Второе пришествие "кавунизма"

 

В этом направлении впереди планеты всей движется некогда губернский свободолюбивый город Житомир (столетия назад наделенный Магдебурским правом, а в годы перестройки первым на Украине защищавшим ее Гражданским фронтом), в поветовом училище которого учился Александр Бланк, дед по материнской линии вождя всех угнетенных Владимира Ленина (Ульянова). Здесь большой заботой депутатов стало «проталкивание» постановления об увековечивании памяти Героя Социалистического труда, пятиразового орденоносца Ленина (больше было только у «дорогого Леонида Ильича), а также - Трудового Красного Знамени, члена ЦК КПУ и ЦК КПСС и пр. бывшего первого секретаря Житомирского обкома В. М. Кавуна.

 

 

Совет решил не мелочиться: установить на доме, где проживал Кавун, мемориальную доску, возвести бюст, присвоить его имя средней школе и улицам города и области. А в Житомирском агроэкологическом университете (его возглавляет бывший соратник Кавуна и московской хунты ГКЧП образца августа 1991 года Антон Малиновский) – развернуть музейную экспозицию. И вдобавок - подготовить к изданию книгу воспоминаний о «выдающемся деятеле». Слово свое депутаты сдержали - не прошло и года, как в Житомире во дворе средней школы №22 власть торжественно открыла памятник (бюст) «выдающемуся» основателю «кавунизма» (так по имени секретаря называли житомиряне местечковую разновидность партидеологии).

 

Хотя вся его «выдающесть» на самом деле заключалась в умении манипулировать цифрами, заниматься приписками и увешивать себя и своих подхалимов орденами, медалями и званиями. Чтобы не утомлять читателей, приведу всего несколько ярких примеров. В то время, когда Кавуна награждали пятым орденом Ленина «за большие заслуги», в области продолжался стремительный падеж скота. На 1 сентября 1988 г. по сравнению с таким же периодом 1987 г. поголовье большого рогатого скота уменьшилось на 20239 единиц. В целом по области, согласно отчету статуправления, в первом полугодии 1988 г. погибло 11,4 тысячи голов большого рогатого скота, 11 тысяч свиней, 3,8 тысячи овец. Вот как прокомментировал тогда мне эти цифры один из специалистов облстатуправления: детская смертность в области составляет коэффициент 1,5, то есть на 1000 детей умирает 15. А падеж скота – 1,1%, то есть получается, что детей больше умирает, чем гибнет скота. Это говорит о том, сказал он, что эти цифры падежа – липовые, и на самом деле они гораздо выше.

 

По иронии судьбы в тот же день, 12 августа 1988 г., когда в Кремле был выпущен Указ о награждении В. М. Кавуна пятым орденом Ленина, на семинаре в НИИ сельского хозяйства Нечерноземной зоны УССР отмечалось, что «хозяйства области имеют долг перед государством по продаже свеклы, фруктов, льноволокна, льносемян, мяса. Девять районов не обеспечили выполнения заданий Продовольственной программы по производству зерна, четырнадцать – картофеля, шестнадцать – овощей, шесть – свеклы, двадцать один – мяса, одиннадцать – яиц» и т. д. Выяснилось также, что в области действовала хорошо налаженная многолетняя система приписок мяса, которую прикрывала областная прокуратура. Ведь и прокурор сидел у обкома в кармане (был членом бюро).

 

Как свидетельствовал (уже после ухода Кавуна с поста первого секретаря обкома под давлением многотысячных митингов и требований житомирян) секретарь Черняховского райкома партии А. Н. Зализко о призыве «Дадим тонну льноволокна с гектара!», «в результате, когда выдался неблагоприятный год, оприходовали вместо льноволокна солому». Раскрыл сразу же после ухода Кавуна «на пенсию» секреты его «побед» и первый зампредседателя облисполкома В. М. Антонюк: «Прижилась практика манипуляций цифрами, сотворение дутых показателей. Вот уже пятый год область перевыполняет планы продажи овощей государству, а в магазинах, на рынке – овощной дефицит. Потому что план по овощам выполняется преимущественно сахарной свеклой, и кормим мы ею оленей Севера».

 

Открытие бронзового бюста Кавуну по иронии судьбы совпало с важной исторической датой – именно в феврале 1989 г. ожесточенно проходила первая в коммунистической империи избирательная кампания на альтернативной, то есть демократической, основе. И к ней самое непосредственное отношение тоже имел увековеченный. Однако из-за давности (хотя об этом писали тогда центральные газеты СССР) мало кто уже помнит ту страницу его героической борьбы против собственного народа, которая в результате привела в Бердичеве к военному мятежу и его жесткому подавлению.

 

 

А все началось с того, что напуганный накалом борьбы Гражданского фронта содействия перестройке в Житомире, первый секретарь решил «идти» в депутаты Верховного Совета СССР по-старинке (безальтернативно) не в областном центре, а в тихом Бердичевском округе, где обитало немало военных избирателей. Расчет был на то, что уж они-то точно проголосуют «за», как в былые времена: строем и с песнями. Возможно, так оно и случилось бы, если бы к тому времени коллектив одного из самых крупных заводов области «Прогресс» не выдвинул без спроса властей своего рабочего кандидата А.М. Калиновского. Именно его беспардонное «задвижение» в угоду партийному держиморде (первый секретарь испугался конкурировать с рабочим!) и стало той искрой, которая превратилась в пламя мятежа.

 

Когда об этом стало известно в городе, против «крутого» безальтернативщика выступили рядовые граждане Бердичева. Тысячи их пришли на запрещенный властями митинг с требованием к Кавуну снять свою кандидатуру как незаконно выдвинутую на сельском междусобойчике. После митинга всех членов инициативной группы стали таскать по милициям, судам и прокуратурам. В результате десятки людей были оштрафованы - от 50 до 75 рублей, что по тем временам да еще в провинции считалось большими деньгами. Но и этого партаппарату показалось мало – местному собесу было приказано остановить строптивым пенсионерам выплату пенсий. Власть воевала за избирательный комфорт секретаря с инвалидами (в том числе – слепыми), участниками Великой Отечественной, учителями, рабочими.

 

И вот тогда народ обратился за поддержкой к военным расквартированной в Бердичеве танковой дивизии. Что по тем временам было совсем неслабо. Но еще более неожиданным стало то, что воинское руководство совершенно официально приняло решение вмешаться в ситуацию и расследовать законность выдвижения первого секретаря Кавуна и «задвижения» - рабочего Калиновского. Для этого была создана группа во главе с подполковником Михаилом Беккерманом. История все больше становилась беспрецедентной для всего СССР, по сути, выходила из-под контроля властей. «Через несколько дней, - рассказывал мне подполковник Владимир Чащевой, - для ознакомления с материалами расследования на партсобрание дивизии были приглашены представители партийных и советских органов.

 

Подполковник Беккерман с трибуны приводил факты с точностью до минуты по организации и проведению собрания по выдвижению первого секретаря обкома Кавуна кандидатом в народные депутаты СССР в одном из сёл». Как было сказано в докладе, «собрание обошлось без подсчёта голосов, так как вопрос о голосовании даже не ставился». Было сказано также, что после этого на городском партактиве решили: больше выдвижений кандидатов не допускать, а уже выдвинутых – снять. Доклад полковника Беккермана то и дело прерывали гости из президиума. «На него посыпался, - рассказывал Чащевой, - град обвинений: вы ведёте вражескую пропаганду, подрываете устои советской власти и партийного руководства».

 

Тогда подполковник Владимир Чащевой вступился за своего коллегу, публично высказавшись в том духе, что руководство города и области за подобную профанацию закона о выборах следует привлечь к ответственности. Несмотря на давление, «коммунисты приняли решение: материалы расследования за подписью 29 офицеров управления дивизии направить в Центризбирком; организовать и провести городской митинг, на котором довести до сведения жителей факты произвола властей». Выполнять решение поручили подполковникам Беккерману, Рашковскому и Чащевому. Письмо военных было отправлено, а городской митинг во главе с подполковником Чащевым, «доносившим» до сведения граждан сермяжную правду о «выдвижении» первого секретаря, превратившийся в результате в народный суд уже не только над ним, но и над всей Системой, проведен.

 

 

Но если бы письмо в Центризбирком касалось какого-нибудь Пупкина, то никто бы его и не заметил, а тут речь шла о первом секретаре обкома, члене ЦК КПСС и, фактически, о военном мятеже против него в Бердичеве. Так что срочные меры были тут же приняты. На нелояльных офицеров обрушилась вся мощь Главного политуправления Минобороны СССР. Если подполковник в отставке В.И.Мышкин и майор запаса В.Е.Марченко за участие в «несанкционированном митинге» были вызваны в суд, оштрафованы и получили партийные нагоняи, то особо активных армейских подполковников В.М.Чащевого и Г.А.Рашковского в спринтерском режиме в течение суток «разобрали» на партбюро, партсобрании, парткомиссии и изгнали из партии. Одно из этих заседаний проходило даже ночью. (Первоначальная формулировка об исключении Чащевого звучала так: «За подрыв авторитета местных партийных и советских органов власти в ходе предвыборной кампании».) Так руководство дивизии и аппарата спешило загладить свою вину и наказать мятежников.

 

Но и этого оказалось мало «униженному и оскорбленному» первому секретарю. Мало! Как вспоминает в своих мемуарах подполковник в отставке Чащевой (его выкинули из армии фактически без пенсии), «я прошел через ад. (…) Меня ели живьем за то, что я оказался твёрже них в своих убеждениях. Руководили травлей генералы Главного политуправления Минобороны СССР». Подполковника Чащевого, как злостного подрывника партийных устоев, в тот же день, когда трижды исключили из партии, по приказу командующего Прикарпатским округом направили на лечение во Львовский военный госпиталь. Притом, что в Житомире был свой. Однако Львовский госпиталь, как объяснили тогда бывалые люди, отличался от других наличием в нем психиатрического отделения. Как удалось официально выяснить позже, идею эту с отправкой мятежного подполковника в психушку высказал военный прокурор полковник юстиции И.А. Крышталь.

 

Свою роль во всей этой истории сыграл местный «политрук» генерал А.И. Доманский, который уже после выборов, проливая бальзам на душу Кавуна, заявлял, что «надо жесточайше пресекать тех, кто дает хоть малейшую тень на обком и советскую власть. Такие офицеры, как Чащевой и Рашковский будут и впредь исключаться из партии!» Впрочем, что же бедному Доманскому оставалось делать, если на выборах депутатов он оказался генералом без армии. Несмотря на то что бердичевский военный мятеж был жестко подавлен в зародыше, армия (уже молча) 26 марта 1989 г. проголосовала против первого секретаря. После выборов Кавун плакался на партактиве: «… в военной части в Миропольском гарнизоне 1009 человек, там у всех замечательные условия для жилья, питания. Рабочие и колхозники такого питания не получают. А 80 процентов проголосовало против. Низкие показатели в Бердичевской учебно-танковой дивизии, вертолетный полк проголосовал против. Надо разобраться…». И разобрались – неугодные офицеры мытьем и катаньем были изгнаны из армии.

 

Список подобных «героев» с запашком, которым добренькие житомирские депутаты пообещали бессмертие за счет денег налогоплательщиков, не исчерпывается одним лишь Кавуном. Не последний в очереди – бывший председатель облисполкома В.Н. Ямчинский, которому депутаты прописали по тому же ранжиру. Правда, в своем постановлении они стыдливо умалчивают (как и в случае с Кавуном), что этот претендент был с позором освобожден от должности за разбазаривание «своим» советских дефицитов в виде машин, квартир и прочих благ. (В правовом государстве эту «сладкую парочку» неприкасаемых отправили бы не на «заслуженный отдых» со спеценсией, а на заслуженные нары.)

 

Эти и другие примеры подтверждают общую тенденцию – в последние годы на Украине (и в других странах СНГ) происходит неокоммунистический ренессанс. Притом, что официально компартия Украины влачит жалкое существование, ее перекрасившиеся в демократов и «национально- свидомых» ортодоксы, конвертировав партбилеты в «зеленые» и заканчивая дерибан собственности, тихой сапой возводят сами себе по всей независимой нэньке памятники. Как всегда - за счет народа. Оруэлл здесь просто отдыхает.