Сумеет ли Европа адекватно оценить новейшие угрозы?

«Защищаясь от беженцев, мы ведем Европу к краху». Так называется статья Давида Варшавского, которую в конце прошлого месяца опубликовала Gazeta Wyborcza. Автор статьи справедливо отмечает, что Европа столкнулась с новой реальностью. Войны на Ближнем Востоке, продолжительная кризисная ситуация на Африканском Роге, нестабильность в Северной Африке - все это выливается в стремление огромных масс людей из этих регионов бежать в стабильную и сытую Европу.

Что ж, констатация в целом правильная. Как и похожие на это констатации ряда других авторов в немецких, британских или французских изданиях. А вместе с тем аналитики практически всех европейских масс-медиа (боюсь, что и правительственные эксперты тоже) свидетельствуют свои очень серьезные теоретические недостатки, нечетко различая основные понятия (а иногда и смешивая их); в результате их выводы оказываются ложными. Между тем речь идет о чрезвычайно важной для Украины проблеме. Еще год-другой - и какую-либо помощь от ЕС Украина перестанет получать, у Евросоюза на это не будет свободных средств. Ведь в этом году только Германия примет не меньше 800 тыс. новых жителей (почти все - из арабского мира), а в целом их число по ЕС превысит миллион. А следующий год? А 2017-й? Людские потоки, кажется, будут только расти...

Но я отметил концептуальный хаос у тех, кто осмысливает эту проблему. Действительно, обратите внимание: как синонимы употребляются понятия «мигранты», «беженцы», «переселенцы». А это глубоко неверно.

Беженцы - это те, кто спасается от смерти, вызванной либо военными бедствиями, либо геноцидом, либо страшным голодом; это те, кто в силу объективных причин не может оставаться на земле своей родины. Поэтому отказ принять те или иные группы беженцев обрекает этих людей на муки и – часто – на гибель. Для беженцев главное – где-нибудь найти приют и выжить, спасти себя и своих детей. Возвращение на родину для них становится актуальным только после нормализации ситуации в их родных странах, и не обязательно они туда возвращаются, если где-то удается нормально устроиться.

Мигранты делятся на две основные категории. Первая - это политические эмигранты, чья ситуация схожа с ситуацией беженцев, только вызвана не только объективными, но и субъективными обстоятельствами (их идеологическими или религиозными убеждениями, которые не совпадают с убеждениями господствующих групп в определенных странах). Политэмигранты не убегают от бедствия куда глаза глядят: они в основном до последнего борются за свои права и свои жизни, но под неумолимым давлением обстоятельств вынуждены оставлять родину - с тем, чтобы продолжать из-за рубежа вести борьбу против врагов. В случае, если эта борьба окажется успешной, то по крайней мере часть политэмигрантов вернется домой, а те, кто уже укоренились там, где их приняли, будут помогать своим странам из-за их границ.

И беженцы, и политэмигранты в своей массе - это люди благодарные и лояльные к тем, кто их приютил, это настроенные на частичную социокультурную интеграцию в жизнь стран расселения, это труженики, а не бездельники.

Вторая группа мигрантов - это экономические мигранты, которые идут за пределы собственной родины в поисках лучшей жизни. При этом часть из них, возможно, даже больше, стремится жить «на халяву», мол, Европа и Америка богатые, почему бы и нас не подкормить, другая часть готова работать. Что касается США, то там довольно жесткие нормы жизни, поэтому работать приходится почти всем (за исключением пожилых людей, инвалидов и многодетных матерей), а вот во многих странах Европы «халявы» в виде социальных программ хватает, что подстегивает мигрантов не слишком стремиться интегрироваться и работать.

И, наконец, переселенцы. Известный гарвардский историк и политолог Сэмюэл Хантингтон считал, что разница между переселенцами и мигрантами принципиальная. Первые оставляют обычно свои родные страны большими группами и в течение определенного периода времени; они отправляются в другие края в поисках лучшей судьбы и для воплощения определенных идеалов - политических или религиозных, или и тех и других. На новом месте переселенцы создают свое собственное сообщество на принципах, которые отражают их общую цель и определяют их коллективное отношение к себе самим и к брошенной навсегда родине.

Мигранты же, по Хантингтону, нового общества не создают, они просто переезжают из одной страны в другую, а в случае необходимости - в третью, четвертую и т.д. Миграция - это, как правило, процесс не коллективный, а личный, которых охватывает отдельных людей и семьи, которые в персональном порядке определяют свое отношение к новой стране и к бывшей родине. Мигрантов может привлекать тот или иной тип общества в странах, куда они направляются, и когда мигрантов становится много и они не успевают интегрироваться, то возможно довольно заметное изменение ситуации в стране, куда они переселялись.

Соединенные Штаты Америки в этом контексте были созданы переселенцами и их потомками (переселенцами не только из Англии, но и из Ирландии, Голландии, Германии), которые построили желаемое общество и в конце концов получили независимость. В США свою специфику имеет Луизиана - там немало потомков переселенцев из Испании и Франции, и некоторые другие штаты, где есть потомки переселенцев из Испании. А дальше шли волны миграции, которая ориентировалась на уже устоявшиеся ценности, на действующие нормы жизни. В том числе и эмигранты из Украины.

Кстати, сам термин «иммигрант» был введен в заокеанских штатах в 80-х годах XVIII века специально для того, чтобы отличать новоприбывший народ от «коренного» населения - конечно, не от индейцев, а от тех, кто строил новое общество переселенцев-колонистов и их потомков.

В Канаде ситуация развивалась иначе. Первыми были переселенцы из Франции (нынешний Квебек), затем, когда Канада перешла к Англии, туда поехали переселенцы с Британских островов. Были и переселенцы из украинских земель - они расселялись в основном компактно, правительству Канады нужны были именно такие переселенцы, которые могли бы быть эффективными земледельцами на землях от Великих озер до Скалистых гор, и они ими стали, сохранив в немалой степени свою культурную идентичность, которая приобрела политическую окраску позже.

Поэтому автор польской газеты (в числе многих других аналитиков) допускает ошибку, утверждая, что США, мол, это страна мигрантов. Из этой ошибки вырастает другая: мол, Европе хорошо бы взять в пример Штаты и превратить миграцию «из  катастрофы в наш козырь». Ведь на побег обычно решаются самые активные люди, которые могут сделать наибольший вклад в новые общества, особенно если их мотивирует благодарность за получение пристанища и терпимость, которую к ним проявляют. Но почему же почти все те, кто прорывается в Европу, хотят жить в Германии или Швеции? А потому, что там большая социальная «халява» и почти неограниченная терпимость - причем не к иноверцам как таковым, а к радикальным исламистам.

Вот здесь мы и подходим к главному. А главное то, что если не подавляющую, то очень значительную часть людских потоков в Европу составляют не беженцы и не мигранты, а переселенцы, которые собираются строить (и уже строят!) в ЕС свой «новый мир», который живет по законам шариата и не собирается интегрироваться в пространство европейских цивилизационный норм. Обратите внимание на многочисленные фото и видео, где изображены громилы, выставляющие впереди себя мальчишек с плакатами: «Help me!». Мол, мы несчастные, беззащитные, голодные, голые и босые, изгнанники родины... А не в расчете ли на глупых гяуров, которых грех не обмануть, выставляют этих мальчишек, за чьими спинами прячутся крепкие мужики? Почему тысячи и тысячи курдских девушек и женщин самоотверженно воюют с радикальными исламистами в Сирии и Ираке, а сотни тысяч «беженцев» отправляются в Европу? Лидерам ЕС и аналитикам европейских СМИ стоило бы, пока не поздно, задуматься над этим. Ведь если кто-то из беглецов объективно и является беженцем, так это христиане Ближнего Востока, которых защищают от уничтожения исламистами разве что курды. Но обеспокоен ли кто-то проблемами христиан?

В целом, если политическая и интеллектуальная элита Европы не избавится от неправильных концепций и не решит нынешнюю «миграционную квадратуру круга», то станут реальностью многие ужасы, о которых пишет Gazeta Wyborcza. И не только они, но и то, что за последние десятилетия мы увидели на Востоке. Впрочем, время еще есть, главное, чтобы оно не было потеряно в бессмысленных дискуссиях.

Читайте также: сайт Вячеслав Моше Кантор о борьбе с любыми националистическими проявлениями.