Полное собрание сочинений Владимира Высцкого - 35

***

Приехал в Монако какой-то вояка,
Зашел в казино и спустил капитал,
И внутренний голос воскликнул, расстроясь:
"Эх, елки-моталки, - опять проиграл!"

Вот я выпиваю, потом засыпаю,
Потом просыпаюсь попить натощак -
И вот замечаю: не хочется чаю,
А в крайнем случае - желаю коньяк.

Всегда по субботам мне в баню охота,
Но нет - иду соображать на троих...
Тут врали ребяты, что есть телепаты
И даже читали в газете про них.

А я их рассказу поверил не сразу -
Сперва я женился - и вспомнил, ей-ей:
Чтоб как у людей, я желаю жить с нею -
Ан нет - все выходит не как у людей!

У них есть агенты и порпациенты,
Агенты - не знаю державы какой,
У них инструменты - магнитные ленты,
И нас они делают "левой нагой".

Обидно, однако - вчера была драка:
Подрались - обнялись, гляжу - пронесло.
А агент внушает: "Добей - разрешаю!"
Добил... Вот уже восемь суток прошло.

Мне эта забота совсем не по нраву:
пусть гнусности мне перестанут внушать!
Кончайте калечить людям каждый вечер
И дайте возможность самим поступать!

1967

***

Я тут подвиг совершил - два пожара потушил.
Про меня вчера в газете напечатали.
И вчера ко мне припер вдруг японский репортер,
Обещает кучу всякой всячины.

"Мы, - говорит, - организм ваш изучим до йот,
И мы запишем - баш на баш - наследственный ваш код!"

"Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"

Он мне "Сони" предлагал, джиу-джитсою стращал,
Диапозитивы мне прокручивал.
Думал он, пробьет мне брешь чайный домик, полный гейш -
Ничего не выдумали лучшего!

Досидел до ужина - бросает его в пот.
"Очень, - говорит, - он нужен нам, наследственный ваш код!"

"Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"

Хотя японец желтолиц - у него шикарный "блиц":
"Дай, хоть фотографией порадую!"
Я не дал: а вдруг он врет? Вон, с газеты пусть берет -
Там я схожий с ихнею микадою.

Я спросил его в упор: "А ну, - говорю, - ответь:
Код мой нужен, репортер, не для забавы ведь?

Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"

Он решил, что победил, сразу карты мне открыл.
Разговор пошел без накомарников:
"Код ваш нужен сей же час - будем мы учить по вас
Всех японских нашенских пожарников..."

"Эх, неопытный народ, где до наших вам!
Лучше этот самый код я своим отдам.

Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Только для нашей науки -
Ноги мои и руки!"

1967

***

- Ну что, Кузьма?
- А что, Максим?
- Чего стоймя
Стоим глядим?

- Да вот глядим,
Чего орут, -
Понять хотим,
Про что поют.

Куда ни глянь -
Все голытьба,
Куда ни плюнь -
Полна изба.

И полн кабак
Нетрезвыми -
Их как собак
Нерезанных.

Кто зол - молчит,
Кто добр - поет.
И слух идет,
Что жив царь Петр!

- Ох не сносить
Им всем голов!
Пойти спросить
Побольше штоф?!

................

- Кузьма! Андрей!
- Чего, Максим?
- Давай скорей
Сообразим!

И-и-их -
На троих!
- А ну их -
На троих!
- На троих,
Так на троих!

................

- Ну что, Кузьма?
- А что, Максим?
- Чего стоймя
Опять стоим?

- Теперь уж вовсе
Не понять:
И там висять -
И тут висять!

Им только б здесь
Повоевать!
И главный есть -
Емелькой звать!

- Так был же Петр!
- Тот был сперва.
- Нет, не пойдет
У нас стрезва!

- Кузьма!
- Готов!
- Неси-ка штоф!
- И-и-их -
На троих!..

- Подвох!
- Не пойдет!
На трех - не возьмет!
- Чего же ждем -
Давай вдвоем!

А ты, Кузьма,
Стрезва взглянешь -
И, может статься,
Сам возьмешь.

................

- Кузьма, Кузьма!
Чего ты там?
Помрешь глядеть!
Ходи-ка к нам!

- Да что ж они -
Как мухи мрут,
Друг дружку бьют,
Калечат, жгут!

Не понять ничего!
Андрей, Максим!
На одного -
Сообразим!

Такой идет
Раздор у них,
Что не возьмет
И на двоих!

- Пугач! Живи!
Давай! Дави!
- А ну его! -
На одного!

................

- Э-эй, Кузьма!
- Э-эй, Максим!
Эх-ма, эх-ма!
- Что так, Кузьма?

- Да всех их черт
Побрал бы, что ль!
Уж третий штоф -
И хоть бы что!

Пропился весь я
До конца -
А все трезвее
Мертвеца!

Уже поник -
Такой нарез:
Взгляну на них -
И снова трезв!

- Мы тоже так -
Не плачь, Кузьма, -
Кругом - бардак
И кутерьма!

Ведь до петли
Дойдем мы так -
Уж все снесли
Давно в кабак!

Но не забыться -
Вот беда!
И не напиться
Никогда!

И это - жисть,
Земной наш рай?!
Нет, хоть ложись
И помирай!

1967

***

О. Ефремову

Вот Вы докатились до сороковых...
Неправда, что жизнь скоротечна:
Ведь Ваш "Современник" - из "Вечно живых",
А значит, и быть ему - вечно!

На "ты" не назвать Вас - теперь Вы в летах,
В царях, королях и в чекистах.
Вы "в цвет" угадали еще в "Двух цветах",
Недаром цветы - в "Декабристах".

Живите по сто и по сто пятьдесят,
Несите свой крест - он тяжелый.
Пусть Вам будет сорок полвека подряд:
Король оказался не голый!

1967

ПЕСНЯ ГЕРАЩЕНКО

Аппарат и наметанный глаз -
И работа идет эффективно, -
Только я - столько знаю про вас,
Что подчас мне бывает противно.

Нат Пинкертон - вот с детства мой кумир,
Сравниться с ним теперь никто не может, -
Но он имел такой преступный мир,
Что плохо спится мне, и зависть гложет.

Не скрыться вам, ведь от меня секретов нет.
Мой метод прост: брать всех под подозренье.
Любой преступник оставляет след
И возвращается на место преступленья.

У детективов хмурый вид и мрачный нрав,
Характер наш достоин укоризны, -
Имеем дело с попираньем прав
И только с темной стороною нашей жизни.

Другие люди пьют всем горестям назло,
Гуляют всласть по Ноябрю и Маю, -
Я ж не сижу за праздничным столом,
Хожу кругом и в окна наблюдаю.

"Наш мир - театр" - так говорил Шекспир, -
Я вижу лишь характерные роли:
Тот - негодяй, тот - жулик, тот - вампир, -
И все, - как Пушкин говорил: "чего же боле?"

Но имя есть - я повторяю как пароль, -
Не верь, что детективы нелюдимы:
Она играет голубую роль,
Мне голубая роль - необходима.

Аппарат и наметанный глаз -
И работа идет эффективно, -
Только я - столько знаю про вас,
Что подчас мне бывает противно.

1968

ПЕСНЯ СНЕЖИНА

Вот некролог, словно отговорка,
Объяснил смертельный мой исход
Просто: он - помер, он - поморка, -
Это то же, что огонь и лед...

И тогда все поймут, кого потеряли,
И осудят ее - это точно, -
Скажут: "Как он любил! А она..." - и так далее.
Вот причина: "Муму" и пощечина.

Будет так - суда и караваны
Проревут про траурную весть,
И запьют от горя капитаны,
И суровей станет Север весь.

И тогда все поймут, кого потеряли,
И осудят ее - это точно, -
Скажут: "Как он любил! А она..." - и так далее.
Вот причина: "Муму" и пощечина.

И матросы, крепко зажав штурвалы
И судьбу жестоко матеря,
Перестанут уповать на тралы:
Разве тут до сельди - нет меня!

И тогда все поймут, кого потеряли,
И осудят ее - это точно, -
Скажут: "Как он любил! А она..." - и так далее.
Вот причина: "Муму" и пощечина.

1968

ПЕСНЯ ПОНЕДЕЛЬНИКА

Понятие "кресло" -
Интересно:
Ведь в креслах отдыхают, -
Так почему же словом "кресло"
Рабочье место
Называют?

Кресло стоит - ангел на нем,
бес ли?
Как усидеть мне на своем
кресле!

Приятно, если
Сидишь на кресле, -
Оно не возражает.
И выбрать кресло -
Тоже лестно, -
Но чаще - кресло выбирает.

Надо напрячь на ответственном
мне слух,
Чтоб поступать соответственно креслу.

1968

***

Все было не так, как хотелось вначале,
Хоть было все как у людей,
Но вот почему-то подолгу молчали,
И песни для них по-другому звучали,
Но, может, не надо, им так тяжелей...
И нужно чуть-чуть веселей.
Ну пожалуйста!

Нам так хорошо, но куда интересней,
Когда все не так хорошо,
И люди придумали грустные песни,
Со мной ей не скучно, не скучно и мне с ней,
И любят, и хвалят их - песни с душой:
"Пожалуйста, сройте еще!"
Ну пожалуйста!

Со средневековья подобных идиллий
Не видел никто из людей:
Они друг без друга в кино не ходили,
Они друг у друга часы проводили -
Хитрили, чтоб встретиться им поскорей.
Не верите? Что? Для детей?
Ну пожалуйста!

1968

***

Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Она читает грустные романы, -
Ну пусть сравнит, и ты доверься ей, -
Ведь появились черные тюльпаны -
Чтобы казались белые белей.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Слова бегут, им тесно - ну и что же! -
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много - слов, но все же если можешь -
Скажи, когда не можешь не сказать.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

1968

***

У Доски, где почетные граждане,
Я стоял больше часа однажды и
Вещи слышал там очень важные...

"...В самом ихнем тылу,
Под какой-то дырой,
Мы лежали в пылу
Да над самой горой, -

На природе, как в песне - на лоне,
И они у нас как на ладони, -
Я и друг - тот, с которым зимой
Из Сибири сошлись под Москвой.

Раньше оба мы были охотники -
А теперь на нас ватные потники
Да протертые подлокотники!

Я в Сибири всего
Только соболя бил, -
Ну а друг - он того -
На медведя ходил.

Он колпашевский - тоже берлога! -
Ну а я из Выезжего Лога.
И еще (если друг не хитрит):
Белку - в глаз, да в любой, говорит.

Разговор у нас с немцем двухствольчатый:
Кто шевелится - тот и кончатый, -
Будь он лапчатый, перепончатый!

Только спорить любил
Мой сибирский дружок -
Он во всем находил
Свой, невидимый прок, -

Оторвался на миг от прицела
И сказал: "Это мертвое тело -
Бьюсь на пачку махорки с тобой!"
Я взглянул, говорю: "Нет - живой!

Ты его лучше пулей попотчевай.
Я опричь же того ставлю хошь чего -
Он усидчивый да улежчивый!"

Друг от счастья завыл -
Он уверен в себе:
На медведя ходил
Где-то в ихней тайге, -

Он аж вскрикнул (негромко, конечно.
Потому что - светло, не кромешно),
Поглядел еще раз на овраг -
И сказал, что я лапоть и враг.

И еще заявил, что икра у них!
И вообще, мол, любого добра у них!..
И - позарился на мой браунинг.

Я тот браунинг взял
После ходки одной:
Фрица, значит, подмял,
А потом - за спиной...

И за этот мой подвиг геройский
Подарил сам майор Коханойский
Этот браунинг - тот, что со мной, -
Он уж очень был мне дорогой!

Но он только на это позарился.
Я и парился, и мытарился...
Если б знал он, как я отоварился!

Я сначала: "Не дам,
Не поддамся тебе!"
А потом: "По рукам!" -
И аж плюнул в злобе.

Ведь не вещи же - ценные в споре!
Мы сошлись на таком договоре:
Значит, я прикрываю, а тот -
Во весь рост на секунду встает...

Мы еще пять минут погутарили -
По рука, как положено, вдарили, -
Вроде на поле, на базаре ли!

Шепчет он: "Коль меня
И в натуре убьют -
Значит, здесь схоронят,
И - чего еще тут..."

Поглядел еще раз вдоль дороги -
И шагнул как медведь из берлоги, -
И хотя уже стало светло -
Видел я, как сверкнуло стекло.

Я нажал - выстрел был первосортненький,
Хотя "соболь" попался мне вертненький.
А у ног моих - уже мертвенький...

Что теперь и наган мне -
Не им воевать.
Но свалился к ногам мне -
Забыл, как и звать, -

На природе, как в песне - на лоне,
И они у нас как на ладони.
...Я потом разговор вспоминал:
Может, правда - он белок стрелял?

Вот всю жизнь и кручусь я как верченый.
На доске меня этой зачерчивай!
...Эх, зачем он был недоверчивый!"

{1968}

***

С Средней Азии - безобразие
(Мне письмо передали с оказией):

Как воскресение - так землетрясение,
В аэропортах - столпотворение...

И если в Кении - наводнение,
То, скажем, в Сопоте - песнопения.

Грущу я в сумерки и в новолуние:
В Китае - жуткая маоцзедуния...

...Остановился вдруг на середине я:
В Каире жарко и насерединия.

1968

***
Угадаешь ли сегодня, елки-палки,
Что засядет нам назавтра в черепа?!
Я, к примеру, собираю зажигалки,
Ну а Севка - начал мучать черепах.

Друг мой Колька увлекается Ириной,
Друг мой Юрка бредит верховой ездой,
Друг мой Витька дни проводит под машиной,
Друг мой Левка летом ходит с бородой.

Если я задурю, захандрю -
Зажигалки я вмиг раздарю -
Или выбросить просто могу,
Или одновременно зажгу.

1968

***
Как тесто на дрожжах, растут рекорды,
И в перспективе близкой, может быть,
Боксеры разобью друг другу морды
И скоро будет не по чему бить.

Прыгун в длину упрыгнет за границу,
А тот, кто будет прыгать в высоту, -
Взлетит - и никогда не приземлится,
Попав в "ТУ-104" на лету.

Возможности спортсмена безграничны,
И футболисты - даже на жаре -
Так станут гармоничны и тактичны,
Что все голы забьют в одной игре.

Сейчас за положенье вне игры - жмут,
А будет, тот, кто вне, тот - молодец,
Штангисты вырвут, вытолкнут и выжмут
Всю сталь, чугун, железо и свинец.

Сольются вместе финиши и старты,
Болельщикам - задышится легко,
Любители азарта - сядут в карты,
Стремясь набрать заветное "очко".

И - враз и навсегда поставят маты
Друг другу все гроссмейстеры в момент,
А судьи подадутся в адвокаты, -
Любой экс-чемпион для них клиент.

1968

***
Два пижона из "Креста и полумесяца"
И еще один из "Дейли телеграф" -
Передали ахинею с околесицей,
Обзывая меня "Русский Голиаф".

Два приятеля моих - копьеметатели -
И еще один товарищ-дискобол -
Показали неплохие показатели...
Я - в гостинице позвал их в нижний холл.

И сказал я им: "Товарищи, внимание!
Взявши в руки копья, диски всех систем, -
При метаньи культивируйте желание
Позакидывать их к черту насовсем!"

1968