10 Когда ангелы плачут. Дети

Продолжение.

НАТАША. МОСКВА

С тех пор, как Наташа потеряла отца и мать, ей ничего не оставалось делать, как ехать в Москву искать работу. 
Коммунальная задолженность выросла до астрономической суммы. Наталья ушла из училища, залезла в долги. Некоторое время она бродила по улицам города в поисках работы, но не найдя ничего подходящего, зашла к соседу Пашке, который испытывал к ней симпатию и поэтому одолжил ей небольшую сумму денег на билет в Москву и еще немного на первое время.
В плацкарте было весело. В купе слева и справа поселилась молодёжь, которая ближе к ночи объединилась игрой в карты, питьём водки и бесконечными перекурами в тамбуре.
Маленький косоглазый молодчик с редкими усиками играл Наташе на гитаре какие-то пошлые песенки, потом навалился на её пышное тело, изображая толчок вагона. Потом стал грубо тискать дрожащими руками её круглые бёдра, получил оплеуху, обиделся, ушёл.
Пришёл другой. Круглолицый и рябой. Стал рассказывать Наташе о своей цели в жизни, о его бесконечных поступлениях в московские ВУЗы... Наташе было ужасно скучно, она боролась с зевотой, пока прямо и протяжно не произнесла:
– Слушай, вали отсюдова, а?
Разве этого хотела Наталья? Она мечтала о большой, чистой любви, которая была бы возможна вон с тем, что сидел напротив, всё это время с прищуром насмешливых серых глаз наблюдая за происходящим вокруг. Он молчал. Он не участвовал в суете с картежными играми, с общим терзанием традиционной курочки под тёплую водку, с беготней по шаткому коридору вагона в тамбур.
Наташа решила, что между ними завязался молчаливый, тайный роман. Он смотрел на неё долго, не отрывая пронзительного взгляда, под которым Наталья, будучи уже хмельной, смущалась, краснела и опускала глаза.
Она рассмотрела массивную плоскую цепь под серым пуловером, мыс ворота которого открывал тайну волосатой груди. У молодого человека было мужественное, слегка небритое лицо, и его обособленность от внешнего мира заставляла её думать о неординарности и загадочности его ума. Не дождавшись тишины, он вдруг встал, ловко взобрался на верхнюю полку, лёг, скрестив руки на груди, и закрыл глаза.
Остальные попутчики легли под утро, ещё около получаса раздавались редкие хихиканья и переговоры, и только когда почти совсем рассвело – в вагоне можно было услышать только стук колес.
Наташа хотела помечтать о том, как Он утром к ней подойдет и скажет... Но не успела. Потому что заснула.
Уже в полдень Наташа стояла на перроне, горько рыдая. В Москву она приехала без копейки денег и без своего и так довольно скромного багажа. Она не знала, кого подозревать в краже. Но, собственно говоря, подозревать кого-то было уже занятием глупым и бесполезным.
И тут подошёл Он. Сказал:
– Ну и чего мы такую сырость в столице разводим? Что, лоханули тебя? Бывает. Остановиться-то тебе есть где?
Наталья отрицательно замотала головой. 
– Нет.
– Паспорт-то хоть остался?
– Да. Я, когда спать ложилась, его под свою подушку сунула.
– Да не реви ты! Всегда найдётся выход из ситуации! Можно телеграмму родственникам отправить, пусть пришлют денег.
– Да нет у меня никого! Никого! Я одна на этом свете! Понятно?
– О, девочка... Это уже серьезнее. Ну, тогда могу предложить тебе скромную ночлежку, будешь жить с шестью девчонками, такими, как ты. Подружитесь. Работа в подмосковье, ненормированная. Больше работаешь – больше получаешь. Паспорт давай.
У Наташи загорелись глаза. 
– Правда? Ой, спасибочки,– благодарила она сказочного незнакомца, протягивая свой паспорт.
Уже на следующий день Наташа в чужих тряпках, пахнущих вульгарными духами, стояла на обочине шоссе и со страхом ждала своего первого клиента.
ЮЛЯ. РОЖДЕСТВО
– Привет, дорогая! – Леночка завалила с мороза, пышащая паром и стряхивая снежинки с лисьего воротника.– С Рождеством! Будь здоровенькая и счастливая! 
Лена поцеловала Юльку в нос. 
– Ты как?
– Ничего,– улыбнулась Юля.– Проходи, скорей, грейся.
На столе стоял ананас, украшенный, как новогодняя ёлка. Свечи, потрескивая, создавали особенную атмосферу рождественского вечера. 
– Была у родителей днём. Вот, моя мамочка передала нам с тобой к рождественскому столу грибочков. Они же у неё такие вкусные – пальчики оближешь! Смотри: маслята. Папа собирал. Все один в один! А ещё... Вот! 
Юля торжественным взмахом руки сняла расшитое полотенце с блюда, на котором неимоверно аппетитно красовался огромный румяный кулич. 
– И мамина коронная бужанина. Так что живём, подруга! Стол у нас прекрасный! Будем отмечать.
Леночка села за стол. Пока Юлька открывала бутылку «Бастардо», Лена рассматривала стены на кухне. 
– Поражаюсь я, Юлька, твоим талантам. На все руки мастер! Сколько ни прихожу к тебе – столько не перестаю удивляться. Ремонт всегда делаешь сама... Там роспись, там панно, там поделка из сухих растений... Какая же ты мастерица! А играешь как на фортепиано, Господи! Это же что-то божественное! И при этом ты умудряешься держать фирму, которая процветает...
– Ты же знаешь, это всё благодаря моим замечательным родителям.– Юлька грустно усмехнулась.– Да... Я, конечно, им изрядно нервы попортила. Ты же знаешь – я была в детстве далеко не подарок... Зачем-то убегала из дома, ехала неведомо куда автостопом, находила себе какие-то ужасные компании... Даже удивительно, как у таких интеллигентов мог родиться такой чёрт в юбке! Только благодаря терпению и мудрости мамы и папы я не стала наркоманкой, алкоголичкой или каким-то отбросом общества. Спасибо им за это.– Юля задумалась на минутку.– Лен, давай выпьем за их здоровье. Они у меня самые лучшие.
– Давай, дорогая моя. Я всегда восхищалась ими. Дай Бог им здоровья и долгих лет жизни.
Юля пригубила вина и села за фортепиано.
– Я вчера написала новую вещь. Вот послушай.
Изящные пальцы забегали по клавишам стремительно, издавая такие переливы звуков, которые можно услышать только в небесах над заснеженным лесом в рождественскую ночь.
Лена не заметила, как мелодия прекратилась глухим звуком закрывающейся фортепианной крышки.
– Это было здорово,– зачарованно произнесла Леночка, – как будто пели ангелы.
Юлька радостно вскочила, накинув на себя пуховый платок:
– Ну, что, подруга, не будем отходить от традиции? Пошли лепить снежную бабу!
(Продолжение следует)