История о том как советские войска «пропили» Житомир

ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ О ЦИСТЕРНЕ СПИРТА

Широко известно, что наш Житомир освобождался дважды: в ноябре и декабре 1943 года. В первый раз наш областной центр освободили 12 ноября. А уже 13 ноября немцы начали свое контрнаступление и вскоре выбили наши войска из Житомира и заняли его вторично — кстати, единственный случай, касаемый крупного населенного пункта, в истории Великой Отечественной.

Почему так произошло? Почему наши войска в ходе своего победоносного наступления потерпели вдруг столь неожиданное и неприятное поражение, еще на целый месяц продлив оккупацию Житомира?

С давних времен в народе гуляет история о том, что немцы, отступая, оставили на житомирском железнодорожном вокзале цистерну со спиртом, а сами, будучи готовыми к атаке наших войск, отошли на заранее подготовленные позиции возле сел Заречаны и Каменка, где стали ждать, пока наши солдаты перепьются. Последние, увидев цистерну, принялись массово дегустировать «огненную воду» и, как это у нас умеют, перепились до чертиков. Якобы, не мудрствуя лукаво, лупили из автоматов по цистерне, подставляя под струи спирта разного калибра емкости — от походных фляжек до канистр.

Как раз в это время немцы и нанесли контрудар, застав пьяное войско врасплох. Версии этой, наверное, столько же от роду, сколько и самой Победе. И почему-то именно она устойчиво считается главной причиной того, что Житомир был взят оккупантами во второй раз. Но насколько достоверна эта версия — вот в чем вопрос. Попробуем в этом разобраться…

СО СКЛАДОВ ТАЩИЛИ ДАЖЕ УТЮГИ

Седьмого ноября 1943 года советские войска освободили Киев. Любопытно, что Ставка Верховного главнокомандующего дала четкое указание: взять Киев к 26-й годовщине Октябрьской революции. Ну, солдаты и постарались, потеряв при штурме столицы Украины убитыми порядка 30 тысяч человек. Но зато на разгромленном Крещатике отметили эту самую годовщину со всеми возможными на войне торжествами. А дальше задача овладения Житомиром была поставлена перед 1-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала В. Баранова, в который входили три кавалерийские дивизии, отдельный танковый полк и самоходный артиллерийский полк. Наступление на Житомир шло по всему фронту, в нем участвовали и другие воинские соединения, входившие в 38-ю армию.

Ровно шесть дней полыхала битва за Киев. И столько же дней корпус Баранова шел от столицы на Житомир. 140 километров за шесть дней. Немцы, получается, вгрызались в каждую пядь земли, не отдавая ее без боя. 12 ноября первые советские части, усталые, измученные, вошли в Житомир как раз со стороны вокзала. Выбив немцев из центра города, наши установили на нынешней Соборной площади установку реактивного залпового огня (в простонародии «катюшу») и принялись методично палить по северо-восточной окраине, где засели немцы. Те отвечали вялым артиллерийским огнем от Соколовой Горы и со стороны Заречан. На следующий день, 13 ноября, факт освобождения Житомира был подтвержден приказом Верховного главнокомандующего, объявившего благодарность всем его участникам, а над Москвой в честь освобождения очередного советского города прогремел 20-кратный салют из 224-х артиллерийских орудий.

А вот теперь, по логике вещей, и должна возникнуть если не в мемуарах советских или немецких военачальников, то хотя бы в свидетельских показаниях местных жителей, которых после второго освобождения Житомира начало усиленно опекать МГБ, та самая злополучная цистерна спирта. Но вместо нее имеем целый ворох свидетельских показаний, которые сходятся в одном: немцы, драпанув из Житомира, оставили после себя на складах такую прорву вещей и продуктов, что местным жителям и красноармейцам ну просто грех было не воспользоваться этим подарком. На складах и в вагонах на железнодорожной станции «Житомир» осталось несколько тонн провизии и бытовых вещей.

Вошедшие в город наши части не сразу произвели ревизию складов, не сразу выставили у лабазов и теплушек часовых, и местные жители практически беспрепятственно всего за полдня поперетаскивали все продукты со складов. Среди продуктов попадались и французский коньяк, и шнапс, и тот же спирт, но не в цистернах, а в специальных плоских фляжках. Разумеется, все содержимое бутылок и фляг вскоре употреблялось вовнутрь, но не настолько, чтобы пьянство обрело массовый психоз и переход в горизонтально-неподвижное состояние. То есть о повальном пьянстве речь не шла вообще. Хотя со складов тащилось все — от немецких утюгов до немецких же велосипедов. Правда, цистерны со спиртом все же были, и даже не одна, а две: это следует из показаний лейтенанта Лучкевича, командира кавалерийского взвода 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, сотрудникам МГБ. Но цистерны эти были пригнаны на житомирский железнодорожный вокзал отнюдь не немцами, а нашими — это были те самые «фронтовые сто грамм», которые должны были быть розданы красноармейцам.

Подтверждают эти факты не только допросы чекистов, но и знаменитый советский писатель Юрий Бондарев, автор таких советских бестселлеров, как «Кровавый снег», «Берег», «Залпы», «Батальоны просят огня», который, к слову, будучи лейтенантом, командиром противотанкового орудия, в составе 143-го артполка 98-й стрелковой дивизии 38-й армии в те ноябрьские дни также освобождал Житомир. В романе «Берег» наш областной центр упоминается семь раз.

Герой романа капитан Никитин имел при себе бритвенный прибор, который он прихватил в качестве трофея в одном из эшелонов в только что освобожденном Житомире. Но как бы там ни было, в Житомире артиллерийская противотанковая часть, в которой служил Бондарев, была недолго — ее сразу же перебросили под Белую Церковь, так что о немецком спирте писатель достоверной информации просто не имел. Тем не менее он тоже был информирован о двух цистернах спирта, которыми угостились наши солдаты после взятия Житомира. Но Бондарев же и подтвердил (кстати, московским журналистам), что это были всего лишь пайковые «фронтовые сто грамм» и ни о каком повальном пьянстве речи не могло и быть. Да и как такое вообще могло произойти, если немцы находились всего лишь в паре километров от города, методично обстреливая из орудий центральную часть Житомира со стороны окраин. То есть легенда о «пропитом Житомире» — все-таки враки? Тогда почему она до сих пор настолько живуча?

ОДНА ПОЛЕВАЯ ПУШКА ОСТАНОВИЛА ЦЕЛУЮ АРМИЮ

После взятия города 12 ноября плацдарм для наступления 1-го Украинского фронта выдвинулся вперед на 150 километров западнее Житомира. Передовые окопы стрелков кавалерийского корпуса находились километрах в шести на юг от городской черты.

А немцы не теряли времени даром. Они еще до начала битвы за столицу Украины стали перебрасывать на Правобережье свежие силы из Европы: две танковые и одну пехотную дивизию из Франции, а также две танковые дивизии и десантную бригаду из Италии. К моменту сражения за Житомир эти силы не успели, зато пригодились в дальнейшем. Также для ликвидации наших прорывов к Фастову и Житомиру немцами с других участков Восточного фронта были переброшены две танковые и одна пехотная дивизии. И Фастов, и Житомир были важными железнодорожными станциями, поэтому, прежде чем идти на Киев, как пишет в своих мемуарах немецкий генерал В. Ф. фон Меллентин, «генерал-полковник Раус решил сначала вернуть Житомир и уничтожить в этом районе русские войска».

Контрнаступление немцев на Житомир началось уже в ночь на 13 ноября. Противник попытался перерезать шоссе Киев — Житомир. Узнав об этом, командующий 1-м Украинским фронтом Н. Ватутин приказал приостановить наступление с целью дальнейшего расширения плацдарма и перейти к обороне. Наши войска были вымотаны предыдущими боями, и когда 15 ноября немецкие танки и пехота двинулись на позиции, которые южнее города защищали бойцы 1-го конного корпуса, то врагу не составило большого труда прорвать оборону. Конники против танков, сами понимаете,— абсурдная ситуация.

По воспоминаниям маршала Жукова, удар по Житомиру осуществляло 15 дивизий, в том числе 7 танковых и одна моторизованная. 15 ноября по Бердичевскому шоссе на город устремилось до 50-ти танков и два полка мотопехоты. Любопытно, что у самого спуска к реке Тетерев, у места, где сегодня начинается Бердичевский мост, всю эту армаду встретила одна-единственная противотанковая пушка, которая, как ни странно, вынудила немцев отступить.

Этим 45-миллиметровым орудием командовал сержант П. Хмелев. Его боевой расчет хладнокровно уничтожил 4 танка, одну бронемашину и два автомобиля, после чего немцы прекратили продвижение вперед, избрав обходные маневры. В тот день бои завязались и на юго-восточных подступах к городу, в районе Станишовки.

Только на следующий день, 16 ноября, немцам удалось форсировать Тетерев, выйти к шоссе Житомир — Киев и перекрыть его. А шоссе напрямую связывало житомирскую группировку с основными силами 1-го Украинского фронта. 17 ноября начались бои на восточной и южной окраинах города. 18 ноября немцы стали подбираться к Житомиру с севера. В тот же день к вечеру их танки и пехота захватили железнодорожную станцию «Житомир» и уже через час замкнули кольцо вокруг областного центра.

В окружении остались бойцы 2-й и 7-й кавалерийских и еще трех стрелковых дивизий. Уже в ночь на 19 ноября 218-я стрелковая дивизия, окруженная в Житомире, по приказу командующего 1-м Украинским фронтом генерала Н. Ватутина прорвала совместно с частями 1-го кавалерийского корпуса вражеское кольцо и вышла в район села Каменный Брод. Вопрос: разве можно было в такой катавасии напиваться вусмерть? О каком пьяном досуге может идти речь?

Возможно, корни этой легенды совсем в другом: против немецких танковых армад под Житомиром сражались в те ноябрьские дни 1943-го всего две легкие кавалерийские дивизии да несколько сорокапяток по типу орудия сержанта Хмелева. Возможно, горечь неожиданного поражения и заставила отступивших красноармейцев придумать в чем-то занимательную легенду о цистерне спирта, мол, пропили мы тогда Житомир, ребята!