Свобода или колбаса? Экономика человеческого достоинства

Если попытаться охарактеризовать одним словом то, что объединяет все фазы Евромайдана между собой и с его предшественницей, Помаранчевой революцией, то слово это будет "достоинство". Оно подразумевает отстаивание своих врожденных прав и свобод — в противоположность клиентелизму, основанному на сдаче (не делегировании, а именно сдаче!) этих прав в обмен на "колбасу". Мы, как показала жизнь, массово не согласны позволять власти избивать мирных демонстрантов. И мы не желаем терпеть власть, которая выставляет страну, по меткому выражению Дональда Туска, "на аукцион". Более того, мы подозреваем (возможно, и незаслуженно) любых кандидатов на лидеры в том, что они на самом деле хотят нас опять подчинить себе. И, наконец, нам не нужны подачки в обмен на суверенитет: мы не хотим быть коллективными клиентами России!

Именно по этой линии проходит главный разлом, разделяющий Украину, да и не только ее, а также решительно отделяющий — теперь это уже очевидно — ее от восточно-славянских "сестер", объединяя с Юго-Восточной Европой. Разве что особенности истории и формирования населения различных регионов нашей страны придают ему видимую, географическую, составляющую внутри страны. Причем если девять лет назад кое-кто из протестующих все же готов был оставаться клиентом, только хотел барина подобрее, то сейчас этого нет и в помине, а протестующих не меньше — тенденция, однако!

Наверное, социологи имеют на этот счет более точные данные. Но иногда для того, чтобы оценить, например, степень закалки стали, не обязательно делать рентгенографический анализ кристаллической структуры, достаточно ударить молотком: если расплющится — недокалили, разобьется — перекалили. Точно так же можно судить и о народе по результатам удара дубинкой по голове мирного демонстранта. В Чехии и Молдове избиение студенческих демонстраций закончилось революциями. В Болгарии и Грузии после подобных событий лидеры сами объявляли внеочередные выборы, ибо чувствовали ответственность за происшедшее. В то же самое время что Путин, что Лукашенко продолжают спокойно царствовать после совершенно аналогичных событий; а Назарбаеву нипочем даже расстрел восставших. Что, впрочем, естественно: Казахстан же никаким концом не в Европе! И это многое, если не все, объясняет.

Ведь именно в Западной Европе в результате долгой и ожесточенной борьбы появилось само понятие о неотъемлемых правах человека, на которые государство не смеет покушаться. И именно с этой концепцией ожесточенно боролся Советский Союз, отказываясь даже голосовать за Всеобщую декларацию прав человека, не говоря уже о том, чтобы исполнять на практике ее нормы; а сейчас его дело пытаются продолжать руководители стран СНГ как внутри страны, так и на межправительственном уровне. Их лозунг "меняем свои права и свободы на "колбасу"!" прекрасно ложится на
желание России снова стать центром империи, прикупив по сходной цене независимость соседей. В частности, Лукашенко с этого живет уже скоро как двадцать лет. Но такая модель не подходит Украине, если, конечно, мы хотим действительно выйти на новый уровень развития, соответствующий европейской "периферии", или хотя бы догнать ту же Россию в ближайшие 10–15 лет.

Денег много не бывает?

Почему задача ставится именно так? Как указывают данные исследований, это минимальный уровень жизни, который позволяет достойно жить подавляющему большинству населения. Ведь человек стремится не к деньгам как таковым, а к счастью. А социологи давно заметили важный феномен: среди богатых самооценка счастья не связана с уровнем доходов, а среди бедных — еще как связана! Причем подобная тенденция наблюдается и на уровне стран. Соответственно, бедный (или бедная страна) готов жертвовать правами, свободами и возможностями ради сиюминутной выгоды, потому что счастье, которое она приносит, превышает "затраты".

Выдающийся американский социолог Роналд Инглхардт объясняет такой феномен очень просто. Бедному важен каждый лишний доллар: сначала он позволяет обеспечить хотя бы физическое выживание, потом — безопасность (например, возможность лечиться в случае болезни), комфортную жизнь без постоянных лишений и неудобств и, наконец, самореализацию. Уровень дохода на душу населения в 16–18 тыс. долл. с учетом паритета покупательной способности при относительно равномерном распределении благ (хотя бы таком, какое обеспечивает свободный рынок при равных правах участников) в целом обеспечивает удовлетворение вышеуказанных потребностей. Дальше вступает в силу основа неоклассической экономики — принцип убывающей предельной полезности. Он гласит, что начиная с некоторого уровня каждая дополнительная единица товара приносит меньшую пользу, чем предыдущая. Соответственно, с ростом доходов на первый план начинают выходить другие, нематериальные, факторы, например, свободное время или духовное совершенствование. Поэтому более высокий уровень благосостояния, конечно, сам по себе повышает возможности для самореализации, но на практике гораздо важнее становится способ его достижения. Не случайно проклятия "обществу потребления" всегда исходят от людей достаточно обеспеченных — на уровне нескольких тысяч евро в месяц, как минимум. Тому, кто считает за счастье пару тысяч гривен в месяц, идеи о том, что, дескать, стремление к экономическому благополучию себя исчерпало, кажутся, мягко говоря, неуместными.

Таким образом, чтобы реализовать наше стремление к достойной жизни, нужно по меньшей мере утроить благосостояние людей. Задача, безусловно, амбициозная. Но, учитывая эффект "низкого старта", вполне достижимая: например, это на наших глазах успешно проделали страны Балтии, при этом еще и успев преодолеть "спад переходного периода". Кстати, по дороге они растеряли большую часть крупной промышленности — той, что сейчас в очередной раз потянула Украину в болото. Однако самого по себе материального благосостояния недостаточно. Та же Россия практически достигла искомого уровня, но достойной жизнью для большинства там и не пахнет. Как сказал Константин Райкин: "В России надо быть или известным, или богатым, чтобы к тебе относились так, как в Европе относятся к любому". Нет, даже не так, ведь ни известность, ни богатство в России не избавляют от необходимости прислуживаться перед "сильными", быть их "клиентами".

Но может ли Украина достичь такого уровня благосостояния, не становясь при этом на колени? Или нам достоинство не по карману, ведь у нас не хватает пресловутых "ресурсов", а без них наша экономика нежизнеспособна? Ответ: вполне можно, что доказывает опыт той же Европы. И, более того, для Украины это единственно возможный способ.

С экономической точки зрения, можно выделить две модели успеха: либо богатые природные ресурсы, либо создание условий для реализации талантов и накопления "человеческого капитала". По ряду причин, о которых уже приходилось неоднократно писать (см. "Отягощенное наследство: предприятия без предпринимателей", ZN.UA №26 от 3 августа 2012 г.; "Шажок в цивилизацию", ZN.UA №29 от 22 августа 2012 г.; "Газовая камера для реформ", ZN.UA №2 от 18 января 2013 г.), эти две возможности если не взаимоисключающие (есть несколько примеров "гибридов"), то, по крайней мере, конкурирующие. В частности, ресурсы позволяют обеспечить "колбасу" без свободы хотя бы на некоторое время (ближайший пример — Россия), а при их отсутствии именно свобода, по крайней мере, в последние пару столетий в нашей части мира становится критически важным фактором роста благосостояния.

Украина уже сейчас практически полностью реализует свой потенциал использования ископаемых ресурсов, поэтому ждать процветания с этой стороны не приходится. Сельское хозяйство тоже вряд ли может обеспечить рост ВВП в таких масштабах: даже если все хозяйства достигнут продуктивности лучших по отрасли, то и тогда их суммарный доход вырастет в 3–4 раза. С учетом доли аграрного сектора в нынешнем ВВП около 8% это даст прибавку на 20–30% — не так уж мало, но не в 2–3 раза. Не говоря уже о том, что во всех богатых странах сельское хозяйство — это элемент безопасности, а то и просто дорогая игрушка, но никак не кормилец, поскольку оно получает дотации. Конечно, нельзя недоучитывать возможности, связанные с возможным глубоким изменением отраслевой структуры внутри самого агросектора. Но эффект от этого будет уже относиться не к черноземам как таковым, а к раскрытию человеческого потенциала.

Именно это направление развития отражает как наши конкурентные преимущества (во многом остаточные), так и стремления большинства наших сограждан. Причем не только экономические: например, такие слагаемые достойной жизни, как демократия и права человека, — неотъемлемые
элементы модели, основанной на реализации человеческого потенциала, и пятое колесо в телеге (а то и вообще помеха) в "ресурсной" модели. Жители Украины охотно инвестируют в образование, об этом свидетельствует десятое место в мире по охвату высшим образованием (по компонентам Индекса глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума). Мы достаточно предприимчивы: даже после резкого сокращения в результате политики нынешнего правительства число предприятий на душу населения в Украине осталось на уровне среднеевропейского (по данным как украинской госстатистики, так и Евростата). Весьма изобретательны: по количеству только американских патентов на душу населения наша страна на 52-м месте в мире (по данным того же Всемирного экономического форума). И, главное, украинцы, в отличие от большей части Европы, в большинстве своем все-таки готовы вкалывать, в том числе и потому, что до заветного уровня благополучия нам еще расти и расти.

Что именно больше всего необходимо Украине для реализации этого потенциала и каким может быть "индивидуально пошитый" для нашего народа рецепт устойчивого, поступательного развития, думает в числе прочих Несторовская группа — неформальный коллектив экспертов (в одной из ближайших публикаций мы подробнее остановимся на ее наработках). А пока, чтобы закончить с клиентелизмом, ответим на вопрос, который в эти дни мучает многих: то, что сделал Янукович в Москве, — это хорошо или плохо с точки зрения модели успеха, основанного на реализации талантов?

Очевидно, что клиентелизм внутри страны означает подавление свобод, нарушение прав и, соответственно, мешает раскрытию талантов народа. Самое главное, что подавляется честный и беспристрастный конкурентный отбор, в результате не реализуется главный из всех талантов — предпринимательский, который обеспечивает практическое применение всех остальных способностей и знаний на пользу обществу. Конечно, роль и методы работы нынешней власти не оставляют ни малейшей надежды на его раскрытие. Но, может быть, власть каким-то чудом сменится, а подачки останутся с нами? Существует ли теоретическая возможность одной рукой обеспечить независимость бизнеса внутри страны, а другой — "зарабатывать" на внешнем рынке торговлей суверенитетом (еще раз: именно торговлей, в отличие от делегирования на прозрачных и четких условиях)?

Нет, и еще раз нет: это вопрос корпоративной культуры. В бизнесе она проявляется во всем — и в отношениях акционеров между собой, и в атмосфере внутри коллектива, и в отношениях с потребителями и поставщиками, и, конечно, в самой продукции. Поэтому главная задача аналитиков и консультантов — построить стратегию компании, исходя не просто из возможностей рынка, а в первую очередь, из самой природы этой компании, ее индивидуальности, то есть корпоративной культуры. Например, фирме не стоит даже пытаться занять вроде бы привлекательную рыночную нишу, если соответствующий вид деятельности не соответствует стилю руководства. По той же причине редко бывают успешными попытки объединить в одной компании принципиально разные виды деятельности (как, например, в свое время пытался сделать директор Мариупольского комбината им. Ильича Владимир Бойко), даже несмотря на то, что с чисто экономической точки зрения такая диверсификация должна была бы придавать фирме устойчивость.

Но то же самое справедливо и в отношении страны. И даже хуже: президент, который согласился идти в клиенты к другой стране, не может не распространять такие отношения по всей пресловутой "вертикали"; а это не позволяет создать условия для роста эффективности экономики. Что, в свою очередь, требует поиска дальнейших подачек — и круг замыкается. Ситуация типичная для сателлитов, в частности, стран третьего мира, которые десятилетиями не могут соскочить с "иглы", на которую их в свое время подсадили обе стороны холодной войны. Впрочем, некоторые из них поставил перед фактом крах СССР — и после суровой "ломки" они таки смогли, кажется, преодолеть зависимость. Будем ждать аналогичной ситуации или сами начнем лечиться?