20 месяцев Афгана: как же вам все это рассказать…

Вряд ли стоит мне вам объяснять,
Что такое для меня и для моих друзей война.
Никогда не сможете понять,
Если не испита чаша полная её до дна.

Афганистан – это что-то очень-очень личное для тех, на чью долю выпало воевать в те адские 10 лет чужой войны, для тех, кто смог выжить, пройти этот нелегкий отрезок жизненного пути, не сломавшись, не разуверившись в будущем. А еще для сотен тысяч тех семей, чьи отцы, сыновья и суженные остались навсегда во враждебной глиняной афганской земле либо вернулись на родину героями посмертно.

Каждый раз, готовя статью об участнике боевых действий в Афганистане, сталкиваюсь с одинаковыми ощущениями. Конечно, герои моих материалов – абсолютно разные люди, которые в повседневной жизни, как и все остальные, радуются, любят, работают, болеют… Но стоит только затронуть тему Афгана, попросить их вспомнить года их службы, как все они в одно мгновение, пусть на долю секунды, но становятся одинаковыми: однообразные выражения лиц, отсутствующий взгляд и, кажется, что они закрываются, чтобы не сказать чего-то такого очень сокровенного, потому что мы с вами никогда не сможем до конца понять их чувств и переживаний, их боли…

Вот и на сей раз при разговоре с подполковником милиции Виктором Лысаком возникло неоднозначное чувство, будто вмешиваешься во что-то сокровенное. За плечами у начальника отдела кадрового обеспечения Королевского райотдела милиции г.Житомира Виктора Анатолиевича 20 месяцев Афгана, шесть сотен нескончаемо долгих, обжигающих память дней, за которые безусому юнцу довелось повзрослеть, возмужать и переосмыслить всю свою жизнь.

Для 18-летнего юнца Афганистан начался в 1987 году с обыкновенного листка бумаги, на котором размашистым почерком им собственноручно было написано соглашение на службу чужой родине. Перед Виктором Лысаком и еще 18 юношами пролегла дорога по пересылочным пунктам на войну: пять суток в поезде до Ташкента, оттуда – в Кабул, и наконец – военная часть 16411 в Баграме провинция Баглам.

– Разве молодость может думать о чем-то серьезном, даже если речь идет о войне, - рассказывает Виктор Анатолиевич. – Вот и мы, солдаты срочной службы, добирались до места назначения в отдельном купе поезда с песнями под гитару, с шутками-прибаутками и даже ни разу всерьез не заговорили о том, что нас ждет в Афганистане.

Между тем Афган встретил новичков нестерпимой жарой и невообразимым количеством пыли, в которой ноги увязали по самые щиколотки. Страждущим от жажды солдатам указали на цистерну, но не с прохладной водой, а наполненную горячим чаем, заваренным на верблюжьих колючках. Объяснялось это тем, что сырую воду пить категорически воспрещалось, поскольку на территории страны свирепствовала дизентерия. Это потом солдаты научатся охлаждать воду в самый жаркий день и сохранять ее прохладной даже под палящим солнцем. А пока они довольствовались кипятком ради банального утоления жажды.

– Нам выдали спецовку, которую между собой мы называли «мабутой», безо всяких распознавательных знаков и нашивок, - вспоминает Виктор Анатолиевич. – После этого распределили по роду деятельности. Поскольку на тот момент я имел квалификацию фельдшера, то командование определило меня парашютно-десантную группу поисково-спасательного отряда.

Пока суть да дело, новички имели возможность оглядеться вокруг, разузнать о местных правилах и жизни у бывалых вояк, да и самим прочувствовать разницу между прежней и нынешней жизнью. По словам Виктора Лысака, даже летоисчисление у афганского народа отставало от советского порядка на 300 лет. Тем не менее при желании в любой провинции можно было достать самые невероятные импортные вещи, такие, как японские магнитофоны, например. Делалось это через так называемые «дуканы» – небольшие будки-магазины, в которых можно было купить все – от гвоздя до вертолета, от столичной водки до местных наркотиков.

К отношению местных жителей тоже пришлось привыкать. Показные улыбки аборигенов можно было видеть на их лицах только до того момента, пока солнце не пряталось за перевал. Когда же в Афганистане наступала темень, стразу же становилось ясным истинное отношение местных жителей к советским людям. Добродушные улыбки сменяли выстрелы.

Однажды, когда прошло полторы недели с момента прибытия новичков, на ужин солдаты получили необычный батон, в запахе которого отчетливо угадывался спирт, а сам хлеб был немного черствым и имел достаточно специфический вкус. Это позже, бойцы узнают, что такое «лакомство» им будут подавать специально за день до боевой операции.

Первое боевое крещение Виктор Лысак прошел действительно на следующие сутки после угощения «героиновым батоном» (так прозвали проспиртованный хлеб солдаты). Во время проведения операции буквально в 20 километрах от местного аэродрома был сбит советский самолет. Спасательную команду, в составе которой был и Виктор Анатолиевич, отправили на место происшествия. Задача – найти всех: и раненных, и тех, кому уже не понадобиться помощь медиков, и доставить их в санчасть.

– Нет, страха, жути или чего-то еще подобного не ощущаешь, - говорит Виктор Лысак. – Свою миссию воспринимаешь, скорее, как ответственную работу, которую нужно сделать быстро и качественно. От увиденного зубы начинали стучать уже после, когда спасательные операции были закончены.
Нередко спасатели и сами оказывались в смертельной опасности. Раненным оказался и Виктор Анатолиевич, которому во время проведения очередных спасательных мероприятий осколок от взрывчатки угодил в шею.

Всего на счету у Виктора Лысака около тридцати операций по спасению раненных и десятки спасенных жизней. По его словам, ни на одной операции особых сложностей не ощущалось и страха как такового не было. И только за два месяца до окончания службы Виктор Анатолиевич в один момент вдруг с ужасом понял, что не может вспомнить никого из своих близких людей. Память наотрез отказывалась рисовать их лица.

– Вот тогда стало страшно, - делится мой собеседник. – Бывало, обхватишь голову руками, зажмуришь глаза и со всей силы пытаешься вспомнить, как выглядят родные… И аж отчаяние берет – ничего не получается… Сознание выдает только облики раненных и погибших…Очнулся только тогда, когда оказался дома.

За участие в афганской войне Виктору Лысаку было вручено с десяток наград, особенно памятными из которых для него лично являются медали «За боевые заслуги» и «За отвагу».

– Это кому-то ночами снился Афган, - продолжает он. – А мне некогда было впадать в воспоминания. Мне хотелось учиться, обзавестись семьей и устроиться на хорошую работу.

Уж не знаю, лукавит ли мой собеседник, но вскоре после возвращения на родину, Виктор Анатолиевич устроился фельдшером на станцию «скорой медпомощи». А еще через три года волей судьбы оказался на службе в органах внутренних дел, где продолжает служить и доныне.

Ежегодно 15 февраля, в памятный и близкий ему день, Виктор Лысак встречается с товарищами по службе. Им есть, о чем говорить, есть, что и кого вспомнить, и даже есть, о чем помолчать. Это понятно и приемлемо только им одним.

Нам же, кто только наслышан об афганской войне, остается чтить их подвиг. Вечная память им, тем, кто остался навсегда на воинственной афганской земле! И слава вам, тем, кто вернулся из самого пекла!..

Вряд ли кем-то мне права даны
В этой песне рассказать всё то, что знаю только я.
Никогда вам не понять луны,
Той, что смотрит мне в лицо из кровью сытого ручья.
(А.Розенбаум, «Очень личное о войне»