18. Суета сует. Муре

XXV
Я накажу мир за зло, и нечестивых – за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей. 

Исайя (13:11) 

Александр Муре уже довольно долго пребывал в полной темноте, когда вдруг распахнулась большая железная дверь, и он переступил через порог. Было довольно светло – как в лунную ночь. Вдалеке он увидел сверкание воды и понял, что это река. Он стал каким-то непонятным способом отдаляться от двери, тем самым приближаясь к реке. На берегу Санька находился недолго, растерянно оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху. «Я умер»,– подумал он. 
Вдруг он услышал всплеск вёсел на воде и, сквозь туман, увидел человека в лодке, гребущего к нему. 
Человек был в холщовом хитоне, лицо его скрывал глубокий капюшон. Когда лодка ут-кнулась в песчаный берег, лодочник сказал Саньке, что прислан за ним, приказал сесть в лодку и грести к другому берегу. Санька повиновался. Он хотел спросить, где он и кто этот человек, но язык ему не повиновался. Так, в полном молчании, они приплыли на другой берег. 
Когда Санька вышел из лодки, человек незаметно исчез. Санька, оставшись один, растерялся. Испуганно озираясь по сторонам, он увидел впереди две дороги. Одна из них была широкой и, казалось, очень исхоженной, другая – узкой тропой, ведущей в другом направлении. Санька выбрал широкую дорогу и пошёл по ней. 
Через некоторое время заметно потемнело. Неожиданно перед Санькой выросло огромное существо, в некоторой степени напоминающее человека. Оно было чёрным, как уголь, с крыльями за спиной. Глаза его горели огненными шарами. У Саньки стали ватными ноги, он чувствовал, что от страха может лишиться чувств. Существо взмахнуло копьём, которое держало в сильных руках, и громогласным, похожим на рев тигра, голосом сказало: 
– Следуй за мной. 
Бедный медик, с трудом волоча ноги, повиновался. Они шли в кромешной темноте, через какие-то скалы и обвалы, и, только ориентируясь на звук тяжелых шагов проводника, Санька мог передвигаться. Наконец перед ними выросла огромная дверь. Санькин спутник три раза стукнул копьем о землю, и дверь со страшным скрипом открылась. Они прошли в тёмный тоннель, в котором Санька с замиранием сердца слушал глубокие стоны, как будто кто-то умирал, и чем дальше они продвигались вперёд, тем отчетливее и громче становились стенания. Казалось, миллионы голосов с воплем молили: воды, воды... 
Вскоре Санька оказался на широкой равнине, где проводник и покинул его. Здесь было много людей, таких, как Санька, но говорить он ни с кем не мог. Язык не слушался его. Он смотрел на ожидающих чего-то душ, затравленных и испуганных, и думал о том, что попал в ад. 
Вдруг, среди прочих мучеников, он увидел знакомое лицо. Это был доцент Ник Ник, который смотрел на Саньку полными боли и слёз глазами; он как-будто хотел что-то крикнуть, подался вперед, но, видимо, не мог двинуться с места, потеряв силы. Санька подошёл к нему и, определив, что Ник Ник нем настолько же, как и он сам, взял его за руку и сжал насколько мог, проявляя тем самым солидарность в общей беде. 
В этот момент появилось другое существо, но не менее омерзительное, чем то, которое сопровождало Саньку. Оно жестом пригласило всех следовать за ним. Люди стали подниматься и медленно идти к двери, которая неожиданно, невесть откуда, выросла перед ними. Они шли снова по тёмному тоннелю; становилось невыносимо жарко. Некоторые люди падали, изможденные и уставшие, они умоляли о глотке воды. Вдруг перед ними появилась пылающая брешь, и через какое-то время они увидели огненное озеро. Оно простиралось так далеко, как только мог видеть глаз. Как в море, здесь перекатывались лавины огня; огненные волны, вздымаясь высоко в воздух, бились друг о друга. Людей, находящихся в этой адской пучине, высоко поднимало на гребни волн и тут же стремительно бросало вниз, в глубину ужасного огненного пекла. Оказавшись на мгновение на гребне волн, они издавали душераздирающие вопли, прося воды и проклиная справедливость Бога. Эта громадная преисподняя вновь и вновь оглашалась стенаниями покинутых душ. 
Существо показало в сторону озера. Голос его вызывал ужас: 
– Грешники! Вы находитесь в аду. И у вас нет никакой надежды. Вечность никогда не кончается. Это – ваша гибель. 
– Если, конечно, вы не примете наши условия,– сказал другой, не менее противный, но более человеческий голос. 
Все люди обернулись и увидели мужчину, весьма прилично одетого,– в элегантном полосатом костюме, на его голове красовался черный котелок, а в руках он держал зелёный зонт, гармонирующий с такого же цвета галстуком. 
– У вас ещё есть выбор, – гнусавым голосом сказал он,– нам нужны свои люди – преданные, с неисчерпаемой фантазией, готовые исполнять любое приказание Хозяина. Падшему ангелу нужно сильное войско, и если вы решитесь стать его воином, то огненное озеро вас не поглотит. По крайней мере, на некоторое время. У вас есть на раздумие,– он посмотрел на часы,– две минуты. Когда минёт две минуты – одни из вас будут брошены в вечный огонь, а другие пройдут со мной в резиденцию, где мы подпишем контракт, и они, после небольшого инструктажа, немедленно приступят к своим обязанностям. 
Две минуты казались вечностью. И, когда они прошли, Санька с Николаем Николаевичем, сделав свой выбор, оказались в разных группах. 
Санька почувствовал, как из-под его ног стала уходить земля, и он стал падать в озеро. Ник Ник с содроганием наблюдал, как Александра Викторовича Муре охватила пылающая волна, как он взвыл и ушел на глубину. 

ХХVI

Внемли воплю моему, ибо я очень изнемог; избавь меня от гонителей моих, ибо они сильнее меня. 

Псалом (141:6) 

Лиза сидела за пианино и стучала своим изящным пальчиком по ноте ля. Стас сидел в саду и читал свежую прессу. Арнольд готовил холсты к предстоящей выставке. Он давно готовился к этому событию – это должна была быть его ретроспективная персональная выставка к сорокалетнему юбилею. Но всё валилось из рук, потому что все с нетерпением ожидали звонка священника. Сегодня должно было произойти изгнание тёмных сил и освящение жилища Стаса. Лиза не могла пропустить такого интересного события. Она уже с раннего утра напудрила нос, накрасила ногти, одела свой парчовый пиджачок оливкового цвета, и вся превратилась в ожидание. Стас с газетой вошёл на веранду. 
– Ребята, Ник Ник умер. 
– Как?!– Лиза вскочила со стула, чуть не упав. Арнольд застыл с подрамником в руках. 
– В газете,– Стас растерянно протянул её Нолю,– соболезнования Эльвире Никитичне Бронских по поводу кончины её супруга от институтских коллег Ник Ника. 
Арнольд тяжело опустился в кресло и вытер испарину со лба. 
– Что ж это творится?– Арнольд обхватил голову руками. 
– Когда же это кончится?– в один голос с Нолем вскрикнула Лиза, уже набирающая номер телефона Бронских. 
– Эля,– тихо сказала она,– милая, скажите, это правда? 
Округлив глаза, она прижимала телефонную трубку к уху и через некоторое время обречённо произнесла: 
– Примите наши соболезнования, Эля. 
Лиза положила трубку, села на диван, вся как-то сжалась, и, когда Арнольд подошёл и обнял её, она уже по всему лицу размазывала обильные слезы, смешанные с тушью. 
– Завтра похороны. 
Через полчаса раздался долгожданный звонок. Лиза быстро умылась, подкрасила свои покрасневшие и опухшие глазки, и уже через десять минут вся компания шла к дому Стаса вместе со священником. 
– Пастор, вы знаете, недавно, когда я хоронил своего коллегу, я нуждался в молитве. И я понял, что совершенно не представляю, как молиться. Можно ли записать пару молитв, чтобы их выучить? 
– Можно,– отвечал с улыбкой пастор,– но не нужно. Молитва – это беседа с Богом. От-крывайте Ему свою душу, просто беседуйте с ним о том, что вас волнует в данный момент. Славьте Его, благодарите Его, просите о своих нуждах... Проснувшись, вы можете сказать Ему: «Доброе утро, Господь!», а вечером поблагодарить Его за хороший день. Если чувствуете, что согрешили – попросите у Бога прощения. Говорите с Ним обо всём, так, как вы разговариваете со своим лучшим другом. И не сомневайтесь, что Он всегда услышит вас и поможет вам. Молитесь с верой. Вот и вся премудрость. 
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Лиза кокетливо рассказывала священнику: 
– Вы видели в Музее Современного Искусства полотно Латунского «Утро»? Ах, какая прелесть! Какой колорит! Между прочим, для этой картины послужила моделью я. Да. 
Рой мух вылетел из квартиры Стаса, когда он, наконец, одолел замок. 
Когда священник освятил елеем все углы квартиры, вдохновенно и громко молясь и призывая на помощь Святого Духа, на изумленных глазах присутствующих со стены стала исчезать пиктограмма. 
Следом за этим чудом произошло и другое. Разлагающиеся трупы крыс стали таять, превратившись в лужицы, которые зашипели, как вода на раскаленной сковородке, и испарились. 
В этот момент соседка, ворча, заглянула в дверь. Увидев происходящее, она побледнела, наложила на себя крестное знамение и быстро удалилась. 
С исчезновением крыс пропал и ужасный тошнотворный запах, который, казалось, пропитал всю квартиру. Лиза с облегчением убрала платок, который она прижимала к носу. 
Стас, наблюдая за происходящими чудесами, тоже стал молиться. Он ходил из угла в угол, опустив голову, закрыв глаза и сжав кулаки. Он проклинал дьявола за украденных и обиженных друзей, грозя кулаком невидимым силам зла. 
Арнольд, оцепеневший и пораженный, с открытым ртом сидел в кресле, в которое он опустился тогда, когда стала пропадать пиктограмма. Казалось, что, если бы в тот момент вместо кресла ему подвернулся кактус, он бы сел на него. Лиза победно поглядывала на Ноля. Когда священник закончил молитву, она рванулась к мужу. 
– Вот видите, Арнольд, видите! А вы не верили в чудеса. Теперь вы убедились? 
Арнольд не менял ни позы, ни выражения лица. 
– Даже я, такая маленькая буржуазная штучка, воспитанная в старых традициях дворянства,– Лиза бегло посмотрела на пастыря,– все эти суеверия, колдовство, спиритизм, гадания, магия... Даже я была поражена тому, что делает Бог. Он чудесен, Арнольд!– восхищенно продолжала Лиза,– вы должны покаяться, Арнольд, обязательно. Я так хочу, чтобы Бог действовал и в нашей с вами жизни! 

XXVII

Обещают им свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб. 

2-е Петра (2:19) 

Николай Николаевич Бронских смотрел на стеклянные своды заброшенной фабрики, где проходило собрание душ, продавшихся дьяволу. Он подписал контракт, согласно с которым обязался исполнять все без исключения указания начальства, в случае невыполнения которых он будет предан огню. Он смотрел на человека, который вел собрание. Его называли Хозяин. Из-под очков, которые держались на кончике носа, он сверкал одним глазом, гипнотизируя присутствующих. 
– Ч-черт!– Николай Николаевич вжался в стул, на котором сидел, когда этот испепеляющий взгляд прошёлся по его блестящей лысине. 
Рядом с Хозяином сидела девица с выступающими наружу клыками, она исполняла роль секретарши и стенографировала каждое произнесенное им слово. По правую руку от Хозяина сидел старикан без носа. 
– Это Староста,– нагнувшись к Ник Нику, прошептал карлик в смешной шапочке на голове.– Сатана отдает приказы Хозяину, Хозяин – Старосте, а Староста – нам. Вообще-то тут неплохо. Хорошо поработаешь – будешь иметь поощрение. Развлечений тут много, сам увидишь,– карлик взвился и захихикал, как будто его щекотали. 
Старикан без носа встал и ударил молотом по медной тарелке. 
– Заседание начинается! Хозяин открыл огромную чёрную книгу в золотом окладе. – Для начала я хотел бы сказать, что нашего полку прибыло. Зал загудел, застонал, захихикал, закаркал. Староста вскочил и знаком руки всех призвал к тишине. 
– Позвольте представить вам мадемуазель Рауцкую Любовь Юзефовну. 
Встала хорошенькая курносая девушка лет восемнадцати. Зал выдохнул. Она помахала приветственно рукой во все стороны и уселась на место. 
– Мсье Бронских Николая Николаевича. 
Ник Ник растерянно привстал и несколько раз спешно поклонился залу. В зале послышались одобрительные редкие хлопки. 
– Господина Вахно Ивана Дмитриевича, мсье Симушко Василия Петровича... 
В первом ряду привстал человек в фраке и с бабочкой. 
– Мадам Вилаускас Кристину Ренатовну, мадам... 
Когда список новичков подошёл к концу, Хозяин поздравил их и пожелал новобранцам преданной сужбы. 
Затем он принял строгое выражение лица, открыл книгу и сказал: 
– На этой неделе вы работали очень плохо. 
– Но, Хозяин,– дрожащим голосом говорил безносый Староста,– в городе открылись две новые церкви, количество покаявшихся растёт с каждым днём, нам становится все труднее и труднее, с нами борются... 
– Я отправлю тебя в огонь. 
– Но, Хозяин... 
– Я тебе поручил это дело. И ты должен был его исполнить!– взревел тот, сверкнув гневным глазом. 
– Хозяин, но за текущий год мы получили в свои руки сто сорок три души... Посмотрите, как замечательно поработал наш сын полка,– старик дрожащими костяшками пальцев пригласил мальчика с котом на руках встать. Он привел к нам целых семнадцать душ! А наши дорогие сестрички... На их счету...– Староста посмотрел в свои записи,– на их счету двадцать одна душа. 
– Очко! – кто-то выкрикнул из зала. 
Старик зло зыркнул в зал, но там стояла уже полнейшая тишина. 
– Мадам Волховская,– Староста направил указательный палец в сторону отвратительной разлагающейся старушенции,– пять душ. Всего пять душ, зато как изящно! Это была воистину тонкая работа, он кокетливо посмотрел на старуху, и его беззубый рот издал конвульсивный смешок. 
– Мало!– рявкнул Хозяин.
– Почему,– он стал листать золоченую книгу,– в 1655 году из этого города ко мне пришло семьсот девяносто пять воинов?! А в 1878 – тысяча с лишним. Вот, пожалуйста,– он стукнул обратной стороной ладони по странице,– в 1942 – две тысячи двести!
– Так ведь то была война,– попробовал поспорить Староста. 
– Меня не интересует: война–не война! – закричал Хозяин, громко стукнув кулаком по столу.– Скурвились воины... Да какие же вы воины? Жалкие, трусливые души! Учтите: на следующей неделе будет переаттестация. Кое-кого наверняка дисквалифицируют и отправят в огненное озеро. 
Как школьница, прося слова, секретарша нетерпеливо тянула руку вверх. 
– Хозяин, вы должны учитывать обстоятельства,– лелейным голоском начала она.– Все-таки столько людей сейчас покаялось. Они под защитой Всевышнего. Мы не в силах сделать что-либо. 
Хозяин взревел, закатив глаза. Мышцы на его шее напряглись, вены вздулись. Пылающими красными глазами он окинул присутствующих и с болью провыл: 
– Грядёт, грядёт день Его пришествия! Он давит нас, Он уничтожает нас! Наше войско становится жалким и малочисленным... 
Ник Ник смотрел с ужасом на происходящее, и хотел, чтобы это всё оказалось страшным сном. 

XXVIII

..И бывает друг более привязанный, чем брат. 

Притчи (18:24) 

В подавленном настроении вернувшись с похорон, Стас, Арнольд и Лиза решили помянуть своего друга. Они расположились на веранде, накрыли стол; Лиза включила магнитофон с любимой мелодией Ник Ника. Довольно весёлая мелодия навеяла воспоминания о смешном из жизни доцента, и уже через некоторое время друзья хохотали до слёз. 
Колокольчик звонко оповестил о том, что пришли гости. Арнольд пошёл открывать и, увидев уже издалека Полунина, счастливо рассмеялся и ускорил шаг. 
– Серёга, ты куда пропал?– он торопливо отпирал калитку.– Нельзя же так! Мы тут, понимаешь, переживаем, а он шляется неизвестно где! 
Из-за спины Полунина выскочила Варя. Она протягивала Нолю маленького пепельного котенка. 
– Возмещение убытка. 
– Варюха! – Арнольд обнимал Варвару креп-ко, как будто боялся, что этот милый его сердцу человечек опять будет кем-то обижен и исчезнет из их жизни,– Девочка моя! Тебя выписали из больницы? Лиза! Лизавета! Тут Варвара пришла! Почему ты не позвонила? Мы бы встретили тебя. Лиза! Стас! 
– Вы, Варвара, всё-таки, противный человек. И мы без вас – как сиротинушки, и дом наш – пустой... Ну кто так поступает?– надула губки примчавшаяся Лиза и тут же бросилась целовать Варю.– Милая моя... Солнышко. Как вы чувствуете себя? 
– Теперь уже совсем хорошо. Заберите у меня это чучело,– говорила Варвара, отрывая от своей головы котёнка, запутавшегося в её волосах,– если бы вы знали, каким дефицитным оказался этот окрас! 
Они прошли в дом, Стас поцеловал Варю, и пригрозил, что, если ещё раз такое случится, то она будет стоять в углу. 
– О! Да у вас тут застолье! По какому поводу, позвольте спросить? 
Лиза застыла с чашкой в руках. Арнольд со Стасом переглянулись. 
– Ник Ника сегодня хоронили,– решился на ответ Арнольд, опустив голову.– Он под машину попал. 
Полунин сел на диван. 
– Когда? 
– В среду. А машина укатила. Потом выяснилось, что эта машина была угнана ещё год назад, значилась в розыске. 
Все замолчали. Часы на стене тихо отстукивали секунды. 
– А мы вот пришли вам сообщить, что собираемся пожениться,– прервал молчание Полунин.
– Эта дама,– он кивнул на Варвару,– зажала мне пальцы в дверь, и мне пришлось согласиться. Сергей скорчил обиженную гримасу. – Просто даже не знаю, что и делать. 
Друзья оживились, стали обнимать Варвару и Сергея. 
– Варюха, если будет отказываться, я тебе подскажу капитальнейшую пытку,– смеялся Стас,– её ещё никто не выдерживал. И никуда он не денется. Женится, как миленький. 
Счастливый Сергей принимал поздравления. 
– Это ещё не всё!– кричала зацелованная Варя.– У нас скоро будет сын! 
– Вот те раз!– радовался Ноль,– откуда ж ты знаешь, что сын? 
– Знаю,– тихо отвечала Варя. 
– Чур я его буду нянчить! – кричала возбужденная Лиза. 
– Ну нет! Сына должен воспитывать мужчина! – возражал Арнольд, указательным пальцем тыча в свою грудь. 
– Он будет с младенчества играть на саксофоне,– мечтал Стас.
– Ну вот видишь,– шутил Полунин, обращаясь к Варе.– Зачем я тебе? 
Варвара грозила Сергею пальцем: 
– Чтобы любить. 
(Продолжение следует).