроники, разработкой которого сейчас и занимается. По его мнению, на такой шаг в тяжелые экономические времена решился бы далеко не каждый.

"Даже если еще десять лет не будет никаких потрясений, украинцы будут бояться, - рассуждает Шевченко. - Этот шок останется надолго. А как не бояться, когда не знаешь, чего ждать завтра?"

Привычка терпеть

Даже экономические страхи начала лихих 1990-х, запомнившихся купонами, невыплатой зарплат и прочими прелестями дикого капитализма, по своей остроте уступают сегодняшним, полагают эксперты.

Так, в 1992 году, по данным исследований Института социологии, украинцев больше пугал рост преступности (68 % опрошенных), чем, например, безработицы (60 %). В список наибольших опасений входили также голод (50 %), угроза межнациональных конфликтов (49 %) и последствия аварии на ЧАЭС (47 %).

Переломным и в экономике, и в мироощущении людей стал 2000 год, считает Петрушина. Фобия безработицы достигла тогда пика (86 %) и вместе с другими экономическими страхами стала уменьшаться вплоть до кризисного 2008 года. Затем они буквально за два года восстановили и углубили свои позиции в списке главных опасений украинцев.

Неуверенность в будущем появилась не только у отдельных сограждан, но и у представителей целых групп профессий, которые в период кризиса оказались не у дел, считает Ищенко. Мол, под кадровую чистку попали страховщики, маркетологи, банкиры, брокеры, специалисты по туризму, которых увольняли целыми отделами.

Александр Стражный, психолог и автор книги Украинский менталитет, не видит в психологической травме соотечественников трагедии и объясняет природу экономических страхов историческими предпосылками.

В развитых странах уровень напряжения в обществе, связанный с вероятностью потери рабочего места, не менее высок, чем в Украине, отмечает он, однако, в отличие от украинцев, их жители с детства знают, что никто никому работу не гарантирует, ее нужно искать самому, а потеряв, уметь быстро переквалифицироваться на что-то другое.

"Украинцы же до сих пор полагают, что работу им кто-то должен дать. И если вдруг украинец оказывается безработным, это для него катастрофа", - заключает Стражный.

Так же, как наемные работники, оказались неустойчивы к экономическим потрясениям и предприниматели, полагает столичный психолог Алевтина Шевченко. "До кризиса многие пребывали в эйфории. А это тоже имеет свою опасную сторону, - рассуждает эксперт. - Настоящие предприниматели просто не могут жить не рискуя, но когда ему [бизнесмену] крупно влетает от государства, то он сто раз подумает, проявлять ли свою природную натуру".

По мнению и психологов и социологов, соотечественники стали не просто осторожнее, но, в отличие от предыдущих десятилетий, все менее склонны выступать с протестами против своего нынешнего экономического положения.

По данным Петрушиной, в 2008 году массовые протестные выступления населения по поводу снижения уровня жизни считали весьма вероятными 26 % граждан, маловероятными - 54 %. А в 2010-м - 18 % и 63 % соответственно. "Думаю, тут действительно исторически свойственная нам привычка к долготерпению", - объясняет социолог.

Хотя не исключено, что это лишь затишье перед бурей, замечает Тищенко. "Думаю, в скором будущем опасения экономических угроз возрастут, особенно если оппозиция станет активнее критиковать власть и на улицы выйдут люди с социальными протестами", - резюмирует эксперт.

Екатерина ИВАНОВА (Корреспондент, № 13, 8-14 апреля 2011)