Органы умирающей дочери мать отдала для пересадки другим людям

Анна Фальц часто вспоминает родной город. В Житомире все складывалось на редкость удачно. Жить бы да радоваться.

Молодая энергичная женщина организовала кооператив «Мастерок», успешно занимающийся ремонтно-строительными работами. Организация выполняла заказы качественно и в срок, по государственным расценкам. В свое время «Мастерком» были отремонтированы четыре школы, библиотека, Дом культуры, Музей изобразительных искусств, областное управление внутренних дел и спорткомплекс «Авангард». В каждый из этих объектов Анна вкладывала не только свой труд, но и душу. Это было счастливое время в ее жизни. Рядом была Аллочка, единственный близкий ей человечек. С дочкой Анна связывала все свои самые большие надежды в жизни. Да что там говорить, ради нее Аня жила и была готова на все. Озорная кареглазая девчонка, радующаяся жизни вместе со сверстниками. Училась она в одной из житомирских школ, и, может, если бы Анна ради дочери не решилась покинуть пределы страны, все сложилось бы иначе. Если бы знать, где упадешь…

В Израиль Анна эмигрировала после аварии на Чернобыльской АЭС, чтобы уберечь свою единственную дочь от губительных последствий, которые таил в себе атом, вышедший из-под контроля. Но провидению было угодно сыграть с ней жестокую игру. Спасая Аллочку от радиации, не уберегла от колес машины. Пятнадцатилетнюю девочку сбила машина, дочка получила травму головы, несовместимую с жизнью. Она умирала на глазах у мамы.

ОНА ЖИВЕТ В ТЕХ ЛЮДЯХ, В КОМ ЖИВЕТ ЕЕ СЕРДЦЕ, ЛЕГКОЕ И ПОЧКИ

Ничего не предвещало беды. Девочка училась в закрытой школе и еще с вечера сообщила маме, что добралась нормально, без приключений. А утром раздался тот зловещий телефонный звонок из полиции, который навсегда разделил жизнь Анны на «до» и «после» аварии. Разум отказывался верить в то, что ее доченька, веселый голос которой все еще стоял в ушах, сейчас на больничной койке, а жизнь ее висит на волоске. Действительность оказалась страшнее, чем она думала. Беспомощное опухшее тельце, спутанные волосы под полиэтиленовым пакетом, кругом подключены трубочки. «Неужели нет никакой надежды? Ведь в Израиле лучшая медицина в мире!» — Анна смотрела на врача как на Бога. Из Иерусалима приехал профессор, провел консиллиум. Эпикриз был безжалостен и категоричен. Врач предложил Анне помочь другим умирающим людям. Органы ее юной девочки были здоровыми и подходили для пересадки.

"Профессор сказал мне, что, согласившись на пересадку органов, можно спасти четверых людей, годами ожидающих сердце, легкие и почки.
«Моя девочка! Она ничего не успела сделать, летела звездочка и погасла. И если я соглашусь с профессором, она будет жить в тех, в ком будут жить части ее тела»,— мучительно металась несчастная мать.

— Как я могу это сделать? А вдруг я сама подпишу своей доченьке приговор, отрежу последнюю надежду?

Три часа Анна ходила из угла в угол, не решаясь ответить положительно.
«Умом я понимала: все кончено, но сердце отказывалось принять эту горькую правду».
Потом подошла к угасающему на глазах единственному ребенку. В опухшем девичьем теле, подключенном к аппарату искусственного дыхания, Анна с трудом узнавала свою красивую хрупкую кареглазую девочку, всегда такую веселую, жизнерадостную. Они были как две подружки — всегда вместе, и она не могла позволить смерти разлучить их. А время безжалостно шло. Если бы можно было отдать свои органы, чтобы Аллочка осталась жива, Анна, не раздумывая, сделала бы это. Но отдать сердце дочери, с которой они были не разлей вода…

Но в конце концов Анна решилась. Вся в слезах, покрывая дочь поцелуями, она подписала бумаги.

Одному Богу известно, что творилось в тот момент в душе женщины, чей поступок воистину достоин подвига. Как выдержало сердце матери эту боль? Как от такой тоски не разорвалось? Не ведая себя от горя, она в последний раз подошла к изголовью больничной койки, чтобы попрощаться с самым дорогим человеком на этом свете, попросить прощения у дочери за то, что, спасая чужих людей, кровиночку свою не спасла…

«Прости, что не уберегла… Но ты будешь жить, моя родная».

РАССКАЗАТЬ ВСЮ ПРАВДУ

Этой девочки нет с мамой больше двадцати лет. Алла погибла 29 июня 1992 года. На памятнике девочки нет фотографии, есть только табличка, уместившая ее короткую жизнь в несколько строчек: «Здесь лежит Алла, дочь Анны. Она вырвана из жизни, ей пятнадцать лет. Была красива, правдива, жизнерадостна, преданна. Память о ней благословенна».

И тем не менее ее земной путь не окончен. Она живет не только в памяти ее близких и материнском сердце, но и в  людях, которым Анна отдала органы своей дочери. И в каждом из них теперь она, ее погасшая звездочка. А ее мама обретает спасение от глухой боли в друзьях, стихах и книге «Рассказать всю правду», которую она написала о своей дочери. Все, о чем Анна Фальц рассказала в этой очень печальной истории, основано на любви, страдании и благодеянии.

И Анна, героиня этой истории, сумела, пройдя через ад, сомнения и боль, выжить и остаться такой же доброй, не обозленной на врачей и нежно любящей детей, настоящей женщиной.

СЕРДЦЕ НЕ ОБМАНЕШЬ

Упорство перед горем. Лучше об этой женщине не скажешь. Мужественная и сильная, на долю которой выпали, казалось бы, непереносимые страдания, она наперекор злой судьбе облегчает участь другим. Не уверена, что израильская поэтесса Анна Фальц знакома с украинской поэтессой Ганой Чубач, но такое впечатление, что свои строчки знаменитая украинка написала именно о ней: «Я все-таки сильная. Я что-то, да значу», и дальше о том, что несломленная женщина удивит этот мир красивой жизнью.

Анна не просто удивила, она его потрясла, если не сказать больше. Ее поступок смело можно причислить к разряду действий, совершаемых святыми. Сама Анна думает иначе. Живет, как может, насколько хватает душевных сил, находит спасение в милосердии к другим людям, нуждающимся в ее поддержке и опоре. Возможно, точно так поступает и другой человек, в котором бьется сердце ее доченьки. Аллочка была девочкой очень доброй и отзывчивой, в какой-то мере они теперь родственники со спасенной женщиной, неразрывно связанные одной трагической судьбой. Сердце ведь не обманешь, не заставишь его биться по-своему. Анна все делает по-совести, за себя и за дочь. Считает, что Аллочке зачтется это на том свете, куда она так рано ушла.

И ВСЕ СВЕРШИЛОСЬ

Анна страдала, не находила себе места, с каждым днем тоска все больше своими цепкими щупальцами сжимала ее за горло. Впала в депрессию. Казалось, что после смерти дочери цепляться за жизнь нет смысла.

— Моя девочка продолжает жить в тех, кто выжил благодаря ей.
Изо дня в день Анна как заклинание произносила эту фразу. И постепенно дышать стало легче. Книга, написанная болью, где с каждой строчкой оживало личико доченьки, стало не только первой пробой пера, но и ее спасением. Жизнь подбросила Анне еще один спасательный круг. Неожиданно у нее проявился дар писать стихи, в которых она изливала все, что накопилось в измученной душе.

В мучительных раздумьях, пожертвовав сердце дочери для пересадки, свое она без колебаний отдает детям, которые учатся в той школе, где училась ее дочка. В январе 1927 года доктор Лейбман привез из каунасского детдома первую группу детей.

В дальнейшем сюда продолжали поступать сироты. Так была создана молодежная деревня. Парадоксально, но факт: почтенный возраст детского городка превышает даже возраст страны. Государству Израиль 68 лет, а школа существует 86 лет.

Каждый свой день Анна проживает жизнью чужих детей, как жила когда-то жизнью Аллочки. И в этом находит утешение. А еще она живет надеждой, что, может, в Житомире, прочитав эти строчки, кто-то из бывших одноклассников вспомнит черноглазую смышленую девочку. Ей дорога каждая ниточка, напоминающая о былом счастье. Житомир — одно из звеньев ее светлых воспоминаний, где они еще были вместе.