Сьогодні: Вс, 24.11.2024 16:21:21
ЖЖ Инфо » Мой блог » либерти » 2012 Ноябрь 3
|
либертиОценка: 3.9/5 Голосов: 14 |
Теория разбитых окон
Рассказывает Канадский социолог Малкольм Гладуэлл в книге "Переломный момент":
"Теория "Разбитые окна" подразумевает, что преступность - это неизбежный результат отсутствия порядка. Если окно разбито и не застеклено, то проходящие мимо решают, что всем наплевать и никто ни за что не отвечает. Вскоре будут разбиты и другие окна, и чувство безнаказанности распространится на всю улицу, посылая сигнал всей округе. Сигнал, призывающий к более серьезным преступлениям".
Люди делятся на три типа. Первые ни при каких обстоятельствах не станут гадить в неположенных местах. Вторые не заморачиваются по этому поводу и гадят там, где придётся. Но существует определённая прослойка людей, которые будут гадить тогда и только тогда, когда уже и так нагажено, но при этом ведут себя культурно, если вокруг чистота и порядок. Если понаблюдать, то можно заметить, что количество никогда не гадящих составляет 5%, всегда гадящих 5% и гадящих в нагаженное 90%. И достачно представителю из 5% всегда гадящих начать процесс, чтобы пошла волна от тех самых 90%. Принцип 95% в данном случае сохраняется.
В 1980-х годах Нью-Йорк представлял собой ад. Там совершалось более 1 500 тяжких преступлений КАЖДЫЙ ДЕНЬ. 6-7 убийств в сутки. Ночью по улицам ходить было опасно, а в метро рисковано ездить даже днем. Грабители и попрошайки в подземке были обычным делом. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити.
Вот что рассказывали о нью-йоркской подземке:
"Выстояв бесконечную очередь за жетоном, я попытался опустить его в турникет, но обнаружил, что монетоприемник испорчен. Рядом стоял какой-то бродяга: поломав турникет, теперь он требовал, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично ему. Один из его дружков наклонился к монетоприемнику и вытаскивал зубами застрявшие жетоны, покрывая все слюной. Пассажиры были слишком напуганы, чтобы пререкаться с этими ребятами: "На, бери этот чертов жетон, какая мне разница!" Большинство людей миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада".
Город находился в тисках самой свирепой эпидемии преступности в своей истории. Но потом случилось необъяснимое. Достигнув пика к 1990-му году, преступность резко пошла на спад.За ближайшие годы количество убийств снизилось на 2/3, а число тяжких преступлений - наполовину.
К концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. По какой-то причине десятки тысяч психов и гопников перестали нарушать закон.Что произошло? Кто нажал волшебный стоп-кран и что это за кран?
В середине 1980-х в нью-йоркском метрополитене поменялось руководство.
Новый директор Дэвид Ганн начал работу с... борьбы против граффити.
Нельзя сказать, что вся городская общественность обрадовалась идее. "Парень, займись серьезными вопросами - техническими проблемами, пожарной безопасностью, преступностью... Не трать наши деньги на ерунду!"
Но Ганн был настойчив: "Граффити - это символ краха системы. Если начинать процесс перестройки организации, то первой должна стать победа над граффити.
Не выиграв этой битвы, никакие реформы не состоятся. Мы готовы внедрить новые поезда стоимостью в 10 млн. долларов каждый, но если мы не защитим их от вандализма - известно, что получится. Они продержатся один день, а потом их изуродуют".
И Ганн дал команду очищать вагоны. Маршрут за маршрутом. Состав за составом. Каждый вагон, каждый божий день."Для нас это было, как религиозное действо", - рассказывал он позже. В конце маршрутов установили моечные пункты. Если вагон приходил с граффити на стенах, рисунки смывались во время разворота, в противном случае вагон вообще выводили из эксплуатации. Грязные вагоны, с которых еще не смыли граффити, ни в коем случае не смешивались с чистыми. Ганн доносил до вандалов четкое послание.
Вот что рассказывали о нью-йоркской подземке:
"Выстояв бесконечную очередь за жетоном, я попытался опустить его в турникет, но обнаружил, что монетоприемник испорчен. Рядом стоял какой-то бродяга: поломав турникет, теперь он требовал, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично ему. Один из его дружков наклонился к монетоприемнику и вытаскивал зубами застрявшие жетоны, покрывая все слюной. Пассажиры были слишком напуганы, чтобы пререкаться с этими ребятами: "На, бери этот чертов жетон, какая мне разница!" Большинство людей миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада".
Город находился в тисках самой свирепой эпидемии преступности в своей истории. Но потом случилось необъяснимое. Достигнув пика к 1990-му году, преступность резко пошла на спад.За ближайшие годы количество убийств снизилось на 2/3, а число тяжких преступлений - наполовину.
К концу десятилетия в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. По какой-то причине десятки тысяч психов и гопников перестали нарушать закон.Что произошло? Кто нажал волшебный стоп-кран и что это за кран?
В середине 1980-х в нью-йоркском метрополитене поменялось руководство.
Новый директор Дэвид Ганн начал работу с... борьбы против граффити.
Нельзя сказать, что вся городская общественность обрадовалась идее. "Парень, займись серьезными вопросами - техническими проблемами, пожарной безопасностью, преступностью... Не трать наши деньги на ерунду!"
Но Ганн был настойчив: "Граффити - это символ краха системы. Если начинать процесс перестройки организации, то первой должна стать победа над граффити.
Не выиграв этой битвы, никакие реформы не состоятся. Мы готовы внедрить новые поезда стоимостью в 10 млн. долларов каждый, но если мы не защитим их от вандализма - известно, что получится. Они продержатся один день, а потом их изуродуют".
И Ганн дал команду очищать вагоны. Маршрут за маршрутом. Состав за составом. Каждый вагон, каждый божий день."Для нас это было, как религиозное действо", - рассказывал он позже. В конце маршрутов установили моечные пункты. Если вагон приходил с граффити на стенах, рисунки смывались во время разворота, в противном случае вагон вообще выводили из эксплуатации. Грязные вагоны, с которых еще не смыли граффити, ни в коем случае не смешивались с чистыми. Ганн доносил до вандалов четкое послание.
"У нас было депо в Гарлеме, где вагоны стояли ночью, - рассказывал он. - В первую же ночь явились тинейджеры и заляпали стены вагонов белой краской. На следующую ночь, когда краска высохла, они пришли и обвели контуры, а через сутки все это раскрашивали. То есть они трудились 3 ночи. Мы ждали, когда они закончат свою "работу". Потом мы взяли валики и все закрасили. Парни расстроились до слез, но все было закрашено снизу доверху. Это был наш мэсседж для них: "Хотите потратить 3 ночи на то, чтобы обезобразить поезд? Давайте. Но этого никто не увидит".
В 1990-м году на должность начальника транспортной полиции был нанят Уильям Браттон. Вместо того, чтобы заняться серьезным делом - тяжкими преступлениями, он вплотную взялся за... безбилетников. Почему?
Новый начальник полиции верил - как и проблема граффити, огромное число "зайцев" могло быть сигналом, показателем отсутствия порядка. И это поощряло совершение более тяжких преступлений. В то время 170 тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если 2 или 3 человека обманывали систему, окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. Они решали, что если кто-то не платит, они тоже не будут. Проблема росла, как снежный ком. Что сделал Браттон? Он выставил возле турникетов по 10 переодетых полицейских. Они выхватывали "зайцев" по одному, надевали на них наручники и выстраивали в цепочку на платформе. Там безбилетники стояли, пока не завершалась "большая ловля". После этого их провожали в полицейский автобус, где обыскивали, снимали отпечатки пальцев и пробивали по базе данных. У многих при себе оказывалось оружие. У других обнаружились проблемы с законом. "Для копов это стало настоящим Эльдорадо, - рассказывал Браттон. - Каждое задержание было похоже на пакет с поп-корном, в котором лежит сюрприз. Что за игрушка мне сейчас попадется? Пистолет? Нож? Есть разрешение? Ого, да за тобой убийство!.. Довольно быстро плохие парни поумнели, стали оставлять оружие дома и оплачивать проезд".
В 1994 году мэром Нью-Йорка избран Рудольф Джулиани. Он забрал Браттона из транспортного управления и назначил шефом полиции города.
Кстати, считается, что именно Джулиани впервые применил "Теорию разбитых окон". Теперь мы знаем, что это не так. Тем не менее, заслуга мэра несомненна - он дал команду развить стратегию в масштабах всего Нью-Йорка.
Полиция заняла принципиально жесткую позицию по отношению к мелким правонарушителям. Арестовывала каждого, кто пьянствовал и буянил в общественных местах. Кто кидал пустые бутылки. Разрисовывал стены. Прыгал через турникеты, клянчил деньги у водителей за протирку стекол.
Если кто-то мочился на улице, он отправлялся прямиком в тюрьму.
Уровень городской преступности стал резко падать - так же быстро, как в подземке. Начальник полиции Браттон и мэр Джулиани объясняют: "Мелкие и незначительные, на первый взгляд, проступки служили сигналом для осуществления тяжких преступлений".
Цепная реакция была остановлена. Насквозь криминальный Нью-Йорк к концу 1990-х годов стал самым безопасным мегаполисом Америки.
Новый начальник полиции верил - как и проблема граффити, огромное число "зайцев" могло быть сигналом, показателем отсутствия порядка. И это поощряло совершение более тяжких преступлений. В то время 170 тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если 2 или 3 человека обманывали систему, окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. Они решали, что если кто-то не платит, они тоже не будут. Проблема росла, как снежный ком. Что сделал Браттон? Он выставил возле турникетов по 10 переодетых полицейских. Они выхватывали "зайцев" по одному, надевали на них наручники и выстраивали в цепочку на платформе. Там безбилетники стояли, пока не завершалась "большая ловля". После этого их провожали в полицейский автобус, где обыскивали, снимали отпечатки пальцев и пробивали по базе данных. У многих при себе оказывалось оружие. У других обнаружились проблемы с законом. "Для копов это стало настоящим Эльдорадо, - рассказывал Браттон. - Каждое задержание было похоже на пакет с поп-корном, в котором лежит сюрприз. Что за игрушка мне сейчас попадется? Пистолет? Нож? Есть разрешение? Ого, да за тобой убийство!.. Довольно быстро плохие парни поумнели, стали оставлять оружие дома и оплачивать проезд".
В 1994 году мэром Нью-Йорка избран Рудольф Джулиани. Он забрал Браттона из транспортного управления и назначил шефом полиции города.
Кстати, считается, что именно Джулиани впервые применил "Теорию разбитых окон". Теперь мы знаем, что это не так. Тем не менее, заслуга мэра несомненна - он дал команду развить стратегию в масштабах всего Нью-Йорка.
Полиция заняла принципиально жесткую позицию по отношению к мелким правонарушителям. Арестовывала каждого, кто пьянствовал и буянил в общественных местах. Кто кидал пустые бутылки. Разрисовывал стены. Прыгал через турникеты, клянчил деньги у водителей за протирку стекол.
Если кто-то мочился на улице, он отправлялся прямиком в тюрьму.
Уровень городской преступности стал резко падать - так же быстро, как в подземке. Начальник полиции Браттон и мэр Джулиани объясняют: "Мелкие и незначительные, на первый взгляд, проступки служили сигналом для осуществления тяжких преступлений".
Цепная реакция была остановлена. Насквозь криминальный Нью-Йорк к концу 1990-х годов стал самым безопасным мегаполисом Америки.
по материалам:http://leon-orr.dreamwidth.org/1285092.html
Администрация сайта zhzh.info может не разделять точку зрения авторов опубликованных материалов и ответственность за них не несет.
Объявления:
давайте организуемся и предложим мерии!
Я готов платить членские взносы за такую работу вначале.
Немчура теперь до сих пор платит за проезд даже без кондуктора, такой устойчивый условный рефлекс выработался :)
А если честно, то жесткие меры по поддержанию дисциплины, как ние странно, наиболее гуманный метод по отношению к попуяции. Это как на войне: послать на верную смерть роту солдат, зато фронт сумеет успешно сманеврировать и отлично выпонит операцию с минимальными потерями. Можно, конечно, голосить о негуманности и кровожадных командирах, но если бы не жертва, то потери фронта составили бы 5 полков вмест 1 батальона. Пожертвовать сотней ради спасения десятков тысяч разве не гуманно?