Об особенностях "горного" либерализма

Об особенностях "горного" либерализма

«Отличительной чертой "цивилизации" является сокращение активного элемента и полное довольство эмоционально пассивного и трудолюбивого населения. Однако нельзя опускать третий вариант – наличие людей и нетворческих, и нетрудолюбивых, эмоционально и умственно неполноценных, но обладающих повышенными требованиями к жизни. В героические эпохи роста и самопроявлений эти особи имеют мало шансов выжить. Они плохие солдаты, никакие рабочие, а путь преступности в строгие времена быстро приводил на эшафот. Но в мягкое время цивилизации при общем материальном изобилии для всех есть лишний кусок хлеба и женщина. "Жизнелюбы"… начинают размножаться без ограничений и, поскольку они являются особями нового склада, создают свой императив: "Будь таким, как мы", т.е. не стремись ни к чему
такому, чего нельзя было бы съесть или выпить. Всякий рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость… Все продажно, никому нельзя верить, ни на кого нельзя положиться…
Порядок, устанавливающийся в этой фазе, которую правильнее всего назвать "обскурацией", никак нельзя считать демократическим. Здесь господствуют, как и в предшествовавших стадиях, группы, только принцип отбора иной, негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность. Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива, неполноценным и, следовательно, неравноправным»
Л. Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли

Сразу же спешу предупредить, что весь дальнейший текст будет всего лишь комментарием к словам Льва Николаевича.
Почему-то мы априори полагаем, что весь свет делится исключительно на либералов и консерваторов. Кто вбил такие мысли в тысячи и тысячи достаточно светлых голов? Сведение многообразия любой жизни, в том числе политической и культурной, к сему упрощению не оправдывается самой реальностью.
Да, либералы заранее присвоили себе право выступать в качестве защитников свободы и прочих
прогрессивных благ, оставив консерваторам нишу охранителей (естественно, косности, невежества, традиции). А я вот, грешный, ни к тем, ни к другим принадлежать не могу.
В принципе, традиция в России ныне существует только одна – либеральная. Поэтому озабоченностью ее__защитой как-то не страдаю. То, что составляло традицию советскую, хорошенько замазано и обругано. То, что принадлежало к имперской традиции, оплевано не в меньшей степени. Православная традиция – жива, но подвергается таким атакам со стороны масс-медиа, что впору рассуждать не о сохранении, а о возрождении. Самое, наверное, главное, что имперская, православная и советская традиции – это суть культурно-историческое триединство, которому не следует поклоняться, но необходимо поднимать и очищать от наслоений,
нанесенных годами оголтелой домофобской (домофобия – боязнь своей Родины, ненависть к своему дому!) пропаганды…
«Жизнелюбы» (по Гумилеву) мне живенько напоминают наших упертых либералов. Воспользовавшись правами, предоставленными Советской цивилизацией, они преспокойно получили образование и доступ к вершинам власти. Эти люди любят поболтать о духовности, но на самом деле их деяния направлены на то, чтобы сохранить свой статус, позволяющий есть и пить за счет других. Причем наши «жизнелюбы» отлично понимают, что в борьбе за «есть и пить» у них нет конкурентов только и только в том случае, когда весь народ перестраивается под их же
императив поведения.
Либералы заняли командные высоты на горе, все остальные – внизу, поэтому сталкивать карабкающихся наверх легко и приятно. А раз так, то и нужно поднимающихся на гору стимулировать, «вешать лапшу на уши» и требовать чувств и эмоций по поводу жратвы или промышленного товара. Либеральные муфлоны сидят на вершине и наблюдают картину «Сбрось ближнего своего с уступа, да не сбросит он тебя тогда». Самых же удачливых муфлоны скинут к подножию сами, ибо у горных «либералов» имеются рога, отросшие в битвах за
«кусок пирога».
Опасностью для «жизнелюбов» появится лишь в случае, если широкие массы откажутся переть на гору и просто обойдут ее или взорвут…
Дабы сие не случилось и крамольные думы не посетили головы людей, «жизнелюбы» освоили систему образования. Перевод образования в «образовательные услуги» – отличный ход, Там, где «услуживают», нет места формированию личности. Личность ведь формируют личности, а как бедному учителю нормальной школы заниматься делом, а не оказывать услуги, если он задавлен отчетами и бумагами, на него навешиваются «мероприятия» (часто абсолютно формальные по своей сути!), если количество душ (прости Господи!) в классах увеличено (от этого зависит зарплата)? И никакие программы вроде «Ста лучших фильмов» не исправят положение. Любой фильм имеет значение для образовательного и воспитательного процесса тогда, когда он не
оторван от конкретного материала урока. Показ «Александра Невского» сам по себе, в отрыве от раскрытой картины эпохи, без правильного комментария, не даст ничего большинству учеников, утомленных солнечным «светом» компьютерных игр. И добрые идеи просто уйдут в некуда. Ну, кино покажут, отчитаются. А за результат пусть отвечает Пушкин! Освобождение учителя от ненужных и навязанных ему функций, освобождение школы от либеральной чепухи – вот важнейшая задача. Без этого не выйдет ничего…
Владеющий культурой владеет страной. «Жизнелюбы» культурное поприще давно сделали своей вотчиной – оспаривать сей факт бессмысленно. Фатальное «жизнелюбие» расплескивается с экранов, выползает со страниц книг и кричит на выставках произведений искусства. Демократией в культуре и не пахнет – либералы публикуют себя, выставляют картины для своих, а ТВ показывает всегда одно и то же, «жизнелюбивое». Обывателя приучают к определенным ценностям «материального порядка». Попутно зарабатывают деньги: писатель, написавший
очередную тягомотину (объявленную критиками идеальной и проникновенной!), безголосая певичка на спонсорскиххлебах и т. д.
Ювенальная юстиция – тоже порождение «жизнелюбия». Понятие воспитания они свели к тому, что ребенок – это не то вешалка, на кою надо набросать побольше одежонки, не то холодильник, который важно набить заморскими фруктами. Ребенок понимается как вещь и не более. И когда ребенка забирают у родителей, это все равно, что телевизор перемещают от одного хозяина к другому – телеящику ведь все равно. Глядишь – и в угол попросторней поставят, и от батареи далеко, и к розетке поближе. Семья не имеет значения для «жизнелюбов», семья им непонятна, ибо в ней нет «здоровой» конкуренции (мать обожает любого ребенка, а не только красивого и славного), нет и партнерства (контракт не спасет семью от распада, но лишь терпение и любовь)…
И вспомнилась мне отчего-то удивительная повесть Веры Пановой «Сережа»: «Однажды, сидя на террасе с мамой, – Коростелева не было, – дядя Петя подозвал Сережу и дал ему конфету, большую и редкую – «Мишка косолапый». Сережа вежливо сказал: «Спасибо», развернул бумажку, а в ней ничего – пустышка.
Сереже стало совестно — за себя, что поверил, и за дядю Петю, что тот обманул. Сережа увидел, что и маме совестно, она тоже поверила…
– Гы-гы-гы-гы! – засмеялся дядя Петя.
Сережа сказал не сердито, с сожалением:
– Дядя Петя, ты дурак?»
Дядя Петя – это и есть либерал-«жизнелюб». Он изволил скушать конфетку, а нам предлагает красивую оберточку. Настало время отказаться от оберточки и сказать: «Дядя Петя, ты – дурак!»
Кстати, «жизнелюбы» истово и постоянно поют о «десталинизации» не случайно. «Дяди Пети» боятся, что Коростелев скоро придет.