Полное собрание сочинений Владимира Высоцкого - 37

***

Я думал: это все без сожаленья,
Уйду - невеждой!
Мою богиню, сон мой и спасенье
Я жду с надеждой!

Я думал: эти траурные руки
Уйдут в забвенье.
Предполагал, что эти все докуки -
Без вдохновенья.

Я думал: эти слезы мало стоят
Сейчас - в запарке...
Но понял я - тигрица это стонет,
Как в зоопарке.

1969

***

Я скольжу по коричневой пленке...
Или это - красивые сны?
Простыня на постели в сторонке
Смята комом, они зажжены.

Или просто погашены свечи?
Я проснусь - липкий пот и знобит.
Лишь во вне долгожданные речи,
Лишь во сне яркий факел горит.

И усталым, больным каннибалом,
Что способен лишь сам себя съесть,
Я грызу свои руки шакалом -
Это так, это все, это есть!

Оторвите от сердца аорту, -
Сердце можно давно заменять!
Не послать ли тоску мою к черту?
Оторвите меня от меня!

Путь блестящий наш - смех и загадка, -
Вот и время всех бледных времен.
Расплескалась судьба без остатка...
Кто прощает, тот не обречен.

1969

***

Теперь я буду сохнуть от тоски
И сожалеть, проглатывая слюни,
Что не доел в Батуми шашлыки
И глупо отказался от сулгуни.

Пусть много говорил белиберды
Наш тамада - вы тамаду не троньте, -
За Родину был тост алаверды,
За Сталина, - я думал - я на фронте.

И вот уж за столом никто не ест
И тамада над всем царит шерифом, -
Как будто бы двадцатый с чем-то съезд
Другой - двадцатый - объявляет мифом.

Пил тамада за город, за аул
И всех подряд хвалил с остервененьем, -
При этом он ни разу не икнул -
И я к нему проникся уваженьем.

Правда, был у тамады
Длинный тост алаверды
За него - вождя народов,
И за все его труды.

Мне тамада сказал, что я - родной,
Что если плохо мне - ему не спится, -
Потом спросил меня: "Ты кто такой?"
А я сказал: "Бандит и кровопийца".

В умах царил шашлык и алкоголь, -
Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,
Что в море не поваренная соль -
Что в море человеческие слезы.

И вот конец - уже из рога пьют,
Уже едят инжир и мандаринки,
Которые здесь запросто растут,
Точь-точь как те, которые на рынке.

Обхвалены все гости, и пока
Они не окончательно уснули -
Хозяина привычная рука
Толкает вверх бокал "Киндзмараули"...

О как мне жаль, что я и сам такой:
Пусть я молчал, но я ведь пил - не реже, -
Что не могу я моря взять с собой
И захватить все солнце побережья.

1969

***

Анатолию Гарагуле

Ну вот и все! Закончен сон глубокий!
Никто и ничего не разрешает!
Я ухожу отдельный, одинокий
По полю летному, с которого взлетают!

Я посещу надводную обитель,
Что кораблем зовут другие люди.
Мой капитан, мой друг и мой спаситель!
Давай с тобой хоть что-нибудь забудем!

Забудем что-нибудь - мне нужно, можно!
Все - женщину, с которою знакомы!
Все помнить - это просто невозможно,
Да это просто и не нужно, - что мы?

1969
***

Ну почему, ну для чего - сюда?
Чем объяснить такой поступок странный?
Какие бы ни строились суда -
На них должны быть люди-капитаны.

1969

***

В Азии, в Европе ли
Родился озноб -
Только даже в опере
Кашляют взахлеб.

Не поймешь, откуда дрожь - страх ли это, грипп ли?
Духовые дуют врозь, струнные - урчат,
Дирижера кашель бьет, тенора охрипли,
Баритоны запили, и басы молчат.

Раньше было в опере
Складно, по уму,
И хоть хору хлопали -
А теперь кому?!

Не берет и верхних нот и сопрано-меццо,
У колоратурного не бельканто - бред!
Цены резко снизились до рубля за место.
Словом, все понизилось и сошло на нет.

Сквозняками в опере
Дует, валит с ног,
Как во чистом во поле
Ветер-ветерок.

Партии проиграны, песенки отпеты,
Партитура съежилась, и софит погас.
Развалились арии, разошлись дуэты,
Баритон - без бархата, без металла - бас.

Что ни делай - все старо,
Гулок зал и пуст.
Тенорово серебро
Вытекло из уст.

Тенор в арьи Ленского заорал: "Полундра!" -
Буйное похмелье ли, просто ли заскок?
Дирижера Вилькина мрачный бас-профундо
Чуть едва не до смерти струнами засек.

1969

***

В царстве троллей - главный тролль
И гражданин
Был, конечно, сам король -
Только один.

И бывал он, правда, лют -
Часто порол! -
Но был жуткий правдолюб
Этот король.

Десять раз за час серчал
Бедный король.
Каждый вечер назначал
Новый пароль.

Своих подданных забил
До одного.
Правда, правду он любил
Больше всего.

Может, правду кто кому
Скажет тайком,
Но королю жестокому -
Нет дураков!

И созвал король - вот смех! -
Конкурс шутов:
Кто сострит удачней всех -
Деньги и штоф.

Что за цель? А в шутке - соль,
Доля правды там.
Правду узнавал король
По мелочам.

Но все больше корчился,
Вскоре - готов!
И плачевно кончился
Конкурс шутов.

{1969}

***

Не возьмут и невзгоды в крутой оборот -
Мне плевать на поток новостей:
Мои верные псы сторожат у ворот
От воров и нежданных гостей.

1969-1970

{К 5-летию Театра на Таганке}



Даешь пять лет! Ну да! Короткий срок!
Попробуйте, допрыгните до МХАТа! -
Он просидел все семьдесят - он смог,
Но нам и пять - торжественная дата.

Спасибо! Дали испытать ее,
Хлебнули Горького, глаголют нам, что правы.
Пусть Зине Славиной за "Мать" ее
Вручают орден материнской славы.

И пусть проходит каждый наш спектакль
Под гром оваций ли, под тихий вздох ли,
Но вы должны играть "Мать" вашу так,
Чтоб все отцы от зависти подохли.

Лет через сто, когда снесут театр
И все кругом, не тронут только "Каму", -
Потомки вспомнят нас, вскричат "Vivat!"
За нашего отца и нашу "маму".

1969

***

Надо с кем-то рассорить кого-то,
Только с кем и кого?
Надо сделать трагичное что-то.
Только что, для чего?

Надо выстрадать, надо забыться.
Только в чем и зачем?
Надо как-то однажды напиться.
Только с кем, только с кем?

Надо сделать хорошее что-то.
Для кого, для чего?
Это, может быть, только работа
Для себя самого!

Ну, а что для других, что для многих?
Что для лучших друзей?
А для них - земляные дороги
Души моей!

1970

***

Мне в душу ступит кто-то посторонний,
А может, даже плюнет, - что ему?!
На то и существует посторонний
На противоположном берегу.

Он, посторонний, - он поту-сторонний -
По ту, другую сторону от нас...
Ах, если бы он был потусторонний,
Тогда б я был спокойнее в сто раз.

1970

***

Цыган кричал, коня менял:
"С конем живется вольно.
Не делай из меня меня,
С меня - меня довольно!

Напрасно не расстраивай,
Без пользы не радей...
Я не гожусь в хозяева
Людей и лошадей.

Не совещайся с гадиной,
Беги советов бабских...
Клянусь, что конь не краденый
И - что кровей арабских".

1970

***

Вагоны не обедают,
Им перерыва нет.
Вагоны честно бегают
По лучшей из планет.

Вагоны всякие,
Для всех пригодные.
Бывают мягкие,
Международные.

Вагон опрятненький,
В нем нету потненьких,
В нем все - десятники
И даже сотники.

Ох, степь колышется!
На ней - вагончики.
Из окон слышится:
"Мои лимончики!.."

Лежат на полочке
Мешки-баллончики.
У каждой сволочи
Свои вагончики.

Порвешь животики
На аккуратненьких! -
Вон едут сотники
Да на десятниках!

Многосемейные
И просто всякие -
Войдут в купейные
И даже в мягкие.

А кто с мешком - иди
По шпалам в ватнике.
Как хошь - пешком иди,
А хошь - в телятнике.

На двери нулики -
Смердят вагончики.
В них едут жулики
И самогонщики.

А вот теплушка та -
Прекрасно, душно в ней, -
На сорок туш скота
И на сто душ людей.

Да в чем загвоздка-то?
Бей их дубиною!
За одного скота -
Двух с половиною.

А ну-ка, кончи-ка,
Гармонь хрипатая!
Вон в тех вагончиках -
Голь перекатная...

Вестимо, тесно тут,
Из пор - сукровица...
Вагоны с рельс сойдут
И остановятся!

1970

***

В тайгу! На санях, на развалюхах,
В соболях или в треухах,
И богатый, и солидный, и убогий.

Бегут!
В неизведанные чащи, -
Кто-то реже, кто-то чаще, -
В волчьи логова, в медвежие берлоги.

Стоят!
Как усталые боксеры,
Вековые гренадеры -
В два обхвата, в три обхвата и поболе.

И я
Воздух ем, жую, глотаю,
Да я только здесь бываю -
За решеткой из деревьев - но на воле.

1970

***

Нараспашку - при любой погоде,
Босиком хожу по лужам и росе.
Даже конь мой иноходью ходит,
Это значит - иначе, чем все.

Я иду в строю всегда не в ногу,
Сколько раз уже обруган старшиной.
Шаг я прибавляю понемногу,
И весь строй сбивается на мой.

Мой кумир - на рынке зазывалы,
Каждый хвалит свой товар вразвес.
Из меня не выйдет запевалы -
Я пою с мелодией вразрез.

Знаю, мне когда-то будет лихо,
Мне б заранее могильную плиту.
На табличке "Говорите тихо!"
Я второго слова не прочту.

"Говорите тихо!" Как хотите, -
Я второго слова не терплю,
Я читаю только - "Говорите" -
И, конечно, громко говорю.

Из двух зол - из темноты и света -
Люди часто выбирают темноту,
Мне с любимой наплевать на это,
Мы гуляем только на свету.

Ах, не кури, когда не разрешают,
Закури, когда невмоготу.
Не дури, когда не принимают
Наготу твою и немоту!

1970

***

Вот я вошел, и дверь прикрыл,
И показал бумаги,
И так толково объяснил
Зачем приехал в лагерь!..

Начальник - как уключина:
Скрипит - и ни в какую.
"В кино мне роль поручена, -
Опять ему толкую.

И вот для изучения -
Такое ремесло -
Имею направление.
Дошло теперь?" - "Дошло!

Вот это мы приветствуем!
Чтоб было, как с копирки, -
Еще бы вам под следствием
Полгодика в Бутырке,

Чтоб ощутить затылочком,
Что чуть не расстреляли,
Потом по пересылочкам...
Тогда бы вы сыграли!"

Внушаю бедолаге я
Настойчиво, с трудом:
"Мне нужно - прямо с лагеря,
Не бывши под судом".

"Да вы ведь знать не знаете,
За что вас осудили.
Права со мной качаете,
А вас еще не брили".

"Побреют! - рожа сплющена,
Но все же знать желаю, -
А что уже упущено -
Талантом наверстаю..."

"Да что за околесица? -
Опять он возражать. -
Пять лет в четыре месяца,
Экстерном, так сказать?"

Он даже шаркнул мне ногой
(Для секретарши Светы):
"У нас, товарищ дорогой, -
Не университеты.

У нас не выйдет с кондачка
Из ничего - конфетка.
Здесь - от звонка и до звонка,
У нас не пятилетка.

Так что, давай-ка ты, валяй!..
Какой с артиста толк?
У нас своих - хоть отбавляй," -
Сказал он и умолк.

Я снова вынул пук бумаг,
Ору до хрипа в глотке:
Мол, не имеешь права, враг, -
Мы здесь не в околотке!

Мол, я начальству доложу,
Оно, мол, разберется!..
Я стервенею, в роль вхожу,
А он, гляжу, - сдается.

Я в раже, удержа мне нет,
Бумагами трясу:
"Мне некогда сидеть пять лет -
Премьера на носу!"

{1970}

СВОЙ ОСТРОВ

Отплываем в теплый край
навсегда.
Наше плаванье, считай, -
на года.
Ставь фортуны колесо
поперек,
Мы про штормы знаем все
наперед.

Поскорей на мачту лезь, старик! -
Встал вопрос с землей остро, -
Может быть, увидишь материк,
Ну а может быть - остров.

У кого-нибудь расчет
под рукой,
Этот кто-нибудь плывет
на покой.
Ну а прочие - в чем мать
родила -
Не на отдых, а опять -
на дела.

Ты судьбу в монахини постриг,
Смейся ей в лицо просто.
У кого - свой личный материк,
Ну а у кого - остров.

Мне накаркали беду
с дамой пик,
Нагадали, что найду
материк, -
Нет, гадалка, ты опять
не права -
Мне понравилось искать
острова.

Вот и берег призрачно возник, -
Не спеша - считай до ста.
Что это, тот самый материк
Или это мой остров?..

I. ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ПРО ВИТЬКУ КОРАБЛЕВА И ДРУГА ЗАКАДЫЧНОГО - ВАНЮ ДЫХОВИЧНОГО

Что случилось с пятым "А"?
Как вам это нравится:
Вера Павловна сама
С ним не может справиться!

От стены к доске летели,
Как снаряды "ФАУ-2",
То тяжелые портфели,
То обидные слова.

Бой кипел, и в тайных целях
Кто-то партой дверь припер.
Но и драка на портфелях
Не решила этот спор.

Раз такая кутерьма -
Ожидай не то еще!
Что ж случилось с пятым "А",
Почему побоище?

Догадалась чья-то мама -
Мамы вечно начеку:
"Это проигрыш "Динамо"
В первом круге "Спартаку".

"Нет, - сказал отец Олега, -
Спорят там наверняка:
Кто допрыгнет без разбега
До дверного косяка".

И послали в поздний час -
В половине пятого -
Разбираться в этот класс
Пионервожатого.

Пионервожатый Юра
Крик услышал со двора:
"Всех главней - литература!"
А в ответ неслось: "Ура!"

Но сейчас же крикнул кто-то
Из раскрытого окна:
"В век космических полетов
Только техника нужна!"

И решил вожатый вмиг:
Сам был в пятом классе я -
Все понятно, - там у них
Просто разногласия.

Первый голос был обычный -
И не резок, и не груб, -
Это Ваня Дыховичный,
Всем известный книголюб.

Ну а голоса второго
Трудно было не узнать -
Только Витьке Кораблеву
Мог такой принадлежать!

Ну, теперь для пап и мам
Все яснее ясного:
Не случилось в пятом "А"
Ничего ужасного.

Ваня - необыкновенный,
Ну такой рассказчик был! -
Что подчас на перемены
Целый класс не выходил.

Языки болтали злые,
Что он слишком толстый, - пусть!
Но зато стихи любые
Ваня шпарил наизусть:

Про Мадрид и про Алтай,
Про отважных конников...
И пол-класса, почитай,
Ваниных сторонников.

Ну и Витька тоже в массе
Заимел авторитет:
Сделал Витька в третьем классе
Гидропневмопистолет.

Испытанье за рекою
Он устроил для ребят -
Пистолет стрелял водою
Метров на сто пятьдесят!

И по всем дворам вокруг
Всем дружкам-приятелям
Было лестно, что их друг
Стал изобретателем.

Если Витьке оба глаза
Толстым шарфом завязать,
Он на ощупь может сразу
Два транзистора собрать.

Сконструировал подъемник
В сорок лошадиных сил
И вмонтировал приемник
В холодильник марки "ЗИЛ".

Месяц что-то мастерил
Из кастрюль и провода, -
И однажды подарил
Витька школе - робота!

Что-то Витька в нем напутал:
Всем законам вопреки
Робот раньше на минуту
На урок давал звонки;

Он еще скользил по полу
И врывался к Витьке в класс...
Деда Витькиного в школу
Вызывали много раз.

"С Витькой мне не совладать
У него наследственность, -
На него должна влиять
Школьная общественность;

Не кончал я академий -
Вы решайте", - дед сказал...
Кстати, дед и сам все время
Что-то там изобретал.

...И устроили собранье:
Стали думать и гадать,
Как на Витьку и на Ваню
Целым классом повлиять...

У историка ходил
Ваня в званье лучшего,
В математике он был -
В роли отстающего.

Он - знаток литературы,
Тут четверки - ни одной;
На уроках физкультуры -
Притворялся, что больной.

А на всех соревнованьях:
"Кораблев - вот это да!"
Ну а Дыховичный Ваня
Был... болельщиком всегда.

Витька книжек не читал,
Знал стихи отрывками;
Запинался и писал
С грубыми ошибками.

А однажды на уроке
Сказанул такое он!..
Будто - во Владивостоке
Протекает Волго-Дон.

Путал даты он несносно, -
Сам учитель хохотал.
Но зато молниеносно
Он делил и умножал.

...Шло собранье - шум и гам,
Каждый хорохорится.
Разделились пополам -
Так удобней ссориться.

И девчонки там и тут
Разделились поровну -
И поддерживают ту
И другую сторону.

Раньше в девичьем народе
Наступал быстрее мир -
Тот, кто в классе верховодил,
Тот и был у них кумир.

А сейчас - два флага вьется,
Два пути - куда свернуть?
Два великих полководца,
Два вождя - к кому примкнуть?

В общем - страсти накалились,
Все решилось впопыхах, -
И подруги очутились
Во враждебных лагерях.

Эти хором: "Физкультура!"
Но не сбить им тех никак -
Те кричат: "Литература!"
Эти снова: "Техника!"

"Ванька слаб, - а Витька ловкий,
Сам он робота собрал!"
"А Титов на тренировки
Пушкина с собою брал!"

Им бы так не удалось
Спор решить неделями -
Все собрание дралось
Полными портфелями.

Но, услышав про Титова,
Все по партам разошлись, -
После Ваниного слова
Страсти сразу улеглись.

И когда утихла ссора,
Каждый начал понимать,
Что собрались не для спора -
А обоим помогать.

И придумало как быть
Бурное собрание:
Их друг к другу прикрепить -
В целях воспитания.

Витька с Ванею - в чем дело,
Не могли никак понять, -
Но... собранье так хотело -
Значит, надо выполнять.

"Значит, так - бегом до Химок!" -
Витька Ване приказал.
Ваня зубы сжал, весь вымок,
Но до дому добежал.

<И> напрасно хохотал
Кораблев над Ванею:
Дома Ваня Витьке дал
Книгу про Испанию.

Было много ссор и шума -
Ни присесть, ни полежать, -
Ведь вначале каждый думал,
Как другого измотать.

Ваня просто чуть не плачет:
То присядь, то подтянись,
То возьми реши задачу,
То приемником займись!..

Но и Витьку он добил
Рыбами и птицами, -
Тот теперь стихи учил
Целыми страницами!..

Как-то Витька Ваню встретил
И решил ему сказать:
"Знаешь, Ванька, я заметил -
Интересно мне читать!"

И ответил Ваня сразу:
"Щупай мышцы на руке!
Я теперь четыре раза
Подтянусь на турнике!

Хорошо, что приобщил
Ты меня к атлетике.
А вчера я получил
"Пять" по арифметике!"

И захохотали оба,
И решили меж собой,
Что они друзья до гроба,
В общем - не разлить водой!

...Может, случай не типичный,
Но во множестве дворов
Есть и Ваня Дыховичный,
Есть и Витька Кораблев.

И таких примеров - тьма, -
Можно в школе справиться...
Вот что было в пятом "А"!
Как вам это нравится?

1970 - 1971