04. Игра. Юра

Продолжение.

* * *

Проснувшись утром, Катя прижалась к Насте и вдохнула запах её волос. «Родненькая моя,– думала Катя,– потерпи ещё немножко. Скоро я заработаю много денег, мы с тобой поедем на море. И в школе тебе будет что написать в сочинении о том, как ты провела летние каникулы. Мы с тобой никогда не будем расставаться. Доченька моя, одуванчик мой». 
Настя сладко спала, обняв оранжевого крокодила. Рядом с ней, на стуле, висело необыкновенное платье – Настина мечта. 
Юра, как всегда, уже бодрствовал. Катя вышла на кухню. Юра что-то увлечённо чинил. На кухонном столе лежала куча деталей неизвестного происхождения. 
– Доброе утро! – улыбнулся Юра. 
– Доброе утро. А это что? 
– Это кухонный комбайн. Я утром бегал, смотрю – в мусоре лежит. Я тут зачистил контакты, все будет работать. Странные люди, выбрасывают хорошие вещи. 
– Юра, ты просто уникальный человек. 
– Я просто люблю тебя,– Юра замер с корпусом комбайна в руках, глядя на Катю. 
– Мне кажется, что я тоже люблю тебя,– ответила Катя. 
Юра вскочил и крепко обнял Катю. Он прижал её к себе и долго не отпускал. А когда, расслабив свои объятия, посмотрел на неё, то Катя увидела в его глазах слёзы. 
– Я счастлив,– он снова обнял Катю.– Завтра мы расстанемся, Катенька, но я хочу, чтобы ты знала: я буду ждать тебя. Ты прилетишь ко мне? 
– А разве это реально? 
– Конечно, да. Если ты прилетишь ко мне, я сразу с аэропорта повезу тебя в ЗАГС. Ты не будешь работать, я сам способен обеспечить семью. Настенька будет ходить в самую лучшую школу города. Я вас буду любить и беречь. 
– Я не могу не работать,– смеялась Катя. 
– Тогда я устрою тебя в норильский театр. У нас очень хороший, большой театр. Прилетишь ко мне? 
– Да. 
– Ура, ура!– закричала проснувшаяся Настя, услышав последние фразы,– мы едем в Норильск! Дядя Юрочка, вы будете моим папой? 
– Если ты этого хочешь. 
– Хочу, дядя Юрочка,– Настя подбежала к Юре и обняла его,– я очень хочу. 
– Ну, тогда по рукам?– он протянул Насте ладонь. 
Настя со всего маху хлопнула ладошкой по его руке:
– По рукам! 
Пекинесс радостно залаял. 

* * *

Они ехали в машине молча. Юра сжимал в своей руке Катину руку. Катя чувствовала, как приближается время расставания, и к горлу подкатывал тяжёлый комок. В кармане у Юры уже лежал билет на самолёт. 
Водитель включил магнитофон. Группа «Фристайл» исполняла песню «Ах, какая женщина». Когда песня закончилась, Юра попросил прокрутить её ещё раз. И ещё. Потом он вытащил довольно крупную купюру и протянул водителю. 
– Я покупаю у вас эту кассету. 
Водитель молча сунул купюру в карман и через плечо передал кассету Юре. 
– Эта песня про тебя,– сказал он Кате,– дома я буду слушать её и вспоминать о тебе. 
Приехав к заказчику, Катя быстро и без проблем составила договор. Обещанная в договоре сумма превзошла все её ожидания. Нужно было ехать в район, где был построен новый дом для детей-сирот. 
Водитель их ждал. Катя с Юрой ехали в село опять молча, казалось, они были настолько близки, что им уже не нужно было ни о чём говорить, они общались душами, на каком-то более высоком, чем физическом, уровне. Он говорил ей: «Я буду ждать тебя». Она отвечала: «Мне будет плохо без тебя». Он говорил: «Я люблю тебя». Она отвечала: «Я не смогу без тебя». Он просил: «Не забудь меня». Она возмущалась: «Все мои мысли – о тебе». 
В селе Катю уже ожидал председатель колхоза и директор детского дома. Председатель распорядился поселить Катерину рядом с детдомом, а директор повел её показывать объект. 
Когда Катя увидела стены, которые ей предстояло расписать, она испугалась. Но потом, вспомнив о том, что у неё есть будущее, что её будет ждать Юра, и теперь у Насти будет настоящий любящий отец, она поняла, что ей уже ничего не страшно и она справится с любым, даже самым сложным, заданием. 
Катя с Юрой зашли в комнату, где ей предстояло жить этот месяц. Большой круглый стол, железная кровать. На подоконнике – миллион трупов прошлогодних мух. В ванной течёт ржавая вода. На кухне – нерабочая электроплита. 
– Ну, что ж...– растерянно сказала Катя. 
Юра притянул её к себе. Мир закружился. Нежность и любовь обволокли два тела и слили их воедино, падая и вздымаясь утренним туманом, растекаясь быстротечной рекой, взлетая легкокрылой птицей, касаясь мотыльком каждой клеточки, и, под конец, взорвали их праздничным фейерверком. 
– Боже, как я люблю тебя,– шептал Юра.– Скоро мы будем вместе. 
– Навсегда. 
– Навсегда... 

* * *

Всю ночь Катя проплакала. Она смотрела на часы и представляла себе, где сейчас Юра и что он делает. Вот он в аэропорту, ждёт посадки. А сейчас он летит в самолёте, смотрит на облака и думает о ней. Скоро он прилетит в далекий, холодный полярный день, зайдет в свою одинокую квартиру, поставит кассету с группой «Фристайл» и с этой минуты начнёт ждать её. Под утро Катя заснула и во сне видела улыбающегося Юру с разноцветными воздушными шарами в руке. 
На второй неделе пребывания в селе у Кати закончились деньги, которые ей оставил Юра. Аванс ей не давали, правда, сердобольная соседка иногда приносила Кате парное молоко и яйца. 
Катя работала «на износ». Рано утром она ходила на озеро, плавала в холодной воде и на полдня обеспечивала себя более или менее бодрым состоянием. Жара после полудня убивала её, Катя слезала со стремянки, бросала кисти в ведро с водой и ложилась в изнеможении на стол, отключалась, видела какие-то не то сны, не то галлюцинации; тяжело приходила в себя, голова кружилась, знакомые «мушки» прыгали перед глазами. Она брала кисть и снова, превозмогая боль в пояснице и висках, продолжала работать. Вечером, когда спадала жара, у Кати появлялось второе дыхание, она начинала работать зло, с остервенением, а ночью, выжатая, как лимон, плелась домой, падала на железную кровать и моментально засыпала. 
В конце третьей недели ей казалось, что она умрёт, как фанатичный актер, на сцене. Катя чувствовала себя очень плохо, она голодала и очень много работала, несколько раз испытывая предобморочные состояния. Ей приходилось ежедневно бороться с домогательствами местных кавалеров, и это её совершенно выводило из равновесия. Однажды она впала в настоящую истерику, прийдя ночью домой после тяжелого трудового дня. И тогда вспомнила Юру, воспрянула душой и телом, и с новыми силами окунулась в работу. За время разлуки Юра стал для неё ещё роднее, воспоминания о нём придавали ей силы, ей хотелось жить, хотелось к нему, зарыться в его тёплые объятия, чувствовать себя защищённой и любимой. 
За три дня до назначенного срока она положила последний мазок на государственную стену. 
С огромной суммой денег, изрядно похудевшая и уставшая, Катя ехала домой. Она мечтала только об одном: зайти в свою квартиру, взяв телефонную трубку, набрать норильский номер и услышать долгожданный и родной басок. 

* * *

Иногда сны становятся реальностью, а сказка – былью» – вспомнила Катерина слова Юры, зайдя в квартиру и схватив телефонную трубку. 
– Девочка моя, любимая моя! Я не мог дождаться, когда услышу твой голос! – кричал Юра. – Я люблю тебя, люблю, люблю! 
– Я тоже,– говорила счастливая Катя. 
– Ты приедешь ко мне? 
– Да, да, да! 
– А у тебя есть за что? 
– Ну, конечно, я же заработала целую кучу денег! 
– Отдай их своей маме. Деньги с собой не бери. Ты берёшь с собой Настеньку? 
– Пока нет. Сначала надо договориться на-счёт работы, присмотреться, а потом я её заберу. 
– Умница. Все правильно. Я не могу дождаться, когда увижу тебя. Катя Глебова ещё не передумала стать моей женой? 
– Нет, не передумала,– смеялась Катя. 
На следующий день Катерина взяла билет. Вылетать нужно было завтра с утра. Она помчалась к маме, отдала ей деньги, оставив себе совсем немного. Настя расстроилась, что не едет вместе с мамой, но Катя ей пообещала, что скоро она вернется и заберет её с собой. 
– Передавай папочке привет,– сказала Настя,– скажи ему, что я скучаю по нему и очень его люблю. 
Катя помчалась в магазин, купила себе нарядное платье для росписи в ЗАГСе и изящные туфельки. Прийдя домой, она стала звонить в Норильск, но Юра не брал трубку. Она дала телеграмму по телефону, не стесняясь сентиментальных слов. Потом она подошла к зеркалу и примерила новое платье. «Сказка становится былью...» – опять вспомнила она. 
Весь вечер ушел на сборы. Рядом сидела Инночка и хныкала: «Как же я теперь без тебя?» 
(Продолжение следует).