Полесское барокко. О литературе, тихом болоте и чертях Житомира

ФОТО С САЙТА UKRTOUR.ORG

ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Илья СТРОНГОВСКИЙ — писатель, поэт, переводчик, литературтрегер, дизайнер, житомирянин по месту рождения и проживания. Далее — его взгляд на город.

— Каковы ваши первые воспоминания о Житомире?

— Мне тогда было явно меньше четырех лет (потому что с 4 до 9 я проживал в Петербурге), и вспоминается такая картина: мы с мамой идем по площади Королева, она тогда называлась Советов. Площадь заснежена, снег высокий, мне трудно ступать. Я в детской толстой шубке, выгляжу как медвежонок, мне трудно передвигаться, боюсь идти через эти сугробы, думаю, что если упаду, то здесь и замерзну.

Вот мое самое раннее воспоминание о Житомире, даже в страшных снах снилось, потому и укоренилось... А остальные воспоминания относятся к сознательному возрасту.

— Сознательный возраст уже выбирает более приятные маршруты...

— Когда я вернулся из Петербурга, у меня появился большой интерес к тому, чтобы исследовать разные уголки города. Очень люблю и до сих пор регулярно бываю, в частности, на набережной Тетерева, где в свое время жил Валерий Шевчук, его брат Анатолий Шевчук до сих пор там живет. Тот район одноэтажных домиков, где сохранились, как я узнал, несколько указателей с довоенных времен — самые старые указатели в городе — мой любимый.

Опять же, парк Гагарина и места от парка к окружающим селам. Припарковая дамба — тоже очень интересное место. Еще — монумент Славы. Он стоит над обрывом. Холм над берегом Тетерева, на нем высоченная игла памятника Славы, все так торжественно, и вдруг — обрыв, причем такой, что если неосторожно ступить, то полетишь вниз. Это меня поражало, мы там с пацанами много времени провели.

Также очень интересный район там, где перед дамбой в Тетерев впадает речка Каменка. Маленькая речушка. Мы там гуляли и находили кусочки отполированного водой граната. Она протекает через несколько районов города, и это уже идиллия: никаких зданий.

Тоже яркое воспоминание: как мы ходим по речке, как поднимаемся по ней и, формально находясь еще в городе, оказываемся вдруг в совсем неосвоенных, малоизученных, на детский взгляд, местах. Вот таких мест было довольно много, мы их исследовали, а впоследствии оказалось, что кое-что таки пропустили.

Несколько районов я уже со своей дочерью изучал, например, вокзальную зону. Мы туда маленькими не совались, потому что это криминалитет, дворовые разборки и ради безопасности лучше было туда не лезть вообще. У нас тоже такое было: район на район, стенка на стенку — все как у людей.

— В какие формы вписаны эти места? Какова геометрия города?

— Житомир — это треугольник. Больший катет — улица Бердичевская, на которой я живу, меньший — расстояние от железнодорожного вокзала и до Бердичевской, а гипотенуза — это Киевская, основная улица города. Собственно, этот треугольник охватывает 70% того, что нужно смотреть в Житомире. То, что вне его пределов, — спальные районы типа Богунии и Полевой, и села, ассимилированные городом, как Крошня или Малеванка — второе частично осталось селом: там в частном секторе люди до сих пор держат коров, свиней. За пределы треугольника выходит только парк, но он все равно в центре. То есть, если исследовать город, то маршрут будет тяготеть к треугольнику или прямоугольнику. Обычно же города строят кругами, нам так не повезло.

— Как изменился Житомир со времен вашего детства?

— Дело в том, что когда я начал активно ездить по стране по литературным делам, то оказалось, что большинство городов значительно активнее развиваются. У нас если изменения и происходят, то заключаются в том, что на месте старых магазинов открываются новые. Я, например, библиофил и точно помню, что происходило с каждым книжным магазином города. Был магазин «Военный букинист». Потом, с минимальными изменениями внешнего вида, на его месте появился магазин обуви, потом — электроники, потом — суши-бар, потом — магазин тканей, а сейчас там какая-то ресторация опять. В одном и том же здании! А собственно город каким был, таким и остался. Что-то начало меняться в последние 5 лет. Но изменения довольно специфические. Например, фонтан, испокон веков стоявший на улице Михайловской, окончательно заколотили досками. Он с ХІХ века там был, и вот наконец в ХХІ веке его заколотили насмерть — незачем здесь ему быть. Вместе с тем за огромные деньги построили фонтан, которого отродясь в Житомире не было, — между площадью Победы и Майданом Рад. Другой важный признак: в 1990-х поляки отстроили в первозданном виде разрушенный коммунистами Семинаристский (есть еще просто Кафедральный) костел. Очень неожиданно — такое впечатление, вот не было зуба, и вдруг вырос. И еще событие: в позапрошлом году в горсовете поставили новые двери. Этот факт для меня изменил лицо города значительно больше, нежели другие новации, которые я не так часто вижу. Были основательные, достаточно давние двери, и они подходили зданию, а теперь поставили стеклопластик, тонированный под дерево, как вход в супермаркет — просто невесть что. Еще в последние годы начали открываться заведения киевских сетей, киевлянами же открытые, куда они могут приехать и вечером спокойно посидеть, потому что не будет занято, ведь цены в этих заведениях немногим выше среднекиевских и простые житомиряне туда не пойдут никогда. Такая перевалочная база отдыха. А в целом, повторюсь, качественных изменений очень мало. Многоэтажки пытались строить, но ничего выше одного дома в 16 этажей нет. Дороги те же остались. Из того, что я показываю гостям, кроме удивительно ненужного нового фонтана, — ничего.

— Если добавить семь рек, которые пересекают город, и густые леса вокруг, то получается вообще какой-то санаторий...

— Я в свое время шутил, что на наших землях катастрофы нам не угрожают — ни наводнения, ни землетрясения, ни масштабные пожары, ни торнадо. И поэтому в 1986-м до нас таки добрался Чернобыль. При том, что городом не занимаются и никогда, как мне кажется, не занимались, у нас довольно чисто и неторопливо. Некуда спешить, некуда успевать. Люди только в последние годы начали набиваться в маршрутки, массово куда-то опаздывать, до этого не было такого. Мне нравится сравнение с американскими спальными городками. У нас домов больше, но проблема такая же. Относительно событий значим даже не сколько Житомир, а Житомирщина: там маньяк Оноприенко ходил по селам. Правда, в самом городе тюрьма стоит, и это факт постоянной угрозы: в городе тюрьма, где Янукович постоянно амнистии объявляет. В мифологии житомирян эта тюрьма занимает главное место, потому что если зеков выпускают — они же здесь и остаются. А так здесь довольно уютно.

— Комфорт в наших условиях часто синонимичен застою.

— Если вода не сильно течет, то берега обязательно будут зарастать. Вот зарастание с каждым годом все более ощутимо. Раньше, в начале 2000-х, была какая-то писательская жизнь, литературные объединения, а теперь молодняк выезжает, даже не успевая принять участие в литературном процессе. Первая за 10 лет попытка создать какой-то литературный центр потерпела неудачу. Когда литераторы спрашивают, стоит ли ехать в Житомир, я говорю — разве что по приглашению педуниверситета, потому что тогда сгонят студентов и соберется какая-то аудитория. В других обстоятельствах на литературный вечер вряд ли придут. В свое время я приложил немало усилий, чтобы привезти Андруховича. В любом нормальном городе на него можно собрать местную филармонию. Даже в Бердичеве. У нас — нет.

— Тем не менее, если брать историю, к становлению Житомира причастно немало народов. Какие из этих влияний сохраняются до сих пор?

— Странную вещь скажу: очень сильно, особенно в культурном плане, чувствуется Житомир немецкий. Это то, на что обращают внимание журналисты: у нас мощная немецкая община. Достаточно интересно наблюдать, что они делают, самосознание у них очень высокое. На протяжении 1990-х оказалось, что в городе живет несколько хасидских семей. Огромное количество поляков. У всех моих знакомых в четвертом поколении какие-то поляки в роду имеются. На Житомирщине в целом самая большая польская диаспора в Украине. Масса польских сел. В Западной Украине была операция «Висла», а у нас поляков никто не трогал и они остались. Они свою культуру сохранили: есть Польский дом, огромная библиотека польской литературы в отделе иностранной литературы. А еще российская община. В 1990-х издавали умеренно украинофобскую газету «Вечерний Житомир», где рассказывали об ужасах украинизации и истязаниях во львовском метро. В настоящий момент перешли больше на литературное поприще. Но нужно понимать, что каждая из этих общин держится за счет считанного количества людей.

— Относительно людей закономерно возникает вопрос: каков он — типичный житомирянин?

— Меня же распнут, если я расскажу, как он выглядит в моем виденье! В действительности это человек, который знает и гордится всеми городскими музеями, но был в них лет 15—20 назад, при этом он может со знанием дела рассказывать об этих музеях, потому что за эти годы там действительно ничего не изменилось. Житомирянин свободно говорит по-русски и по-украински, а если ему попадется белорус, то не будет комплексовать, а решит, что тот просто из северных районов области. У нас постоянный комплекс, что где-то зарабатывают больше, поэтому молодежь охотно выезжает на учебу в любые районы страны, преимущественно возвращаясь. Тех, кто остался, — по себе знаю — одноклассники считают неудачниками, потому что нечего здесь ловить. Со временем оптика меняется, оказывается, что здесь тоже можно жить довольно неплохо, просто нужно адаптироваться. Очень важен темпоритм, если что-то выбивается из него, то оно сразу будет восприниматься как агрессивная среда, от которой нужно держаться в стороне. Типичный житомирянин регулярно ездит на заработки в Киев, абсолютно серьезно люди приезжают, живут в столице по пять дней, ночуют в офисе, на выходные возвращаются в город, есть и такие, которые ежедневно ездят туда-сюда, 150 км в одну сторону, и это типично, потому что они борются за место под солнцем. А конкретнее я вам не скажу, потому что чего-то выразительно житомирского и нет. Если Хмельницкий — это базар, если Западная Украина — это культурный уровень и заграничный заработок и т.п., то Житомир словно в стороне всего, что есть в Украине, и всех традиций тоже. У нас половина голосовали то за Ющенко, то за Юлю, почти столько же за Януковича, но заметно подчеркнутое желание иметь нейтралитет. О какой-то другой концепции я вам не скажу.

— Возможно, вы полищуки?

— Да нет! Мы древляне. Полищук — это житель села, не то чтобы это должно было кого-то обижать, но если приедете в Житомир и назовете кого-то полищуком, то вам прочитают лекцию о князе Игоре — эта мифология древлянского происхождения и в Житомире, и в Житомирской области достаточно сильна. У нас есть даже языческая организация «Великий Огонь». Потомки славных древлян. Довольно смешно. В Киеве же не говорят: «потомки славных полян». А у нас вот обязательно вспоминают.

— Как пишется в этом городе?

— Хорошо. Сейчас меньше, потому что те, кто имеет литературные таланты, стремятся удрать как можно быстрее: сразу после школы выезжают на учебу. Причем лучше всего в Житомире должно было бы писаться на историческую тематику, потому что здесь действительно многое происходило, но вместе с тем очень хорошо пишется о том, как выглядит спокойная жизнь и какие черти могут водиться в тихом омуте. Весьма характерными являются произведения Валерия Шевчука — это действительно чрезвычайно житомирская проза, она замечательно передает дух и настроение города, такую текучую барочность. Молодым литераторам, которые пытаются предложить что-то радикально другое, живется не так хорошо. Я знаком с людьми, которые знали Бориса Тена — это же великий человек, переводчик уровня Лукаша, последнего просто больше знают. Мы помним Тена, Шевчука, знаем массу других имен, вам будут долго рассказывать, как Бальзак проезжал через город, и мне даже попадались пожилые литераторы, которые показывали, по каким дорогам ехала его карета. Литературное сознание есть, но заметьте, почти никто из литераторов житомирской школы в городе не остался. Все те, кто добился более-менее заметных успехов, живут не здесь. В свое время, когда я работал в журналистике и писал фельетоны, то подсчитал, что являюсь пятым фельетонистом в Житомире. А первым был Саша Черный. Которого заметили только тогда, когда отсюда выехал.

— Хотя, как вы говорите, царит нейтралитет, однако собственная мифология у Житомира должна быть.

— Во-первых, у нас культовый человек — Королев. Независимо от возраста вам любой его биографию расскажет. Памятник ему поставили в 1972 году. С ним, с памятником, случилась такая история. Были люди, которые знали, что Королев отсидел в лагерях. И они этот факт хотели как-то увековечить. Один из них взял шестиметровую лестницу и среди ночи полез на монумент выбивать знак отсидки — бубновый туз — у него на плече. А поскольку памятник находится точь-в-точь между областным и городским советамим, то оттуда вышли менты, парня задержали, и он отсидел 15 суток за хулиганство. Политического подтекста в его действиях не нашли. Но потребность оставалась. Через 15 суток он вышел, написал какую-то бумажку, с ней подошел к тем же милиционерам, что его задерживали — в 6 утра! — и сказал, что у него партийное задание доделать памятник. И те же милиционеры держали ему лестницу, пока он у Королева на плече выбивал бубен. Он не очень заметен, но он есть, и история его появления обязательно рассказывается.

Вторая знаменитая история тоже о памятнике. Бюст Пушкина, самый старый памятник города, установлен на 100-летие поэта в 1899 году на средства городской интеллигенции. Так вот мне кажется, что та интеллигенция сильно беспокоилась, чтобы с ним ничего не случилось, ведь столько денег вложили, поэтому появилась традиция в случае чего закапывать этот бюст на том же месте, где он стоит. Вот случилась революция, Пушкина в 1917 году закопали, потом в 1922 году откопали и поставили на место. Потом во время войны — немцы дошли до Житомира довольно быстро — наши партизаны среди ночи его тоже закопали, чтобы бомба не попала. Так всю войну он пролежал под землей. После войны поставили опять. И мне уже рассказывали наши литераторы, что в 1989 году был какой-то консилиум, не нужно ли закопать Пушкина опять. Но не стали.

— Напоследок, конечно, литературный вопрос: какая, по-вашему, метафора больше всего подошла бы Житомиру?

— Мне всегда казалось, что Житомир — это большая пейзажная картина из разряда тех, которые писались для польских панов и которые есть у нас в Художественном музее. Полотно 2 на 3 метра с абсолютно идиллической картинкой природы, к которой нужно присматриваться, чтобы заметить массу мелких деталей, можно даже разглядеть какую-то мифологию, каких-то лесных существ. Потому что человек вырастает здесь с мыслью: «в каком болоте я живу». Однако, если присмотреться, болота нет, а есть красивый лес, со множеством маленьких деталей, которые, даже если живешь здесь, могут не бросаться в глаза. И нужно иметь время, вдохновение и определенную любовь к этому городу, чтобы их разглядеть, выявить для себя.

Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День»