Фотовыставку о Брянщине в годы оккупации закрыли за улыбки на лицах детей

Панорамы

У нас имеются 4 рамы большого формата, на которых изображены масштабные городские и пригородные пейзажи. Эти снимки отличаются от остальных по размеру и являются «маяками» экспозиции. На каждом из них, если подойти ближе, можно разглядеть детей, затерянных на фоне гнетущей широкой картины местности.
Панорама Чёрного моста через р. Десна. г. Брянск, 13 сентября 1942 г.
По этому месту сейчас проходит участок Московского проспекта, соединяющий Советский и Фокинский районы Брянска. Во время оккупации примерно здесь был расположен КПП, где у местного населения проверяли документы, также хорошо виден оборудованный участок дороги, спускающийся к берегу Десны.
Зольдатенхайм на Козельской улице. г. Карачев, июнь 1942 г.
Здание в несколько перестроенном виде сохранилось и по сей день. В современном Карачеве это перекрёсток улиц 50 лет Октября и Советской. В годы оккупации немцы устроили здесь т.н. «Зольдатенхайм» — некий гибрид ресторана, казино, варьете и публичного дома.
Перекресток ул. Большой и Ковалевки. г. Клинцы, 1942 г.
Сегодня эти здания находятся на пересечении улиц Октябрьской и Карла Маркса, в основном все постройки сохранились. На растяжке мы видим указатель «Feldkommandantur 528»; неподалёку от фотографа находилась фельдкомендатура, местный военно-административный орган оккупационной власти.
Панорама дороги на Брянск. Унечский р-н, осень 1941 г.
Вот как раз тот случай, когда состояние русских дорог вызывает гордость. Ведь в том числе благодаря им было существенно замедлено продвижение вражеских войск на Брянском направлении осенью 41-го.

Тема голода и поиска пропитания

По документальным свидетельствам, и конечно, по рассказам очевидцев, во время оккупации основным занятием детей был поиск пропитания. На многих из них в семьях легли тяжёлые обязанности кормильцев. Тут сказывались и тяжёлые продовольственные условия, и грабительский настрой оккупантов, и дефицит трудоспособных взрослых мужчин.
Крестьянские дети. Клинцовский округ, 1941 г.
Это фото красноречиво само по себе и, пожалуй, не нуждается в комментариях рассказчика.
Посевная озимых. Клинцовский округ, осень 1941 г.
В условиях нехватки работоспособных мужчин, которые в большинстве своём боролись с врагом на фронте, детям пришлось взвалить на себя все тяготы крестьянского труда. Это осложнялось ещё и тем, что большая часть урожая отбиралась для нужд захватчиков. Данное фото перепечатывалось в исторической брошюре, недавно изданной Государственным архивом Брянской области (её тоже можно было увидеть в экспозиции на стенде с литературой).
Дети по дороге на кухню. г. Брянск, зима 1941-42 гг.
В городских условиях добывать пропитание «работой на себя» было гораздо сложнее. Поэтому, чтобы выжить, дети были вынуждены выполнять подсобную работу для захватчиков; или попросту побираться у горожан, либо у самих оккупантов.
Дети собирают обмундирование. г. Брянск, зима 1941-42 гг.
Один из примеров вспомогательных работ за еду. Были нередки случаи, когда работая на военных объектах, дети добывали полезные разведывательные данные о численности и занятиях гарнизона, либо тайно портили вещи и оборудование. В проигрываемых в зале аудиозаписях как раз имеются такие описания.
Мальчик продаёт ягоды чиновникам Брянской фельдкомендатуры, направляющимся в отпуск.
14 июля 1942 г.
«Лес – кормилец», — так говорили раньше. И действительно, в тяжёлые годы военной разрухи его дары для многих стали существенным подспорьем. Излишки можно было продавать. Хотя, на оккупированной территории деньги практически утратили своё назначение – в основном в ходу был натуральный обмен. Ягоды, грибы, орехи менялись на хлеб, консервы, кашу, папиросы. Данное фото – редкий пример, когда по подписи на обороте, кроме точной даты атрибутируется и военное подразделение.
На городском базаре. г. Клинцы, 1942 г.
Наглядный пример городского базара, где люди покупали и обменивали продукты. Видно, что дети активно участвовали в этом процессе. На стене дома видны правила торговли, установленные немецкими захватчиками, за несоблюдением которых следовало строгое наказание.
На городском рынке. г. Брянск, 1942 г.
Здесь запечатлен брянский городской рынок, располагавшийся недалеко от Десны на т.н. «базарной площади». На обоих снимках видно присутствие оккупантов. Пользуясь своим положением, они зачастую могли вести торговлю на невыгодных для гражданского населения условиях, либо просто забирать понравившийся им товар.
Раннее утро, дорога на рынок. г. Брянск, ул. Успенская, 1942 г.
Во время оккупации села кормили города. С самого раннего утра на брянский базар вереницами стягивались жители из пригородов и районных деревень. Для того чтобы успеть вовремя, зачастую нужно было отправляться в дорогу ещё с ночи, рискуя нарваться на охранные патрули, пресекавшие передвижение гражданских лиц в тёмное время суток.

Принудительные работы.

В наше время насильственная эксплуатация детей карается по закону. Во время немецкой оккупации это было нормой, дети были вынуждены в тяжёлых условиях трудиться по приказанию оккупантов, чтобы сохранить свою жизнь. При этом, особую категорию составляли те, кого мы сегодня называем малолетними узниками. Большая их часть работала на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях 3-го Рейха. Подневольный детский труд сопровождали голод, издевательства, высокая статистика смертности и увечий.
Отправка первого состава остарбайтеров в Рейх. г. Клинцы, март 1942 г.
Вот уникальное, пока единственное достоверное фото угона рабочих, снятое в нашем регионе. Согласно воспоминаниям очевидцев событий, в городе Клинцы под воздействием немецкой пропаганды первые группы остарбайтеров отправлялись в Германию на добровольной основе с марта 1942 года. Однако уже очень скоро по зашифрованным письмам из Германии люди догадались, что их вводят в заблуждение. Поток добровольцев иссяк, и уже летом 1943 года для насильственной вербовки рабочих в городе начались облавы. Фото перепечатывалось в исторической брошюре, изданной Государственным архивом Брянской области. Во время очной беседы после открытия выставки с одним из активистов провокаторов, его очень смутило, что пассажирам поезда в дорогу выдают хлеб (пять буханок не лучшего качества на вагон). Такой аргумент, что людям во время длительного пути нужно было чем-то питаться, иначе вместо дешёвой рабочей силы в Германию приехали бы трупы, его не убедил.
Крестьянские дети верхом на лошадях. Клинцовский округ, 1941 г.
Принудительная работа на селе являлась одной из самых непростых. Тяжёлый крестьянский труд в условиях нехватки продовольствия, машин, под постоянным надзором оккупационных властей лёг на хрупкие детские плечи. Трагический период оккупации ускорил взросление детей, большинству из них пришлось поднимать хозяйство в тяжёлое время послевоенной разрухи.
Мальчишка камуфлирует фасад дома. г. Карачев, июнь 1943 г.
С этим фото связана интересная история. Долгое время мы не могли однозначно определиться, чем именно на фото занимается ребёнок по приказу стоящего рядом офицера. Пока однажды не попался в руки снимок с изображением аналогичных работ, на его обороте была подпись, на немецком означающая: «камуфляжные работы». Скорее всего, до нашего времени дом не сохранился, ведь город Карачев встретил освобождение в руинах.

Портреты.

Особенность выставки заключается ещё и в том, что мы экспонируем четыре персональных портрета определённых людей. Это обнаруженные нами фото детей, сделанные во время описываемого периода. За каждым портретом стоит своя история, своя судьба. На выставке также представлены и безымянные портреты.
Анатолий Богачёв (1929 г.р.), малолетний остарбайтер из г. Клинцы. Фото из трудового паспорта.
На экспозиции контрастно противопоставлены друг другу два персональных портрета детей с прямо противоположными судьбами. Первый из них – Анатолий Богачёв. Подлинник его трудового паспорта (“Arbeitsbuch”) находился в витрине экспозиции, по этому документу удалось установить, что мальчик занимался принудительными работами на землях барона Фон Ширндинга в районе Регенсбурга. Его участь, к сожалению, неизвестна.
Михаил Кулик (1936 г.р.), сын этнической немки и уроженца Суражского р-на. г. Клинцы, зима 1941-42 гг.
А на этом снимке запечатлён Миша Кулик. Снимок сделан фотографом Вальтером Энгельгардтом, он называет только имя ребёнка и приводит подробную историю его семьи. Фамилию мне удалось установить по результатам опроса нескольких очевидцев в Сураже. Миша – сын этнической немки и уроженца Суражского района. Редкий пример беззаботного детства во время оккупации. Ведь этнические немцы (т.н. «фольксдойче» и «рейхсдойче»), проживавшие на оккупированной восточной территории, имели особый правовой статус, ставивший их выше всех прочих социальный групп. По всей вероятности, Миша был вывезен в Германию во время отступления немецких войск.
Василий Игнатов (1937 г.р.) на пороге немецкой кухни. д. Казенное Узкое Дубровского р-на, 1942 г.
Это фото – редкий пример немецкого фотоснимка периода оккупации, сохранившегося в частном семейном архиве. Ныне здравствующий Василий Игнатов провел детство на оккупированной территории недалеко от Сещинского аэродрома. У нас на выставке можно было прослушать аудиозапись его воспоминаний, красноречиво повествующую о тяготах военных и послевоенных лет.
Леон Конопелькин (1927 г.р.). г. Карачев, 1942 г.
Фотопортрет Леона Конопелькина был сделан в оккупированном Карачеве в 1942-м году, предположительно в городском фотоателье братьев Мендюков, впоследствии расстрелянных немцами в местном гетто. Леон Степанович – поистине кладезь ценной краеведческой информации о периоде оккупации Карачева. На экспозиции была представлена подлинная рукопись его мемуаров, где отдельно и подробно расписаны злодеяния немецких войск в городе. Также у нас была возможность аудио-трансляции его рассказов.

Портреты детей. Фото Вальтера Энгельгардта. Клинцовский округ, 1941 г.
Взгляните на этот калейдоскоп лиц и эмоций: в них наивность, ненависть, стесненительность, отрешённость.
Прачка с детьми. г. Брянск, июль 1942 г.
На этом снимке представлен фотопортрет матери-одиночки, вынужденной целыми днями стирать бельё, чтобы добыть пропитание своим детям.
Дети у передвижного госпиталя. Мглинский р-н, осень 1941 г.
Фотопортрет двух деревенских детей, возможно брата и сестры. Улыбка девочки мимолетна и наивна, в силу своего возраста она плохо понимает происходящее вокруг.

Повседневный быт и этнография.

В этом разделе в основном представлены различные фото из обыденной сельской жизни.
У крестьянской избы. Окрестности г. Унеча, 1942 г.
Обычная сцена из сельской жизни в окружении предметов крестьянского быта.
Мальчики на льду озера. Окрестности г. Унеча, зима 1942 г.
Дети есть дети: даже в голодной, оборванной жизни периода оккупации была потребность в каких-то развлечениях. На этом снимке мы видим мальчика на самодельных коньках, кое-как примотанных верёвкой к валенкам. Как видно, у его товарища нету даже таких; а возможно он просто ждёт своей очереди.
Дети играют на свалке отстрелянных артиллерийских гильз. Брянский р-н, 1941 г.
Конечно, во время войны детям не приходилось и мечтать о нормальных игрушках. Их заменяло то, что находилось под рукой; в частности – оружие и боеприпасы. Не перечесть количество трагических случаев, когда в военное и послевоенное время из-за неосторожных шалостей с плодами войны дети погибали или оставались калеками на всю оставшуюся жизнь. О таких случаях есть рассказы в предоставляемых нами аудиозаписях очевидцев.
Крестьянки за тканием пояса. Суражский р-н (?), лето 1943 г.
Собранные нами фотографии представляют для исследователей очень многогранный материал. Вот пример, когда фотограф-оккупант невольно сохранил для нас изображение процесса ткания крестьянского пояса, что представляет несомненную этнографическую ценность.

Крестьянки в праздничной одежде. г. Дятьково, 1941-43 гг.
Ещё несколько ценных этнографических снимков, демонстрирующий внешний вид народного праздничного костюма крестьян северо-восточного района Брянщины.
Юные прачки. Суражский р-н, 1941 г.
Момент из повседневной крестьянской жизни, где детей приучали помогать взрослым по домашнему хозяйству с самых ранних лет.

Образование.

Во время оккупации, в городах и некоторых селах Брянщины ненадолго были открыты школы. Согласно политике захватчиков, «Новая русская школа» должна была воспитывать людей, пронемецки и пронацистски настроенных. В особенности это стало актуальным после срыва плана молниеносной войны Германии против Советского Союза. Для нацистов в этих условиях школа и ее работники должны были стать той силой, которая позволила бы контролировать русскую молодежь, способствовать ослаблению на нее влияния со стороны представителей антифашистского сопротивления. Вместе с тем в учебных заведениях преподавался по советским учебникам ряд обычных дисциплин: математика, физика, геометрия, естествознание и биология. Однако, работа учебных заведений была относительно недолгой. В результате нарастающего кризиса немецкой армии на фронте, большинство школьных зданий были переоборудованы в госпиталя. В проигрываемых в зале аудио-воспоминаниях есть рассказы о работе и закрытии школ в те годы.


На уроке в средней школе. Фото Вальтера Энгельгардта. г. Клинцы, 1942 гг.
Три представленных на выставке снимка, сделанные Вальтером Энгельгардтом, на данный момент являются единственными достоверными фотосвидетельствами работы школ на территории оккупированной Брянщины, их ценность прежде всего в этом. Третий снимок из-за детских улыбок послужил ведущим козырем провокаторов выставки. Внимательный и думающий зритель без труда поймёт, что мимолётный детский смех мог быть вызван чем угодно: от гримасы фотографа до раскрытого муляжа черепа на учительском столе. Отмечу, что данные снимки без дополнительных расширенных подписей экспонировались на выставке «Дорогами Победы» в Гомельском областном музее военной славы в августе-октябре 2014 года.

Церковь и религия.

Одной из составляющих «политики заигрывания» с местным населением, свёрнутой немецкими захватчиками сразу после крупных поражений на фронте, было временное открытие церквей. Сегодня для нас снимки этих событий представляют большую краеведческую ценность, ведь на них запечатлена не только история, но и архитектура.

Крещение детей в Троицкой единоверческой церкви. Фото Вальтера Энгельгардта.
г. Клинцы, сентябрь 1941 г.
Уникальный диптих, запечатлевший обряд крещения детей во временно открытой Троицкой единоверческой церкви, уничтоженной пожаром в 1972-м году. На данный момент это единственные фотографии богослужения, сделанные за всё время существования храма.
На пороге Успенского собора. г.Мглин, октябрь 1941 г.
Ещё одно уникальное фото относится к Мглину, на нём изображен открытый для верующих собор Успения Богоматери, выстроенный в 1815-1830 гг. в честь избавления города от разграбления армией Наполеона. Фото этого собора, сделанное во время оккупации, мы публиковали в журнале «Брянские миряне».

Притеснение местного населения.

Конечно, в плане подачи материала о преступлениях фашистского режима на Брянщине против детей, кроме специальной литературы, воспоминаний, и пояснений экскурсовода мы демонстрируем и некоторые фотографические свидетельства, которыми располагаем.



Захваченные “Пособники партизан”. Брянский лес, 1942 г.
В оригинале подпись «Пособники партизан» мы приводим именно курсивом и в кавычках, чтобы процитировать определение захватчиков, осуществляющих эту жестокую операцию. Как известно, немецкие оккупационные войска жестоко пресекали любые попытки местного населения содействия или даже общения с партизанским движением. Скорее всего, на этих снимках запечатлены последние дни, а может и часы жизни наших сограждан. На экспозиции была возможность прослушать аудиозапись уроженки д. Умысличи Брянского района, где подробно описывается трагическая судьба подобного смертельного конвоя.
Сельские жители. Брянский р-н (?), 1941 г.
Несмотря на то, что атрибуция данного фото вызывает у нас некоторые сомнения (оригинальная подпись отсутствует, но снимок находится в комплекте с видами Брянского района), мы решили использовать этот выразительный снимок для афиши всей фотовыставки. Судя по встревоженным лицам людей и кольцу сердито настроенных оккупантов на заднем плане, мы наблюдаем некий конвой или общий сбор.

Различные сцены.

Сюда включены остальные фотографии с различных уголков Брянщины со сценами, не подходящими по тематике к предыдущим разделам.
Место падения советского бомбардировщика ТБ-3, сбитого немецкой зениткой во время авианалёта.
г. Брянск, июль 1942 г.
Как известно, Советская авиация периодически бомбила стратегические немецкие объекты на захваченных врагом территориях: город Брянск в этом смысле не был исключением. Интерес для бомбардировщиков прежде всего представляли крупные железнодорожные узлы и станции, по которым немцы перемещали свои военные эшелоны. Учитывая наличие развитой сети противовоздушной обороны в тыловой прифронтовой зоне, эти полеты были весьма рискованными. На представленном снимке запечатлено место крушения бомбардировщика ТБ-3. На обломках можно увидеть и детей. У этого фото есть продолжение, где отчётливо виден бортовой номер. Хочется верить, что когда-нибудь по имеющимся данным мы сможем определить судьбу и состав погибшего экипажа, а также уточнить район падения.
Жители оккупированной территории. г. Карачев, октябрь 1941 г.
Этот фотоснимок, несмотря на устные пояснения, стал одним из инструментов провокаторов выставки. Если взглянуть на него шире, с позиции думающего человека, становится очевидно: немец захотел сняться на фоне местного населения, при этом для шутки накинул на мальчика свой китель. Это ли не издевательство и унижение: словно на пугало, напялить на ребёнка личину тех, с кем его отец сражается на фронте.
На сельских похоронах. Брянский р-н (?), 1941 г.
Как мы знаем из рассказов наших бабушек и дедушек, в деревнях общество всегда было сплочённей, чем в городе. Все друг друга знали: вместе работали, вместе строили и вместе хоронили… Как видно по снимку, на похороны молодой женщины, подорвавшейся на мине, собралась вся деревня: от мала до велика.
Репетиция оркестра Локотского самоуправления. Локотский округ, лето 1942 г.
Вот ещё один снимок, используемый провокаторами выставки. Да, действительно, существовала на оккупированной территории такая административно-территориальная единица: Локотский округ. Об этом написано множество книг, статей, сняты телефильмы. То, что создатели выставки демонстрируют новый фотоснимок, имеющий отношение к данному коллаборационистскому формированию, совсем не означает, что они его поддерживают. Но означает, что они хотят напомнить и показать, что там, в этой предательской зоне тоже жили дети, которые в силу своего юного возраста и родственных связей оказались невольными заложниками ситуации.
Дети наблюдают за автоколонной. с. Верхличи Красногорского р-на, осень 1941 г.
Парный снимок начального периода оккупации из Красногорского района. В лицах детей неподдельный интерес к колонне проходящих грузовиков и трогательное непонимание надвигающейся беды.
Местные жители едут на немецком военном эшелоне. Суражский р-н (?), лето 1943 г.
За этим мимолётным бытовым снимком скрывается страшная суть. Дело в том, что немцы достаточно часто практиковали посадку гражданских лиц на военные эшелоны. Люди служили им живым щитом, призванным предотвратить атаки на поезда с земли и с воздуха. При этом, население зачастую не подозревало о своём положении, либо сознательно шло на риск, чтобы быстро перебраться в другой населённый пункт.
На погосте Ильинской церкви. г. Трубчевск, 15 июня 1942 г.
Этот снимок, на наш взгляд, является удачным завершением экспозиции. Как завершение, он был использован и в репортаже о нашей выставке, снятым ГТРК «Брянск». На нём представлена замечательная аллегория. С одной стороны: на переднем плане итог войны на Восточном фронте; гробы, в которые загнали себя немецкие захватчики. С другой стороны: на заднем плане видны дети, как символ новой возрождающейся после оккупации жизни.