14. Суета сует. Полунин

IV

И похвалил я веселие; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться; это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем. 

Екклесиаст (8:15) 

Какие замечательные люди, эти Кармани! Варвара совсем не жалела, что пришла сюда. Арнольд, которого друзья ласково называли Нолькой, с некоторым смущением показывал Варваре свои театральные акварельные эскизы, потом, увидев неподдельное восхищение в глазах девочки, разошёлся, раскраснелся от удовольствия, вспотел, стал вытаскивать свои старые и новые полотна, на которых он до такой степени извращался в масляной технике, что сам удивлялся: «Ну я и да-а-ал!».

Лиза была восхитительна! Бледна, изящна, томна. Когда в дом заходил новый гость, она протягивала свою длинную кисть для поцелуя, а если гость не замечал её руки в силу отсутствия навыков этикета, или по другой причине (Полунин специально это делал, чтобы подразнить декадентку), Лиза становилась навязчивой, бегала за невнимательным гостем и тянула руку к невоспитанным губам. 
Приходу Вари она обрадовалась и сразу потащила её на кухню. С заговорщицким видом открыв буфет, достала бутылёк с недопитым ликёром, воровато оглядываясь, отпила из горлышка: «За знакомство, милая!– и, хихикая, утирая губы рукавом, передала сосуд Варваре: «Пока мужики не видят».
Дом посетил дымок с запахом жареного мяса – все активизировались, засуетились и выскочили в сад. На крыльце пепельный кот, прикрыв глаза, блаженствовал, вдыхая шашлычные ароматы. Полунин, поворачивая шампура, весело поглядывал на Варвару, подмигивал, а она была бесконечно счастлива и польщена его вниманием, краснела и знала, что домой уже сегодня не прийдёт. 
Потом было шумное поедание шашлыков под водку, серый кот с хвостом, как антенна, в экстазе глотал целиком большие куски мяса. Пришли ещё друзья Кармани – толстый и смешной Николай Николаевич притащил филе копчёного палтуса и авоську с пивом, длинный Стас с болезненным лицом принёс для Лизы саженцы камнеломки и рододендрона в альпинарий за домом, а Санька с Ириной вытащили чудом умещавшиеся в дамской сумочке три бутылки водки. Было дружно вынесено решение: пиво Ник Ника до лучших времён поставить в холодильник и продолжить отравлять организм милой сердцу водочкой. Ник Ник быстро опьянел, и Арнольд с Санькой отволокли его в комнату, в которой Лиза выращивала рассаду для альпинария. Тысячи горшков были под угрозой до утра, но Лизе было уже все равно. Она отдалась во власть костра, звезд и трелей цикад. 
Варвара сидела в теплых объятиях Полунина и ей казалось, что вот теперь она абсолютно счастлива. 

V

И когда скажут вам: «обратитесь к вызывателям умерших и чародеям, к колдунам и чревовещателям», тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мертвых о живых? 

Исайя (8:19) 

Когда стало совсем темно, Арнольд вынес Варваре пиджак, укрыл Лизу пледом, взял мандолину и играл что-то очень ностальгическое и трогательное. 
Стас, сидя в плетёном кресле, курил и думал о том, что завтра будет, наконец, послед-ний концерт, и вся труппа уйдет в долгожданный отпуск. Куда же податься ему? Может, снова в Коктебель? Или остаться и порыбачить с Нолем всласть? А может, воспользовавшись отпуском, отрепетировать сольный концерт, подобрать хорошие вещи и оторваться от ненавистного коллектива? Впрочем, все это суета... Ах, как кусают комары!
Из дома выглянула Ирина: 
– Все на кофе! Немедленно! Кофе стынет!
Все стали медленно и лениво подниматься, как-будто проснувшись ото сна, нимало не удивившись тому факту, что Ирина, впервые оказавшись здесь, так быстро освоилась – это было как-то естественно для дома Кармани. 
Все оживились, когда в доме потух свет. Зажгли свечи. Стало уютно, тепло и таинственно. Из конюшни доносилось добродушное фырканье лошади, оно смешивалось с трелями сверчков, костёр в саду ещё потрескивал, Варвара дремала в объятиях Полунина. 
Лиза предложила провести сеанс спиритизма, и все охотно согласились. Они сели вокруг круглого стола, Ирина хихикала, Варваре было жутковато, но интересно, мужчины были сдержаны; Лиза же, как профессионал в магических делах, сохраняла серьезнейшее выражение лица и произносила какие-то мистические заклинания, вытянув свои, зацелованные сегодня, изящные кисти рук. 
– Кого будем вызывать?– шёпотом спросила она. Растерянное молчание в ответ стало раздражать Лизу, конвульсивными движениями острых плечиков она высказывала своё нетерпение: 
– Ну же! 
– Давайте Мао,– неуверенно произнес Стас. 
– Мао неинтересно. Тем более, он не говорит по-русски,– отрезала Ирина. Давайте лучше Зощенко. Я его обожаю. 
– Друзья мои, мой прадед был дворянином,– сказала Лиза скорее для того, чтоб присутствующие оценили её происхождение. – Давайте его позовём и узнаем, что нас всех ждёт в ближайшем будущем. 
Лиза закатила глаза и стала таинственным голосом беспокоить знатного предка: «Глубокоуважаемый Иван Мефодьевич, дорогой, явитесь нам, пожалуйста...». 
Долгое время ничего не происходило, все стали скучать, но вдруг фаянсовая тарелочка шевельнулась, кот заметался и беспокойно стал царапать дверь, чтобы выбраться наружу; из конюшни донеслось беспокойное ржание клячи; блюдце рвануло с места, поехало в сторону Варвары и упало на пол, звонко разбросав свои осколки на паркетном полу. Окно с шумом распахнулось, и резкий порыв ветра потушил свечи. Все до одной... 

В одно мгновение компания оказалась во дворе, испуг быстро сменился истерическим смехом, но никто долго ещё не решался зайти в гостиную, пока не появился свет. Произошедшее событие решили обмыть водкой, развеселились и долго ещё возбужденно плясали, дурачились, пока охрипшие звуки магнитофона не встретили рассвет. 

VI

На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. 
Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, кого любит душа моя; искала я его, и не нашла его. 

Песнь Песней (3:1,2) 

Варвара уже год жила в доме Кармани. Она много и плодотворно работала, и ей казалось, что все, что она делает – делает только для Сергея. Его мнение было для неё самым важным, он был дня неё ОТК, Худсоветом, наставником, учителем и просто любимым человеком. 
Но Полунин жил своей жизнью, в которую Варваре нельзя было вмешиваться, потому что «... любопытной Варваре – что?.. Правильно! – оторвали нос. 
Полушку мучила совесть за этот затянувшийся роман с Варей, он не предполагал, что эта преданная девушка так привяжется к нему, он не хотел серьёзных отношений, он не был к ним готов. Тем более Варвара, несмотря на все её положительные качества, была не совсем той женщиной, которая, по его представлениям, могла стать спутницей его жизни. 
Между тем Варя, уже две недели не видавшая Сергея, ждала его, истерзанная думами, соскучившаяся, злая и обиженная. Работа не шла, всё валилось из рук, она ругала себя за то, что позволяла себе капризничать при Полунине, злилась на него, психовала, портила холсты и краски, себя обзывала дурой, его – кретином, и проклинала тот день, когда они познакомились. 
Настроение Вари не лучшим образом отражалось на хозяевах дома: Лиза была сильно раздражена, хотя она успела полюбить эту милую девочку и испытать к ней нереализованные материнские чувства. Арнольд переживал за Варвару, от переживаний он много ел и от этого его физическое состояние соответствовало моральному. 
А Варвара падала на кровать, обессиленно била кулачками подушку, плакала, не зная, как он теперь воспримет новость о её беременности; смотрела на его портрет, выполненный ею углем зимой, когда они ездили в Карпаты, и умоляла: «Полушечка, ну прийди же, мне плохо без тебя».

VII

...Человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них. 

Екклесиаст (9:12) 

Ноль лежал на траве, он немного задремал и проснулся от назойливого зуда комаров. Жара уже спала, солнце пряталось за деревья, а с востока уже надвигалась темная грозовая туча. Арнольд встал, посмотрел на узор, который запечатлела трава на его руках. «Все суета сует...» – вспомнил он екклесиастовые думы Стаса, отвязал лошадь и повел её в конюшню. 
Истошный крик Лизы, казалось, поколебал воздух далеко за пределами владений Кармани.
Она сидела на полу, возле лестницы на второй этаж; взгляд её застыл на оборванном клочке обоев, а на щеке отпечаталась пуговица от подушки. Когда Ноль прибежал в дом, она не в состоянии была произнести ни слова, а только молча указала пальцем вверх и лишилась чувств. 
Арнольд поспешил подняться наверх и увидел отвратительную картину. Варвара лежала в неестественной позе возле опрокинутой этажерки, книги были разбросаны по всей комнате, а несчастные вуалехвостки прыгали в луже крови на деревянном полу, надеясь, видимо, на чудесное спасение. Китайская ваза и статуэтки, привезенные Варварой из путешествия по Азии, были разбиты на мельчайшие кусочки. С окна были сорваны портьеры и порваны на узкие полоски. Одна из таких полосок перетягивала шею бездыханного пепельного кота. Картины художницы валялись в самых непредсказуемых местах, а одна из них висела на чудом не сорвавшейся с потолка люстре. 
Ноль подбежал к Варваре и, дотронувшись до её шеи, обнаружил ещё теплящуюся в её теле жизнь.

«Скорая помощь» громко увозила Варвару в ближайшую больницу, а в доме Кармани хозяйничали бывшие мальчики, мечтавшие стать великими детективами, теперь же ставшие просто посредственными «ментами», которым снятся их нераскрытые преступления, и жёны которых проклинают тот день, когда стали их спутницами жизни. 
Вечером пришёл Стас, потрясённый и убитый услышанной в кафе новостью. Лиза лежала с мокрым полотенцем на голове и не могла отойти от перенесенного шока. Случайно забежал Полунин, «на чаёк»; узнав о случившемся, замолчал, замкнулся, долго мял в руках цветы, предназначенные Варваре, молча вышел и, только возле своего дома обнаружив руках хризантемы, выбросил их почему-то брезгливо и спешно в обплёванную урну. 
Молния разрезала небо на две половины, грянул гром, и вода обрушилась с неба шумным водопадом.
(Продолжение следует).