Международный суд ООН не сделает то, что Украина сама не готова делать

Украинцы имеют завышенные ожидания от решений международных институтов относительно конфликта между Украиной и Россией, потому так сильно обижаются и разочаровываются, когда решения таких организаций не соответствуют их ожиданиям.

Так на своей странице в Facebook прокомментировал руководитель политических програм Украинского Института Будущего Юрий Романенко дискуссию, развернувшуюся сегодня в украинских соцсетях и медиа после промежуточного решения Международного суда ООН в Гааге.

«Меня во всей это ситуации с воплями вокруг решения суда ООН умиляет это вечное ожидание пришествия Христа-Спасителя с открытым ртом. У нас огромное количество людей адептов партии инопланетян-спасителей Украины, которые искренне думают, что кто-то там в сытой Гааге почему то должны принять решение, которое диаметрально противоположно решениям самой Украины. А наши решения тупы и просты — спустя три года после агрессии со стороны России мы на официальном уровне не можем дать ответ кто оккупировал наши территории, кто эта держава-оккупант, какие у нас отношения с оккупированными территориями», — отметил аналитик.

По его мнению, «любому дураку понятно, что решение любой внешней организации относительно агрессии России будет крайне затруднено, если мы сами не можем определить для себя, что есть отношения с Россией для нас, на какие потери Украина может пойти, дабы защитить свой интерес, наконец, мы должны ответить, что ЕСТЬ НАШ ИНТЕРЕС в принципе».

«Если мы не можем обозначить свой интерес, потому что где-то жмут маленькие и большие гешефты, то на наш интерес будут сверху класть большой геополитический болт и не один, все, кто такие интересы имеют и готовы их защищать», — указывает Юрий Романенко.

«В общем, когда мы имеем по многим направлениям фикцию политики, фикцию государственных институтов, фикцию какой-либо деятельности вообще, то крайне глупо, тупо и безнадежно надеяться, что кто-то будет перениматься нашими проблемами в большей мере, чем готовы перениматься мы. Это даже не мысль, это аксиома, недоступная почему-то большинству», — резюмировал он.