Нравы после Брейвика

Отрывок из новой книги Эрленда Лу, автора "Наивно. Супер"

После 22 ноября в отечественные книжные магазины поступит новый роман Эрленда Лу - одного из самых популярных современных норвежских писателей, автора "Во власти женщины" и нашумевшей в начале 2000-х книги "Наивно. Супер". В этом году издательство "Азбука" выпускает произведение Лу "Фвонк" - наивный и в то же время непростой рассказ о некоем Фвонке, сотруднике Общества спортивной и оздоровительной ходьбы, ушедшего в отставку после финансового скандала, хоть и не имевшего к нему отношения. У Фвонка, страдающего из-за нравственной деградации общества, появляется необычный сосед Йенс, который общается с ним раз в неделю. В Йенсе со временем главный герой угадывает премьер-министра Норвегии, человека, психологически надломленного после теракта, устроенного Брейвиком. "Лента.ру" предлагает фрагмент нового романа Лу.

<...>

5) Идти только верной дорогой, думает Фвонк, как он более или менее неотступно думает все последние годы, больше никогда никакого падения нравов, отныне только высокая культура в быту и на работе, думает Фвонк, ни-ко-гда, и хотя падение нравов и общее черт-те что начались в Обществе спортивной и оздоровительной ходьбы уж точно не стараниями Фвонка, но его утянуло в этот омут с головой, как и всех остальных. Со стороны дело смотрелось не слишком привлекательно, что и говорить, в глазах не сверх меры симпатизирующего Фвонку непосвященного все выглядело, конечно, как-то не очень. Фвонк много лет занимал высшие посты в организации, где процветало черт-те что, нравы разлагались и падали, он не мог не знать о махинациях, о приписках в количестве членов, обязан был знать, думают все, что же - сотрудники мухлюют, а он ни сном ни духом, ну-ну... Знал не знал, тут как посмотреть; наверно, за эти годы он слышал вскользь фразу-другую за общим перекусом - обыкновенно это бывал духовитый домашний хлеб со своим же черничным вареньем или рыбкой - или замечал, что кто-то кое-где порой отводит взгляд, так ни на одной работе без гляделок-негляделок не обходится, у всех забот полон рот, болезни, тяжбы о наследстве, разводы-разрывы, да мало ли что - откуда он должен знать, что к чему и что про что? Его как энтузиаста спортивной и оздоровительной ходьбы выдвинули на должность, он и вправду горел за дело наравне и посреди, как он думал, других энтузиастов, бюджеты и деньги его никогда не интересовали, ему хотелось нести спорт в массы, увлечь народ ходьбой, это же так прекрасно - ходить, черт возьми, тут ведь и спортивная ходьба, и северная, и дальние походы, да на любой вкус, только ходи, а что из этого такая свистопляска произойдет, он никогда и помыслить не мог, нет, честно - никогда, хотя теперь жулят по мелочи даже в самых образцовых организациях, всеспортивный президент перешел на повышенный тон внезапно, угрозы, инсинуации, ввели внешнее управление, как у детей неразумных, и в конце концов общество прикрыли. Рана до сих пор болит. А эту окаянную шпалеру надо наконец пришпандорить на место и замазать старую дырку, пока брюхатые не набежали.

6) Фвонк и дальше бы раздумывал надо всем этим (и не только этим), но большой немецкий, до блеска надраенный автомобиль с тонированными стеклами подъехал к воротам и остановился, не заглушая мотора. Он смахивал на официальную шишковозку, и Фвонк чертыхнулся - вот принесла нелегкая: он не желал иметь дела ни с властями, ни с начальниками, особенно с начальниками. Спустя несколько секунд женщина лет пятидесяти с небольшим появилась из задней правой дверцы, которая при этом принялась ритмично и пронзительно пикать "бип-бип-бип", несомненно, уведомляя всех, что она не захлопнута. Женщина закрыла ее и оглянулась, очевидно, желая удостовериться, что за ней, кроме Фвонка, никто не наблюдает, что они вдвоем здесь, то есть, конечно, соседи никуда не делись, но они этой сцены не видят. Подъезд к дому устроен так, что ни с улицы, ни из соседских домов не видно, кто приехал, похоже, первым хозяевам было что скрывать, хотя точно за давностью лет не узнаешь, потому как достоверная информация отсутствует, и такое устройство подъезда к дому следует считать одной из загадок жизни.

7) Женщина двинулась к Фвонку, походка твердая, уверенная, как у начальника или танцора, но эта вряд ли танцует, подумал Фвонк, рассматривая брючный костюм, накинутую на плечи шальку, очки, прическу, нет, не похожа на танцорку; она кивнула Фвонку, что-то она больно легко одета, подумал он, не по погоде, зябнет, наверно, бедняжка. Пока она шла, Фвонк успел с тоской подумать, что грядет новая глава в унизительной притче о его роли в Обществе ходьбы, молва о злоупотреблениях достигла министерского уровня, и эти стальные серые социал-демократические глаза выжгут холодом все, что еще оставалось от Фвонка. Женщина представилась, имени он в расстройстве чувств не запомнил.
"Я по поводу аренды комнат", - говорит женщина.
"Аренды", - эхом отзывается ошарашенный Фвонк, значит, новые унижения не грозят, сию секунду во всяком случае, или она просто изощренный садист и нарочно заходит издалека. Он поспешно поставил коробку с дюбелями на снег, чтобы дрожание рук не выдало его.
"Аренды, - повторяет Фвонк, понимая, что из-за этих дурацких повторов выглядит подозрительно. - Я действительно кое-что сдаю, но сейчас все занято, объявлений я не давал".
"Мы в курсе", - отвечает женщина.
"Хорошо".
"Нам нужно помещение для нашего сотрудника и еще одно - для двоих его, скажем, друзей".
"Я понимаю, но все занято, как я уже сказал".
"Вероятно, можно сделать так, чтобы комнаты оказались не заняты? Я представляю государство, оно в состоянии заплатить. Ты в курсе, насколько мы богатое государство?"
Фвонк таращился на нее, на костюм брючный, и думал - что это, к чему это, про что это, будьте так добреньки, пусть это не окажется падением нравов, ну пожалуйста, только не падение нравов.

8) Они сели в гостиной Фвонка. Женщине был сервирован чай с пряной коврижкой, стоявшей в шкафу с Рождества, женщина откусила кусочек, а Фвонк включил музыку, спокойное классическое фортепьяно, это был загадочный поступок, но что уж теперь, и женщина сидит на краешке стула, стиснув ноги вместе и чуть наклонив их направо, как принцесса. Она посоветовала Фвонку предложить нынешним жильцам ошеломительно большие отступные, чтобы они быстренько съехали, еще сказала, что все будет отремонтировано, естественно, в полном взаимодействии с Фвонком, но финансовая сторона вопроса будет решена помимо него, что приезжать съемщики будут только в уик-энд, как она это назвала, и хотя жильцам необходим гараж, но, соответственно, занимать его они будут тоже только в выходные, еще нужен отдельный проход из гаража в помещения жильцов.
Не построен ли такой проход уже? Из документов бюро технической инспекции нельзя понять наверняка. "Раз нет, тогда мы построим его сами, это не бог весть какие вложения, пробить проем в стене, вставить дверь, верно ведь?" Женщина рассмеялась: задача легче легкого.
Предложенная плата нереально высока.
"Ну-ну, говорит женщина, еще не хватало - мы навязываем свои условия, доставляем тебе хлопоты, к тому же, откровенно говоря, мы рассчитываем на конфиденциальность, мы платим за твое молчание и зависим от твоей готовности войти в наше положение и сотрудничать с нами, более того, мы не желаем подписывать никаких бумаг, мы будем снимать жилье, пока нам это нужно, а когда такая нужда пропадет, мы съедем и заплатим годовую ренту, наличными или через банк, обычным образом, это уж как захочешь, я полагаю, ты знаешь, какой налог платится со сдаваемой части недвижимого имущества, когда ее арендная стоимость не превосходит арендной стоимости не сдаваемой хозяином части?"
Фвонк замер: так это все-таки проверка, подумал он тоскливо, неужто, пока он хлебал лиха, пока Общество спортивной и оздоровительной ходьбы прикрывали, законодательство изменилось? Слов нет, что отвечать - неясно.
"Я думал, с этого налог не платят", - говорит он.
Женщина вся превращается в улыбку.
"Верно, - радостно говорит она. - Налог - ноль процентов. Живые деньги, а, неплохая прибавка, можешь купить себе, чего душа желает, только не сексуальные услуги, - хихикает она, - это теперь запрещено, но осталось немало другого всякого".
Она протягивает руку, чтобы скрепить договор. Фвонк жмет протянутую руку.
"Я рада, что все устроилось, - говорит она, обуваясь в коридоре, - мы давно держали твой дом на примете на случай, если до этого дойдет, мы давно видели, что дело неладно, он в последнее время прямо не в себе".
"Кто?"
"Тот, кто будет здесь жить".
Фвонк ждет, что она расскажет немного о человеке, который оказался не в себе, но нет.
"Отличное место, - говорит она вместо продолжения, - отсюда весь город как на ладони".
"Да".
"Из тех комнат вид тоже отменный".
"Да", - отвечает Фвонк.
"И фьорд, - говорит женщина, - прекрасный вид на фьорд". "Да, на фьорд тоже".

9) Лавина чувств обрушилась на Фвонка, когда женщина открыла дверь, чтобы уйти, в его доме давно не бывало женщин его возраста, и, хотя эта мрачновата, все же она по всем статьям женщина, к тому же она помягчела, когда сняла туфли, притом она красиво ходит, заметил Фвонк. Вслух он, естественно, ничего не сказал, но ее легко представить себе среди участников массового похода на длинную дистанцию или, наоборот, в менее формальном, даже семейном, пешем походе, например, из Йендебю в Мемюрюбю, ноги у нее крепкие, сильные, разве что нуждаются в массаже после тренировки, тьфу, дурень, уймись, это невозможно, да и просто смешно, стоп! Он очень рассердился на себя, что вообще тратит время на лишние мысли, когда шпалера не доделана.<...>

Сайты по теме