Российский онколог Илья Фоминцев решил покинуть страну: «Последней каплей был визит полицейских»

Илья Фоминцев, российский онколог, основатель Высшей школы онкологии, фонда "Не напрасно" и онкологической клиники "Луч", решил покинуть страну после того, как к нему домой пришли силовики. Ранее Фоминцева арестовали на 20 суток за участие в протестах против войны в Украине. Какова дальнейшая судьба ВШО в России и что ждет российскую онкологию?

В конце апреля в Санкт-Петербурге Полина Фоминцева, жена Ильи Фоминцева, онколога и известного просветителя, днем вышла на улицу гулять с их огромным псом Тором и заметила возле своего дома двух подозрительных мужчин в штатском.

Часов в семь вечера мужчины снова появились, на этот раз из лифта на этаже Фоминцевых. Пес услышал их и предупредительно залаял, Фоминцева узнала незнакомцев в глазок и успела закрыть дверь на ключ.

Мужчины стучали и звонили в дверь минут десять, пес лаял, трем маленьким детям и жене Фоминцева стало страшно. Из-за двери мужчины представились полицейскими и попросили "прокомментировать выход Ильи на улицу в Москве" (в конце февраля Фоминцев провел под арестом восемь суток).

24 февраля, в день начала войны России против Украины, начитавшись новостей, он вышел из московской кофейни рядом с Пушкинской площадью и направился в сторону людей, которые собирались на антивоенные протесты. По пути его задержали полицейские и арестовали на восемь суток.

Мужчинам Полина Фоминцева дверь не открыла, они ушли, но этот случай стал решающим. Илья Фоминцев начал искать пути эмиграции из России.

"Не напрасно"

Илья Фоминцев сначала работал хирургом-онкологом в Ленинградском онкологическом диспансере, а в конце нулевых после того, как не удалось спасти жизнь его матери, у которой поздно обнаружили злокачественное новообразование в груди, начал просветительскую деятельность.

Фоминцев организовывал бесплатные осмотры маммологов для женщин, которые хотели провериться на рак молочной железы, устраивал благотворительные концерты артистов Михайловского театра и Санкт-Петербургской академической филармонии им. Шостаковича у себя дома, чтобы привлечь внимание к проблемам онкологии. Как и сейчас, в то время проблема отсутствия раннего выявления и профилактики раковых заболеваний стояла остро.

Проекты развивались, Фоминцев окончательно бросил работу врача и в 2010 году стал просветителем. Появился Фонд профилактики рака, который позже переименовали в Фонд медицинских решений "Не напрасно".

Вскоре доктор и его фонд занялись образованием всей страны в области онкологии - Фоминцев читал бесплатные лекции, проводил образовательные форумы, запускал благотворительные акции и онлайн-сервис с бесплатными консультациями онкологов, образовательное медиа о доказательной медицине и онкологическую энциклопедию.

Кроме этого, Фоминцев решил не только просвещать людей, но и образовывать врачей на практике.
 

Автор фото, Ilya Fomintsev/Facebook

 

Совместно с НИИ онкологии имени Н. Н. Петрова он открыл Высшую школу онкологии (ВШО), бесплатную ординатуру для молодых российских врачей, которых обучают по программе обычной ординатуры НИИ Петрова и проводят онлайн занятия с врачами из разных стран.

Ординаторов учат критическому анализу, навыкам общения с пациентами, поиску решений в диагностике и лечении с помощью научных публикаций, обсуждают с ними академические статьи.

Бесплатное образование и стипендии обеспечивали жертвователи - деньги на программу давали и обычные люди маленькими регулярными пожертвованиями, и крупные бизнес-партнеры.

В 2021 году в школе одновременно учились 60 ординаторов, каждый месяц работы ВШО фонду "Не напрасно" обходится примерно в 5 млн рублей, два года обучения одного ординатора - около 2 млн рублей. Программа работает семь лет, за это время ВШО закончили 98 человек. От выпускников требовалось только одно - после учебы остаться работать в России.

В этом году ВШО набрала новую группу из 15 человек, но пожертвований на стипендию не хватило.

Би-би-си: Ваше решение повлияет на работу фонда?

Илья Фоминцев: Повлияет, но, надеюсь, не очень сильно. Я продолжу работать удаленно, буду по видеосвязи проводить встречи. И потом, я думаю, что создам какую-то организацию за пределами страны. Я сейчас попытаюсь создать организацию, которая станет интернациональной, она не будет привязана только к России.

Би-би-си: Вы много говорите о том, что главное в медицине - пациент. Когда вы начинали, думали, что ваша работа будет связана с Россией и российскими пациентами. То есть это должно быть очень болезненное решение - уехать?

Илья Фоминцев: Очень. Я очень долго принимал решение. Очень тяжело было осознать свою интернациональность. На самом деле, на всем пространстве бывшего СССР совершенно одинаковые проблемы в медицине. Всё, что мы делали в России, будет пригодно и для Польши, Чехии, Словакии, Словении, и прибалтийских стран. Я создам крестраж (Фоминцев употребляет термин из книг о Гарри Поттере, крестраж - это волшебный артефакт, который позволяет волшебнику остаться бессмертным до тех пор, пока цел этот предмет - Би-би-си), в безопасном месте с точки зрения системных экономических и политических рисков для бизнеса. В первую очередь речь идет об открытии образовательных сервисов для пациентов, в том числе для беженцев в таких бывших республиках СССР, как Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и так далее.

Я все пытался примирить себя с мыслью, что надо куда-то уезжать, учитывая, что 12 лет я тут пахал как вол. Тяжело, поймите, я очень социально активный человек, я не хочу оставлять здесь кучу друзей, которые не хотят уезжать. Но мне придется ради семьи это сделать. Последней каплей был визит полицейских. Поэтому всё. Я - всё.

Би-би-си: Как вы жили с начала войны? Если я правильно поняла, в какой-то момент вы "сели на стакан". Запили?

Илья Фоминцев: Запил - понятие красивое слишком. Не то, чтобы я падал лицом в грязь, такого не было. Но я действительно почти каждый день выпивал, это было единственное, что меня более-менее в конце дня расслабляло. Сейчас, когда решение об эмиграции принято, стало гораздо легче.

Би-би-си: А семья как, они готовы к переезду?

Илья Фоминцев: Семья больше всех и хочет. Ну кроме детей, понятное дело, они еще маленькие. Сейчас я думаю о Латвии, но многое зависит от возможностей легализоваться, как получить разрешение на работу, которой у меня пока нет. Надо найти кого-то, кто поможет в этом разобраться. Раньше ковидные ограничения были, теперь санкции, связанные с войной - все каждый день меняется. Я никогда не занимался вопросами ВНЖ или чего-то подобного. Позвонить кому-то и спросить: "Вася, вот что мне надо делать, куда идти?" Я не знаю реально.

Би-би-си: До начала войны вы не задумывались об этом?

Илья Фоминцев: Конечно, нет, и близко не задумывался, зачем мне? У меня все прекрасно здесь развивалось, несмотря на кучу проблем.

Би-би-си: А какие проблемы были?

Илья Фоминцев: Пандемия была. То мы закрываемся, то не закрываемся, то открываемся, то закрываемся, то не очень закрываемся. Потом пришел приказ, который исключает все частные клиники из ОМС, а у меня частная клиника "Луч" была. Потом с "Лучом" случилась история - "Газпром" построил жилой дом в пяти метрах от клиники, и камни треснули. Пришли геодезисты и сказали: ребят, всем спасибо, все свободны. Я нашел способ, как переформатировать работу "Луча" и одновременно переехать клинике в новое место.

Мы схватили всех черных лебедей ("черный лебедь" - понятие, введенное писателем Нассимом Талебом и означающее редкие и неожиданные события с неожиданными последствиями - Би-би-си): пандемию, войну, регуляторную гильотину, разрушение здания. Что еще осталось - пожар и нашествие инопланетян? Я готов был сражаться, но тут приходит черная тьма и накрывает ненавидимый прокуратором город.

Би-би-си: Делали ли вам предложение работать за границей?

Илья Фоминцев: Пока нет. Я не смогу работать на кого-то, я уже 14 лет не работаю с начальником. Я могу работать только с партнерами, либо в своей организации. Просто это закончится мордобитием через месяц работы, потому что такое невозможно для меня, я уже не умею работать подчиненным.

Би-би-си: Я видела комментарии под вашим постом врача-онколога из Украины Александра Стаховского, который пишет "свою позицию по войне в Украине [выпускники ВШО] не высказали…. Побоялись или ещё хуже всего поддерживают "операцию".

Илья Фоминцев: Да, украинцы обвиняют русских в пассивности.

Би-би-си: Почему онкологи не готовы выражать свою точку зрения относительно войны?

Илья Фоминцев: За позицию власти очень мало людей выступают. Это говорит о том, что, скорее всего, люди против, потому что за войну-то как раз можно выступать. Они стараются не подвергаться остракизму со стороны тех, кто против. Я думаю, что в России врачи очень сильно государственно зависимые люди. Подавляющее большинство людей работают в госучреждениях. Те, кто работает в частных клиниках, тоже зависят от государства во многом. Медицина - сильно зарегулированная отрасль. Уничтожить частную клинику не составляет никакого труда, по большому счету, поэтому частные клиники тоже сидят и помалкивают, чтобы как бы чего не вышло.
 

Автор фото, Ilya Fomintsev/Facebook

Би-би-си: Где работают выпускники ВШО после ординатуры?

Илья Фоминцев: В основном в Москве. Пока мы эту проблему не решили, да и, честно говоря, не хочется решать уже.

Би-би-си: Почему они остаются в Москве?

Илья Фоминцев: В регионах очень заскорузлая медицина, в диспансеры практически невозможно пробиться. Это очень агрессивная среда. Выпускникам легче скопиться в центральных клиниках, где больше медицинских возможностей. В федеральных клиниках целые островки ВШО появлялись. Но сейчас они работать перестанут.

Би-би-си: Расскажите про деньги. Вы писали, что снизились пожертвования. Я видела, что среди доноров есть несколько иностранных компаний. Что с ними происходит?

Илья Фоминцев: До войны мы находились на стадии переговоров, когда компании взяли на себя обязательства, что они участвуют в том или ином проекте. Мы уже обменивались документами, были на стадии подписания договоров. Вот таких компаний отвалилось ровно на 50 млн рублей.

Би-би-си: На сайте фонда среди партнеров есть логотип фонда Потанина. Не повлияли ли санкции, на него наложенные, на работу с вашим фондом?

Илья Фоминцев: Мы работали с ним давно, но это было очень давно и по мелочи.

Би-би-си: Доступная среда для онкологических пациентов - эта программа у вас рассчитана до 2024 года…

Илья Фоминцев: Ответы на те вопросы, которые вы задаете, будут вредить фонду. Вы понимаете, что происходит? Я на ваши вопросы ответить не могу по той причине, что любой ответ может повредить. Ну нельзя жить и работать в таких условиях!

Би-би-си: Вы писали, что лекарства будет сложно закупать. Это уже сейчас происходит?

Илья Фоминцев: Я не знаю, по каким ценам они будут закупаться, когда закончатся довоенные запасы. Я очень сильно сомневаюсь, что будут продавать по цене официального курса рубля. Скорее всего, это будет не так, потому что официальный курс, скорее всего, не закроет риски фармацевтических компаний.
 

---

В первые три недели войны в России началась паника, оригинальные лекарства от рака начали стремительно раскупать, в какой-то момент они исчезли, но потом появились подорожавшими на 30-50%, рассказывают сотрудники онкологических компаний. В Москве и Санкт-Петербурге оригинальные препараты еще остаются в схемах лечения, некоторые из них можно получить по ОМС.

В регионах с этим сложнее, говорят собеседники Би-би-си, врачи государственных и частных клиник, еще до войны в российских регионах в протоколе лечения начали заменять оригинальные препараты на индийские или российские аналоги.

Во время войны из-за наложенных на Россиюэкономических санкций поставщики медицинских товаров временно столкнулись с логистическими сложностями. Несмотря на это, пока летают гражданские самолеты, лекарство из Израиля или Германии в Россию сможет довезти курьер. Это стоит дорого и может использоваться только для отдельных пациентов, не для всех клиник.

---

Би-би-си: Есть о чем волноваться людям с деньгами, которые могут позволить себе платное лечение?

Илья Фоминцев: Есть, потому что стоимость лечения будет расти. Онкология очень затратное предприятие, грустно станет кому угодно. Это большие деньги, миллионы рублей. И онкострахование - довольно неплохой выход для многих. Это относительно небольшие до сих пор суммы взносов и неплохое страховое покрытие - за 5000 рублей в год получаешь 6,5 млн рублей покрытия. На 6,5 млн рублей много чего можно сделать.

Онкострахование в России непопулярно, рассказывают в сервисе "Онкострахование". По их оценкам, в стране только у 300-700 тыс. человек есть страховка от рака. Даже менеджеры по персоналу больших корпораций не считают онкострахование необходимостью, хотя это недорого стоит, а в мире число заболевших раком растет. Застрахованные люди во время войны продолжают получать лечение за границей, для этого необязательно находиться в России.

Би-би-си: А вы застраховались сами?

Илья Фоминцев: Нет, пока не страховался, потому что в России я одной смс-кой могу найти себе лечение рака. Но теперь надо будет страховаться, потому что я уезжаю.

Би-би-си: Как в будущем отразится война на онкологии в России?

Илья Фоминцев: Если вы думаете, что война может на чем-то хорошо отразиться... У вас правда такие мысли есть? Никаких подробностей пока не назову, и никто пока не назовет. А вот [если] у нас поезд едет в ад, то все вагоны едут. А 25-й вагон тоже едет? Да, тоже едет. А 31-й? Да, тоже. И все.

Было не очень, а будет хуже

Будущее онкологии никто из собеседников Би-би-си из государственных и частных клиник и медицинских организаций определить точнее, чем "было не очень, а будет хуже", не смог, и раньше конца лета никто не берется это прогнозировать из-за непредсказуемости во время войны.

Пока лечение пациентов зависит от действующих довоенных контрактов с клиниками, фармацевтическими компаниями и врачами, а новые контракты только в процессе создания, наибольшее опасение вызывают санкции на поставки медицинского оборудования. Клиники оборудованы аппаратами Philips, Siemens и Canon, запасные детали к ним китайскими или российскими заменить будет сложно.

Новые технологии, в частности, секвенирование, расшифровка геномного содержимого раковых клеток, осуществляются на иностранном оборудовании и с помощью иностранных препаратов, о будущемналичии которых в России говорить пока трудно.

Кроме того, все новые клинические исследования (КИ) и некоторые виды экспериментального лечения онкологии, проводимые европейскими и американские компаниями, в России остановлены. В случае КИ это означает, что российские пациенты могут остаться без новых лекарственных препаратов.

В середине мая после недельного отпуска в Армении Фоминцев опубликовал пост в соцсетях - объявление о поиске нового хозяина для пса Тора. "Щас мне будет очень больно, но я должен это написать. Снимать разные квартиры, переезжать через границы вот с этим всем и с огромным псом 40 кг - это почти нереально", - писал в "Фейсбуке" Фоминцев.

Накоплений у семьи Фоминцевых, по их словам, нет, жили "на зп, как и примерно три четверти страны". С большой вероятностью они с тремя детьми поедут жить в Израиль, где лечение онкологии - визитная карточка страны.

По последним оценкам ведущего научного сотрудника Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Юлии Флоринской, с начала войны в Украине из России уехало 150 000 человек.