300 житомирских «спартанцев»

Как известно, в Великую Отечественную Житомир освобождался дважды. Первый раз - 12 ноября 1943 года войсками 1-го Украинского фронта в ходе Киевской стратегической наступательной операции. После этого Житомир был оставлен Советской Армией 19 ноября 1943 года и был вторично и окончательно освобожден 31 декабря 1943 года войсками 1-го Украинского фронта в ходе Житомирско-Бердичевской наступательной операции.

Войскам, участвовавшим в освобождении Житомира, приказом Верховного Главнокомандующего от 1 января 1944 года была объявлена благодарность и в Москве дан салют 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий. То есть в первый раз наш областной центр пребывал в освобожденном состоянии всего неделю. И всю эту неделю город героически отбивался от превосходящих сил противника: уже 13 ноября немцы начали контрнаступление, бросив против выдохшихся в битве за Киев советских войск свежие части - две танковые и одну пехотную дивизии из Франции, а также две танковые дивизии и десантную бригаду из Италии.

Хотя и бытует до сих пор легенда, что наши части перепились спиртом, оставленным немцами в цистерне на Житомирском железнодорожном вокзале, и потому проиграли сражение за Житомир, на самом деле все оказалось куда более прозаичным. Ставка Верховного Главнокомандующего приказала войскам 1-го Украинского фронта взять Киев к годовщине Октябрьской революции, то есть к 7-му ноября. Киев Советская Армия взяла к назначенному сроку, но при этом так выдохлась в боях, что командовавший фронтом генерал Ватутин, узнав, что немцы перебросили значительные резервы под Житомир и атакуют шоссе Киев - Житомир, дал приказ занять оборону на полсотни километров восточнее Житомира, в районе села Ставище. Житомир же получился предоставленным самому себе. То есть выходило, что город был фактически оставлен нашими. Но такова была обстановка на фронте.

События развивались столь стремительно, что оставшиеся в Житомире малочисленные части просто не сообразили, что случилось. Немцы окопались, готовя плацдарм для удара, в районах сел Станишовка и Заречаны. Оттуда через Тетерев, не уставая, постоянно лупила немецкая артиллерия. Ее огнем, кстати, был полностью разрушен дореволюционный дворец барона де Шодуара в нынешнем парке им. Ю. Гагарина, находившийся на самой линии огня немецких орудий.

И вот 15 ноября по Бердичевскому шоссе на город устремилось до 50-ти танков и два полка мотопехоты. Наши не успели взорвать мост, может, потому, что наступления врага не ожидал никто. Бердичевский мост защищала всего одна пушка-сорокапятка. Орудием командовал сержант П. Хмелев. Его боевой расчет хладнокровно уничтожил 4 танка, одну бронемашину и два автомобиля, после чего немцы прекратили продвижение вперед, избрав обходные маневры. В тот день бои завязались и на юго-восточных подступах к городу, в районе Станишовки.

У этого села наши успели взорвать мост через Тетерев, и немцы в спешном порядке стали наводить паромную переправу. И здесь, в районе Смолянки, армаду врагов сдерживали те, чей подвиг сегодня практически никому не известен. Весь мир знает о трехстах спартанцах, а вот о бое под Станишовкой 16 ноября 1943 года, когда всего лишь 230 наспех собранных горожан, вооруженных винтовками да револьверами, несколько часов удерживали плацдарм у переправы через Тетерев, не давая врагу форсировать реку и ударить в направлении трассы Житомир - Киев, почти не известно.

Об этом бое автору рассказал очевидец тех событий, 81-летний житомирянин Василий Сагайдак, тогда еще десятилетний мальчишка:

- Моему брату Юрию тода было 16 лет, в армию его взять не могли. Когда вошли наши, он прибежал в комендатуру с просьбой взять его на фронт, но его отправили домой - мал еще. Жили мы в районе Смолянки. Когда у Тетерева, рядом со Станишовкой, появились немцы, наши части, отступая, взорвали мост. Он хоть и был деревянным, но танк бы выдержал. Немцы тут же стали наводить паромную переправу. У них на это ушли бы сутки. Их никто не держал, не обстреливал. Мы, пацаны, бегали тогда к реке, смотрели, как суетятся немцы, подвозят бревна, сооружают плоты. Они не стреляли, хотя и видели нас, любопытных. На том берегу скопились танки и еще какая-то техника.

Я прибежал домой и тут увидел, что на сенокосе, где сейчас находится карьер, какой-то наш офицер, капитан вроде, выстроил человек двести молодых мужчин. И им всем выдают винтовки с подъехавшей машины. Ребята постарше говорили, что это добровольцы из житомирян, откликнувшиеся на призыв удерживать станишовскую переправу. Я гляжу, а в строю стоит мой брат Юра с винтовкой, гордый такой... А немцы уже понтоны начали на воду спускать. Я бегом к маме, говорю: там Юра на войну идет, ему уже винтовку дали. Мама бросилась к сенокосу, подняла крик, мол, товарищ капитан, почему сына моего берете, ему же только 16 лет! Капитан ответил, что парень ему соврал, сказав, что ему уже 18. В общем мама погнала Юру подзатыльниками домой. А мы с пацанами остались смотреть, что будет дальше. Наши отправились строем к речке, как раз туда, где немцы строили переправу. Мы спрятались в лесочке, который спускался к самому берегу, это недалеко от нынешней бумажной фабрики.

Там сразу началась стрельба с того берега, кажется, из пушки стреляли. Когда наши стали занимать оборону, залегли, по ним с того берега стали бить из орудия. Хотя наши и отвечали огнем из винтовок, не давая немцам поначалу даже приблизиться к берегу, а расстояние до них было метров триста, под обстрелом немцы подтащили к берегу танк, который и открыл огонь по нашим защитникам. Началось такое, что вздыбилась и задрожала земля. Один из наших ополченцев увидел нас и криками погнал домой. Мы, малолетние пацаны, и сами поняли, что пора убегать отсюда.

Я через полчаса был уже дома и дрожал при каждом взрыве, доносившемся со стороны Станишовки. Бой длился уже часа четыре и все не утихал. Мама сказала, что наши, может быть, и не пустят немцев. И ее слова почти оправдались. Бой продолжался даже ночью. Но никто у нас на Смолянке и, думаю, во всем городе не спал. И только к утру стало известно, что наши защитники переправы, все 200 с лишком человек, погибли. Погиб бы и мой брат Юра, если бы не мама. Немцы, как я позже узнал, подогнали к реке три орудия и с их помощью просто смели наших защитников.

И только в декабре нас освободили уже насовсем. Салют даже давали в Москве по этому поводу. Да и тогда, в ноябре, тоже давали, но сначала поторопились. Ума не приложу, почему об этом бое нигде не написано, по крайней мере я ничего подобного нигде не встречал... Несправедливо это. Люди ведь не зря погибли.