Полное собрание сочинений Владимира Высоцкого - 42
ПОСАДКА
"Мест не хватит, уж больно вы ловки! Ну откуда такие взялись? Что вы прете?" - "Да мы по путевке". "По путевке? Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы, Вам не проникнуть на наш пароход. Что у вас?" - "Песни и новые танцы. Этим товарам нельзя залежаться - Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Ну куда вы спешите? Ей-богу, Словно зельем каким опились!" "Мне местечко заказывал Гоголь..." "Сам Максимыч? Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы, Вам не проникнуть на наш пароход. Что у вас?" - "Песни и новые танцы. Этим товарам нельзя залежаться - Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
Мест не будет, броня остается: Ожидается важный турист". "Для рабочего класса найдется?" "Это точно! Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы, Вам не проникнуть на наш пароход. Что у вас?" - "Песни и новые танцы. Этим товарам нельзя залежаться - Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Нет названья для вашей прослойки, Зря вы, барышни, здесь собрались". "Для крестьянства остались две койки?" "Есть крестьянство! Пожалуйста, плиз!
Вы ж не туристы и не иностранцы, Вам не проникнуть на наш пароход. Что у вас?" - "Песни и новые танцы. Этим товарам нельзя залежаться - Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
Это шутке подобно - без шуток Песни, танцы в пути задержать! Без еды проживешь сорок суток, А без музыки - вряд ли и пять.
Вы ж не туристы и не иностранцы, Вам не проникнуть на наш пароход. Что у вас?" - "Песни и новые танцы. Этим товарам нельзя залежаться - Столько людей с нетерпеньем их ждет!"
"Вот народ упрямый - все с нахрапу! Ладно, лезьте прямо вверх по трапу. С вами будет веселее путь - И Лучше с музыкой тонуть.
1973
КУПЛЕТЫ ГУСЕВА
Я на виду - и действием и взглядом, Я выдаю присутствие свое. Нат Пинкертон и Шерлок Холмс - старье! Спокойно спите, люди: Гусев - рядом.
Мой метод прост - сажусь на хвост и не слезаю. Преступник - это на здоровом теле прыщик, И я мерзавцу о себе напоминаю: Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!
Волнуются преступнички, Что сыщик не безлик, И оставляют, субчики, Следочки а приступочке, Шифровочки на тумбочке, - Достаточно улик!
Работу стою по системе четкой, Я не скрываюсь, не слежу тайком, И пострадавший будет с кошельком, Ну а преступник будет за решеткой.
Идет преступник на отчаянные трюки, Ничем не брезгует - на подкуп тратит тыщи, Но я ему - уже заламываю руки: Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!
Волнуются преступнички, Что сыщик не безлик, И оставляют, субчики, Следочки а приступочке, Шифровочки на тумбочке, - Достаточно улик!
Вот я иду уверенной походкой. Пусть знает враг - я в план его проник. Конец один: преступник - за решеткой, Его сам Гусев взял за воротник.
1973
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ХОПКИНСОНА
Спи, дитя! Май беби, бай! Много сил скопи. Ду ю вонт ту слип? - Отдыхай, Улыбнись и спи!
Колыбельной заглушен Посторонний гул. Пусть тебе приснится сон, Что весь мир уснул.
Мир внизу, а ты над ним В сладком сне паришь. Вот Москва, древний Рим И ночной Париж...
И с тобою в унисон Голоса поют. Правда, это только сон, А во сне - растут.
Может быть, - все может быть! - Ты когда-нибудь Наяву повторить Сможешь этот путь.
Над землею полетишь Выше крыш и крон... А пока ты крепко спишь - Досмотри свой сон.
1973
ДУЭТ РАЗЛУЧЕННЫХ
Дорога сломала степь напополам, И неясно - где конец пути. По дороге мы идем по разным сторонам И не можем ее перейти.
Сколько зим этот путь продлится? Кто-то должен рискнуть, решиться! Надо нам поговорить - перекресток недалек, Перейди, если мне невдомек.
Дорога, дорога поперек земли - Поперек судьбы глубокий след. Многие уже себе попутчиков нашли Ненадолго, а спутников - нет.
Промелькнет как беда ухмылка, Разведет навсегда развилка... Где же нужные слова, кто же первый их найдет? Я опять прозевал переход.
Река - избавленье послано двоим, Стоит только руку протянуть... Но опять, опять на разных палубах стоим, Подскажите же нам что-нибудь!
Волжский ветер хмельной и вязкий, Шепчет в уши одной подсказкой: "Время мало, торопись и не жди конца пути". Кто же первый рискнет перейти?
1973
ЧЕ-ЧЕТ-КА
Все, что тривиально, И все, что банально, Что равно- и прямопропорционально - Все это корежит чечетка, калечит, Нам нервы тревожит: чет-нечет, чет-нечет.
В забитые уши врывается четко, В сонливые души лихая чечетка. В чечеточный спринт не берем тех, кто сыт, мы. Чет-нечет, чет-нечет, ломаются ритмы.
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка, Где полагается - там чечетка. Брак не встречается. Темп рвет-мечет. Брэк! Чет-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет. Чет- нечет!
Эй, кто там грозит мне? Эй, кто мне перечит? В замедленном ритме о чем-то лепечет? Сейчас перестанет - его изувечит Ритмический танец, чет-нечет, чет-нечет!
Кровь гонит по жилам не крепкая водка - Всех заворожила шальная чечетка. Замолкни, гитара! Мурашки до жути! На чет - два удара, и чем черт не шутит!
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка, Где полагается - там чечетка. Брак не встречается. Темп рвет-мечет. Брэк! Чет-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет. Чет- нечет!
Спасайся, кто может! А кто обезножит - Утешься: твой час в ритме правильном прожит. Под брэк, человече, расправятся плечи, И сон обеспечит чет-нечет, чет-нечет.
Изменится ваша осанка, походка. Вам тоже, папаша, полезна чечетка! Не против кадрили мы проголосуем, Но в пику могиле чечетку станцуем.
Брэк! Барабан, тамтам, трещотка, Где полагается - там чечетка. Брак не встречается. Темп рвет-мечет. Брэк! Чет-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет. Чет- нечет!
1973
РОМАНС МИСС РЕБУС
Реет над темно-синей волной неприметная стайка, Грустно, но у меня в этой стае попутчиков нет, Низко лечу, отдельно от всех, одинокая чайка, И скользит подо мной Спутник преданный мой - белый мой силуэт.
Но слабеет, слабеет крыло, Я снижаюсь все ниже и ниже, Я уже отраженья не вижу - Море тиною заволокло.
Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится? Неужели никто не спасет?
Силы оставят тело мое, и в соленую пыль я Брошу свой обессиленный и исстрадавшийся труп... Крылья уже над самой водой, мои бедные крылья! Ветер ветреный, злой Лишь играет со мной, беспощаден и груб.
Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится? Неужели никто не спасет?
Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже и спасителя вижу - Это ангел с заветным ключом.
Ветер, скрипач безумный, пропой на прощанье сыграй нам! Скоро погаснет солнце и спутник мой станет незрим, Чайка влетит в пучину навек к неразгаданным тайнам. Я в себе растворюсь, Я навеки сольюсь с силуэтом своим.
Но слабеет, слабеет крыло, Я снижаюсь все ниже и ниже, Я уже отраженья не вижу - Море тиною заволокло.
Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже и спасителя вижу - Это ангел с заветным ключом.
Рядом летит невидимо он, незаметно, но - рядом, Вместе В волшебном тихом гнездовье отыщем жилье. Больше к холодной мутной воде мне снижаться не надо: Мы вдвоем, нет причин Мне искать средь пучин отраженье свое.
1973
ДУЭТ ШУРЫ И ЛИВЕРОВСКОГО
Богиня! Афродита! Или что-то в этом роде... Ах, жизнь моя разбита! Прямо здесь, на пароходе. Склоню от восхищения Пред красотой такою Дрожащие колени я С дрожащей головою".
"Ну что он ходит как тень, Твердит одну дребедень..." "Возьми себе мое трепещущее сердце!" "Нас не возьмешь на авось! На кой мне сердце сдалось?" "...Тогда экзотику и страсти де ла Перца".
"Какая де ла Перца? Да о чем вы говорите? Богиню надо вам? - Так и идите к Афродите. Вас тянет на эротику - Тогда сидите дома. А кто это - экзотика? Я с нею не знакома!"
"Я вас, синьора, зову В волшебный сон наяву И предлагаю состояние и сердце. Пойдем навстречу мечтам!" "А кем вы служите там?" "Я - вице-консул Мигуэлло де ла Перца".
"Я не бегу от факта, Только вот какое дело: Я с консулам как-то Раньше дела не имела. А вдруг не пустят в капстрану И вынесут решенье: Послать куда подальше - ну А консула в три шеи..."
"Не сомневайтесь, мадам! Я всех продам, все отдам, И распахнется перед вами рая дверца. Я вас одену, мадам, Почти как Еву Адам В стране волшебной Мигуэлло де ла Перца".
"Вы милый, но пройдоха! А меня принарядите - И будет просто плохо Этой вашей Афродите. Но я не верю посулам: Я брошу все на свете - А вдруг жена у консула, И - даже хуже! - дети?"
"Ах, что вы, милая мисс!.." "Но-но, спокойно! Уймись!" "Я напишу для вас симфонию и скерцо! Удача вас родила..." "Ах черт! Была не была! Валяйте! Едем в Мигуэллу де ла Перца".
1973
*** Я бодрствую, но вещий сон мне снится. Пилюли пью - надеюсь, что усну. Не привыкать глотать мне горькую слюну: Организации, инстанции и лица Мне объявили явную войну - За то, что я нарушил тишину, За то, что я хриплю на всю страну, Затем, чтоб доказать - я в колесе не спица, За то, что мне неймется, за то, что мне не спится, За то, что в передачах заграница Передает блатную старину, Считая своим долгом извиниться: "Мы сами, без согласья..." - Ну и ну! За что еще? Быть может, за жену - Что, мол, не мог на нашей подданной жениться, Что, мол, упрямо лезу в капстрану И очень не хочу идти ко дну, Что песню написал, и не одну, Про то, как мы когда-то били фрица, Про рядового, что на дзот валится, А сам - ни сном ни духом про войну. Кричат, что я у них украл луну И что-нибудь еще украсть не премину. И небылица догоняет небылица. Не спится мне... Ну, как же мне не спиться! Не, не сопьюсь, - я руку протяну И завещание крестом перечеркну, И сам я не забуду осениться, И песню напишу, и не одну, И в песне я кого-то прокляну, Но в пояс не забуду поклониться Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться! Пусть даже горькую пилюлю заглотну.
1973
Я ИЗ ДЕЛА УШЁЛ
Я из дела ушел, из такого хорошего дела! Ничего не унес - отвалился в чем мать родила, - Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело, Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаем, А истины передают изустно: "Пророков нет в отечестве своем", - Но и в других отечествах - не густо.
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю Получили лишь те, кому я б ее отдал и так. Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю, Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет - не сыщешь днем с огнем, - Ушли и Магомет, и Заратустра. Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо.
А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю: "Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!" Паутину в углу с образов я ногтями сдираю, Тороплюсь - потому что за домом седлают коней.
Открылся лик - я стал к нему лицом, И он поведал мне светло и грустно: "Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо".
Я влетаю в седло, я врастаю в седло - тело в тело, - Конь падет подо мной - я уже закусил удила! Я из дела ушел, из такого хорошего дела: Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу - хрустят колосья под конем, Но ясно различаю из-за хруста: "Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо".
1973
***
Жил-был один чудак, Он как-то раз, весной, Сказал чуть-чуть не так - И стал невыездной.
А может, что-то спел не то По молодости лет, А может, выпил два по сто С кем выпивать не след.
Письмо не отправлял Простым и заказным, И не подозревал, Что стал невыездным.
Да и не собирался он На выезд никуда - К друзьям лишь ездил на поклон В другие города.
На сплетни он махнул Свободною рукой, - Сидел и в ус не дул Чудак невыездной.
С ним вежливы - на вы! - везде Без спущенных забрал, Подписку о невыезде Никто с него не брал.
Он в карточной игре Зря гнался за игрой - Всегда без козырей И вечно "без одной".
И жил он по пословице: Хоть эта масть не та - Все скоро обеззлобится И встанет на места.
И он пером скрипел - То злее, то добрей, - Писал себе и пел Про всяческих зверей:
Что, мол, приплыл гиппопотам С Египта в Сомали - Хотел обосноваться там, Но высох на мели.
И строки те прочлись Кому-то поутру - И, видимо, пришлись С утра не по нутру.
Должно быть, между строк прочли, Что бегемот - не тот, Что Сомали - не Сомали, Что все наоборот.
Прочли, от сих до всех Разрыв и перерыв, Закрыли это в сейф, И все - на перерыв.
Чудак пил кофе натощак - Такой же заводной, - Но для кого-то был чудак Уже невыездной.
Пришла пора - а то Он век бы не узнал, Что он - совсем не то, За что себя считал.
И после нескольких атак, В июльский летний зной Ему сказали: "Ты, чудак, Давно невыездной!"
Другой бы, может, и запил, А он - махнул рукой! Что я? Когда и Пушкин был Всю жизнь невыездной!
1973
ПЯТНА НА СОЛНЦЕ
Шар огненный все просквозил, Все перепек, перепалил - И, как груженый лимузин, За полдень он перевалил.
Но где-то там - в зените был. Он для того и плыл туда, Другие головы кружил, Сжигал другие города.
Еще асфальт не растопило И не позолотило крыш, Еще светило солнце лишь В одну худую светосилу,
Еще стыдились нищеты Поля без всходов, лес без тени, Еще тумана лоскуты Ложились сыростью в колени,
Но диск на тонкую черту От горизонта отделило. Меня же фраза посетила: Не ясен свет, пока светило Лишь набирает высоту!
Пока гигант еще на взлете, Пока лишь начат марафон, Пока он только устремлен К зениту, к пику, к верхней ноте,
Но вряд ли астроном-старик Определит: "На солнце - буря", Мы можем всласть глазеть на лик, Разинув рты и глаз не щуря.
И нам, разиням, на потребу Уверенно восходит он - Зачем спешить к зениту Фебу, Ведь он один бежит по небу - Без конкурентов марафон.
Но вот - зенит: глядеть противно И больно, и нельзя без слез, Но мы - очки себе на нос, И смотрим, смотрим неотрывно,
Задравши головы, как псы, Все больше жмурясь, скаля зубы, И нам мерещатся усы. И мы пугаемся - грозу бы!
Должно быть, древний гунн - Аттила Был тоже солнышком палим, И вот при взгляде на светило Его внезапно осенило, И он избрал похожий грим.
Всем нам известные уроды (Уродам имя - легион) С доисторических времен Уроки брали у природы.
Им апогеи не претили, И, глядя вверх, до слепоты Они искали на светиле Себе подобные черты.
И если б ведало светило, Кому в пример встает оно, Оно б затмилось и застыло, Оно бы бег остановило Внезапно, как стоп-кадр в кино.
Вон, наблюдая втихомолку Сквозь закопченное стекло, Когда особо припекло, Один узрел на лике челку.
А там - другой пустился в пояс, На солнечном кровоподтеке Увидев щели узких глаз И никотиновые щеки...
Взошла луна - вы крепко спите. Для вас светило тоже спит. Но где-нибудь оно - в зените. (Круговорот, как ни пляшите!) И там палит, и там слепит...
1973
СКАЗОЧНАЯ ИСТОРИЯ
Как во городе во главном, Как известно - златоглавом, В белокаменных палатах, Знаменитых на весь свет, Воплотители эпохи, Лицедеи-скоморохи, - У кого дела не плохи, - Собирались на банкет.
Для веселья есть причина: Ну, во-первых - дармовщина, Во-вторых - любой мужчина Может даму пригласить, И, потискав даму ону, По салону весть к балкону И без денег - по талону - Напоить... и закусить.
И стоят в дверном проеме На великом том приеме На дежурстве и на стреме Тридцать три богатыря. Им потеха - где шумиха, Там ребята эти лихо Крутят рученьки, но - тихо, Ничего не говоря.
Но ханыга, прощелыга, Забулдыга и сквалыга От монгольского от ига К нам в наследство перешли, И они входящим - в спину Хором, враз: "Даешь Мазину! Дармовую лососину! И Мишеля Пиколи!"
...В кабаке старинном "Каме" Парень кушал с мужиками. Все ворочали мозгами - Кто хорош, а кто и плох. А когда кабак закрыли, Все решили: не допили. И трезвейшего снабдили, Чтоб чего-то приволок.
Парень этот для начала Чуть пошастал у вокзала, - Там милиция терзала Сердобольных шоферов, Он рванул тогда накатом К белокаменным палатам Прямо в лапы к тем ребятам - По мосту, что через ров.
Под дверьми все непролазней (Как у Лобного на казни, И толпа все безобразней - Вся колышется, гудет...), Не прорвешься, хоть ты тресни! Но узнал один ровесник: "Это тот, который песни... Пропустите, пусть идет!"
"Не толкайте, не подвинусь, - Думал он, - а вдруг на вынос Не дадут, вот будет минус!.." Ах! Красотка на пути! - Но Ивану не до крали, - Лишь бы только торговали, Лишь бы дали, лишь бы дали! Время - два без десяти.
У буфета все нехитро: "Пять "четверок", два пол-литра! Эй! Мамаша! Что сердита? Сдачи можешь не давать!.." Повернулся, а средь зала Краля эта танцевала! Вся блестела, вся сияла, Как звезда - ни дать, ни взять!
И упали из подмышек Две больших и пять малышек (Жалко, жалко ребятишек, Очень жаждущих в беде), И осколки, как из улья, Разлетелись - и под стулья... А пред ним мелькала тулья Золотая на звезде.
Он за воздухом к балконам - Поздно! Вырвались со звоном И из сердца по салонам Покатились клапана... И назло другим принцессам, Та - взглянула с интересом, Хоть она, - писала пресса, - Хороша, но холодна.
Одуревшие от рвенья, Рвались к месту преступленья Люди плотного сложенья, Засучивши рукава. Но не сделалось скандала, Все вокруг затанцевало, - Знать, скандала не желала Предрассветная Москва.
И заморские ехидны Говорили: "Ах, как стыдно! Это просто несолидно, Глупо так себя держать!.." Только негр на эту новость Укусил себя за ноготь, - В Конго принято, должно быть, Так восторги выражать.
...Оказал ему услугу И оркестр с перепугу, И толкнуло их друг к другу - Говорят, что сквозняком, И ушли они, не тронув Любопытных микрофонов, Так как не было талонов Спрыснуть встречу коньяком.
Говорят, живут же люди В этом самом Голливуде И в Париже... Но - не будем, Пусть болтают куркули! Кстати, те, с кем был я в "Каме", Оказались мужиками - Не махали кулаками, Улыбнулись и ушли.
...И пошли летать в столице Нежилые небылицы - Молодицы, не девицы - Словно деньгами сорят; В подворотнях, где потише, И в мансардах, возле крыши, И в местах еще повыше Разговоры говорят.
1973
Автор: Леонид Федорчук Пресс-релизы
| 05 Января 2012
| Просмотров: 1383