Эгоизм вне народа

У каждого из нас есть чувство достоинства, по крайней мере, собственного достоинства, я полагаю, точно. Всякая личность остается таковой в силу сохранения, в первую очередь, своей индивидуальности, что достигается осознанием своей важности и весомости, пускай даже напущенной. Даже самое ничтожество, существуя, считает себя весомым, пускай даже и ничтожеством. Но всегда весомым и могущим, в любых делах и взглядах, с которыми эта личность соприкасается, так или иначе. В противном случае такие области просто отсекаются из сознания и деятельности по мере утраты в них собственной важности.

Как-то мало нынче стало людей, на мой взгляд, которые имеют сильную идею и цель, стремление. Я, собственно, не могу наверняка заключить от чего общество претерпело такие изменения, однако же, можно заключить как эти изменения повлияли на каждого в отдельности. Думаю можно сказать, что член общества сейчас обособлен и нелюдим, и небрежен, к тому же, к родственным связям – сравнительно с некоторым прошлым, и в большей мере. Нет, есть, конечно, и ярые экстраверты, и почитатели родословной, но речь идет об обществе в целом. А в общем и целом тенденция идет к тому, что человек забивается внутрь себя, не полностью, но с некоторой явной очерченностью процесса. Плохо это или хорошо я не берусь утверждать. Возможно, отсутствие цели и дает возможность рассмотрения различных альтернатив, однако же, альтернатива считается таковой при уже главенствующем выборе – а его при этом самом рассмотрении нет. Так и слоняется эдакий из стороны в сторону, без твердой позиции на тот или иной счет. При этом-таки человек замкнутый и забитый не может быть и эгоистом в полной мере, ведь невозможно определить эгоизм без окружающего общества.

Что ж, и на этот счет есть некая теория. Существует мнение, что человек с рождения своего обладает всеми возможными задатками и способностями, которые он вообще может потенциально иметь после развития в будущем, при определенных обстоятельствах. Противоречиво, но любопытно… Итак, выходит, что человек, получая навыки, обучаясь, теряет эти свои способности, одну за одной, или уменьшается степень свободы их проявления. Как только сталкивается он с новым, непонятным доселе, то в сознании его реализуется некий весьма определенный отклик именно на это явление, реализуется и… отсекается. Тот потенциал, который имелся для преодоления новой преграды – он теряется. Взамен же используется альтернативный (и косвенный) путь преодоления, используя при этом ограниченный набор действий – возможно, некоторые области разума, которые все четче очерчиваются с течением жизни, а другие, потенциальные возможности, отсекаются, глушатся. Почему и зачем – опять же не берусь рассуждать, так как об эдаком можно расписать не один лист. Примечательно в этом свете, что количество мозговых клеток ребенка не меньше такового у взрослого, а то и больше, меняется лишь структура их связей, и меняется на протяжении всей жизни. Так что же, это и есть тот самый потенциал?

Примечательно, что человек, при всей своей весомости (точнее, при чувстве весомости) ценит в себе скорее не то, что есть, а то, что может быть из того, что есть. Это выводит в некоторой степени область духовного в человеке на первый план, хотя это и не осознанно происходит. Каждая личность, какой бы она не была, мало живет в настоящем, а все её ценности лежат в области возможностей, потенциально возможных действиях… Если стоит цель чего-то достичь, то это состояние конечное не есть ценным само по себе – оно даст определенные возможности на будущее, а не для настоящего. Звучит престранно, а, однако же, я и не могу рассудить, что это абсурд. Таково положение вещей. Возможно, это особенность человеческой психики, возможно, это суть принципа накопления вообще, возможно еще какой-то фактор – это уже причины, а не последствия.

Предположим, что рассуждения об утрате потенциальных возможностей по мере социализации есть верными. Однако, почему же эти утраченные способности не проявляются потом? Мы каждый день чем-то занимаемся, и у каждого есть определенная, более-менее однообразная, пускай профильная (идеализированно), деятельность. Наше окружение, люди, с которыми мы общаемся, работа, которую мы делаем, культура, в которой мы живем, и прочее и прочее – всё это формирует определенный образ наших мыслей и рассуждений. Пока мы занимаемся тем, чем привыкли заниматься – все пребывает в некой норме, установленной нами самими. Пока человек занят привычной деятельностью, он использует привычные области своих возможностей, все более и более укореняя их преобладание и главенство в своей жизни. И пока человек делает эти вещи – он считает себя важным, нужным, пускай даже просто для своих привычек.

Привычки диктуют правила игры для разума. Человек считает себя достойным того окружения и деятельности, в которое он вовлечен. Если это не так – он всячески пытается перепрыгнуть в другую среду. Но если его всё устраивает в теперешнем положении, это значит, что он укротил свою свободу воли – тот ненасытный идеал, к которому стремится сама идея разума, в том или ином её виде, ведь именно разум дает возможность получать новое из известного, что открывает, следовательно, новые просторы для действий. Знать, уметь, но не делать то, что способен – поистине странная обыденность человеческой жизни. Наверное это та таинственная (тайная?) свобода воли, которая делает человека личностью.

Могущество – это осознанный потенциал(пускай человека, личности), который не пускается в ход. Если же он пускается в ход, то за человеком просто приписывают силу, что, в общем-то, не то же самое. Каждый, как и писалось выше, чувствует за собой силу, знает свой потенциал, более  того, это знание составляет важность существования личности как таковой для себя самой, но именно в том, чтобы не пускать его в ход. Это чуть ли не основа гордыни и высокомерности человеческой. Знать, уметь, быть способным, но не делать – это и вправду могущество? Чем же является тогда делание того, на что способен?