«Быть русским – это ветеринарный диагноз», - Ульянов

Современные номады против национальных пеньков

 Мы являемся живыми символами мира без границ, мира свободы, без оружия, куда каждый может отправиться без пропусков и препятствий, от степей Центральной Азии до берегов Атлантики, от плато Южной Африки до лесов Финляндии.

Быть русским – это ветеринарный диагноз. То, что из поколения в поколение артикулировалось как «великая культура», оказалось облаком гипербол и слухов, скрывающих 140 миллионов озлобленных осечек.

Историческая роль России заключается в том, чтобы доказывать человечеству – зло существует.

Десятки тысяч исключений в лице людей с умом и сердцем не делают погоды в обществе, чья судьба – ненавидеть и размножаться. Это и есть «особый путь», основанный на многовековых традициях «наших благочестивых предков», что ловко открывали пиво глазом.

Героика борьбы за гуманизм в России – это «героика» Милдред Пирс, «героика» матери, которая продолжает боготворить дочь, несмотря на то, что её

девочка – это сумрачное существо с дырой в груди.

«Кипящие грешники» симпатизируют собратьям, отказавшимся покинуть родной котёл, но и те, и другие будут банально сварены чертями.

Православие пропагандирует жертву, и «русское добро» – это броситься во имя народа на амбразуру, быть скормленным химере, стать памятником на улицах, по которым продолжат рыскать перерыкивающиеся русские люди.

Любовь не исправит Россию. Любовь способна свергнуть царя, подарив период пьяной эйфории, но она не может изменить того обстоятельства, что предмет спасения, – «русский человек», – является теми дровами, которые уже не станут деревом, и которыми куда эффективнее растапливать другие, не русские поезда.

За стремлением спасать всех инфантильных лаптей в чёрном теремке кроется гордыня и барское пренебрежение. Иваны же продолжают ждать возникающего над стадом спасителя-папочку. Им неудобна мысль, что ключ от цепи – в руке каждого; изменить можно только себя, и только эта перемена – та единственная революционная инвестиция в мир, которую субъект способен совершить.

 2

Можно ещё долго хвататься за случайные щепки света в океане тьмы, и видеть надежду в волонтерах Крымска, для появления которых нужна по-настоящему урожайная трагедия, но повальная эмиграция молодых умов из ада говорит о том, что Россия переживает заслуженный распад, ведущий к возникновению Православной Республики Балалайка.

Вся пропагандистская машина собачьей империи работает на убеждения сумнящихся в том, что другие берега – это гибель вне корня и брата; мир, где ты утрачиваешь «мы», становишься потерянным и никому не нужным. Вот только почему-то мало кто спешит назад. Те же, кто всё-таки «спешат», – делают это либо из-за нехватки денег, либо не справившись с культурным шоком; они– патриотические гостарбайтеры и жертвы Ваала.

Путешествие всегда оправдано. На его пути стоят финансы, границы и страх. Если бы не прискорбная нищета многих умных и творческих людей, Россия давно уже стала бы тем, чем она и должна быть – кунсткамерой, где чаплины, кургиняны и соловьевы мечут тараканью икру под куполами Храма Христа Спасителя; изолированные от тех «несчастных», что «сгинули» на берегах Сены и Гудзона, в «чёрной» Европе, «тупой» Америке, «непонятной» Азии.

Капитализм убеждает нас, что мир – это пирамида, и для свободомыслящей личности есть только один верный путь – «вверх», на Запад. Путь на Запад, конечно, – не самый плохой, но и не самый дешевый, и уж точно не единственный. Есть множество других путей, которые не требуют немыслимых капиталов и презрительных посольств, но сулят приключения и открытия.

Нет визы в Европу? Поезжай в Индию или Тайланд. Наскучило там? Отправляйся к вершинам Китая, в пустыни Африки, многоголосые джунгли Южной Америки. Да что там Южная Америка – даже поездка в ближайший населённый пункт является лекарством от географического паралича. Любая территория открыта для прогулки и может послужить местностью, «где водятся драконы».

Удел нищих – бежать куда-то не потому, что там – новое, но потому, что там больше товаров, вкусная еда и чище дороги. Настоящее путешествие – это не поиск «места получше», но поиск себя и познание мира; неиссякаемый источник поэзии и витальности.

Именно поэтому я призываю всех, в чьем сердце дремлют крылья, променять оседлый образ жизни на любую форму номадического существования.

Нет такого товара и явленности, которые способны предложить большую интенсивность, чем интенсивность путешествия. Локальный социальный капитал не сотворит с тобою того чуда, которое ежедневно происходит со странствующими без турагентств и путёвок.

Открыв цыганскую романтику, ты откроешь реальность, где бывает тяжело, но не бывает скучно, и больше не сможешь довольствоваться одним местом, станешь частью общества без границ и флагов.

Встречаясь на неожиданных перекрёстках, мы не будем кланяться иконам, рядиться в общие цвета и превозносить общих предков. Мы будем видеть общий блеск в глазах друг друга, и знать, что нас объединяет даль.

Следом же мы простимся, чтобы умирать в поездах и самолётах. Ничто, кроме вида спакованного рюкзака, не будет вызывать у нас экстаз. Разве что горы, объятые паром, озера, сожравшие небо; совьи чащи, ночные бульвары, «соборы» заводов и городские мосты – всё незнакомое, непонятное, новое.

Анатолий УЛЬЯНОВ