Вот, Максик, это твои папы! Они твою маму отделали!

Большинство из нас живет в более-менее нормальном, адекватном мире, где каждый поступок имеет свою объяснимую логику. При этом совсем рядом существует мир, в котором все не так и при первом соприкосновении с которым кажется, что все вокруг сошли с ума.

20-летний Максим (все имена изменены по этическим соображениям) до 16-ти лет жил вместе с мамой и бабушкой. Казалось бы, обычная с виду семья, если не брать во внимание тот факт, что бабушка страдала шизофренией и, зная это, мать оставила сына на попечение старушки, чтобы строить личную жизнь.

Детство Максима больше похоже на мрачный безумный аттракцион, где каждый день могло произойти все что угодно. Своим воспитанием Ирина Ивановна, бабушка Максима, по сути сломала жизнь двум людям — своей дочери и внуку. Сегодня она хочет воспитывать правнучку… Хотя складывается впечатление, что Максим все разрушит и без ее помощи…


СНАЧАЛА Я ЖИЛ С МАМОЙ И БАБУШКОЙ. ПОТОМ МАМА УЕХАЛА С ВОЛОДЕЙ

С Максимом встречаюсь возле его дома. Внешне это самый заурядный парень. Разве что в разговоре видно, что он имеет некоторые проблемы с речью,— плохо выговаривает буквы и долго не может вспомнить некоторые слова. Сегодня Максим живет у тети. Несмотря на существующие довольно серьезные проблемы с психикой, парень пытается жить нормальной жизнью и даже является отцом 9-месячной девочки.

Первый вопрос, который я задаю, сразу ставит Максима в тупик:

— Скажи, если твоя бабушка страдала шизофренией, почему мать оставила тебя ей на воспитание? И социальные службы должны были тебя забрать…

Парень удивленно смотрит на меня, как будто в моем вопросе напрочь отсутствует логика.

— Ну как… вот так.

— А к вам вообще хоть раз приходили какие-то люди со служб, наблюдали условия жизни, спрашивали, как тебе живется?

— Не было такого. Сначала я жил с мамой и бабушкой, а потом мама уехала с Володей и вернулась, когда мне десять лет исполнилось.

— А сколько тебе было, когда она уехала?

— Пять…

Людмила, мать Максима, родила своего сына без мужа. Оказалось, что супруга как такового у нее никогда и не было. Если обычно такие подробности не принято рассказывать детям, то у Ирины Ивановны это была любимая тема для разговора с внуком, особенно после того, как Людмила уехала. Поэтому парень с четырех лет был посвящен во все подробности интимной жизни своей мамы.

— Бабушка считала, что мама потаскуха,— Максим употребил более грубое и прямолинейное слово.  — Она запрещала ей встречаться с мальчиками. Рассказывала, что, когда маме было 17 лет, однажды она пришла домой не до темноты, как обычно, а часов в одиннадцать в порванных колготках и  с синяком под глазом…

Еще когда Людмила была маленькой, Ирина Ивановна была совершенно невменяемой. Имея достаточно денег от разных пособий, она могла на виду у всего двора пойти рыться в мусорном баке, говорила странные вещи. Естественно, местные ребята считали эту семью психами и издевались над Людмилой, а взрослые сторонились Ирины Ивановны. От бабушки Максим узнал, что, когда его матери исполнилось двенадцать, старшие парни стали использовать ее в интимных целях.

— Бабушка рассказывала, что ребята водили маму на соседнюю стройку или в подвал, даже показывала то место, где она несколько раз «палила» их. За раз мама могла «обслужить» до десятка 15-17-летних мальчишек. Узнав об этом, бабушка избила маму и…  попыталась зашить ей влагалище,— Максим вновь шокирует меня, обозначив эту часть организма не медицинским, а уличным термином.— Правда, у нее это не получилось. Мама вырывалась сильно. И крови много было, вот и не вышло…

— И тебе все это рассказала бабушка?

— Да. Бабушка говорила, что я не должен повторить маминых ошибок…


А МЫ ДУМАЛИ, ТВОЯ МАТЬ УЖЕ СЪЕЛА ТЕБЯ!

После этого женщина просто запретила дочери выходить на улицу. Больше года Людмила практически безвылазно сидела дома. Школьные знания она получала экстерном, а по большому счету учителя ей просто ставили тройки, ничего не спрашивая.

Когда Людмиле исполнилось семнадцать, Ирина Ивановна впервые почти за год  разрешила ей сходить за хлебом в ближайший магазин. Когда девушка вышла во двор, к ней сразу подбежали местные ребята.

— Ого! Конченая появилась! А мы думали, твоя мать уже съела тебя! Гляньте, как у нее сиськи выросли! Пошли с нами, Людка, мы соскучились!

В ответ на это Людмила сказала, что ей нужно в магазин. Но несколько парней настойчиво уговаривали ее пойти с ними, обещая, что на стройке ее ждет много подарков. Людмила пошла с ними. О том, что было на  стройке, бабушка во всех подробностях рассказала внуку.

— Помню, лет с пяти бабушка выводила меня во двор, шла к уже 25-30-летним парням из тех, кто раньше жил у нас во дворе… Подойдет, уставится пристально на них: «Вот, Максик, это твои папы! Они твою маму отделали!».

— А как они на это реагировали?

— Одни материли ее, другие просто уходили.

— Среди них действительно были те самые ребята?

— Не знаю…

В двадцать два года там же, во дворе, Людмила познакомилась с 40-летним Валерием — бывшим зэком, который недавно вышел из тюрьмы и временно жил в соседнем доме у приятеля. Ничего не сказав матери, оставив ей только записку под дверью, в тот же день дочь уехала с новым знакомым в Хмельницкий. Следующие пять лет от нее не было ни единой весточки, и все это время Максим жил с бабушкой. Если раньше Ирина Ивановна частично отыгрывалась на дочери, то после ее отъезда у парня начался полноценный аттракцион безумия.

— Я знаю, что в молодости бабушку однажды сильно покусала собака. И после того она всех животных невзлюбила. Когда мне было лет шесть, бабушка как-то вывела меня на улицу. Идем по нашему району, видим — у лужи со смолой дети собрались. Мы подошли ближе, а там воробей застрял. Дети пытались его палочками вытащить, а бабушка вступила в смолу, за крылышки его вытащила  и говорит: «Идем, Максим, домой. Это наша с тобой добыча!».

Оказалось, что слово «добыча» было произнесено не в переносном смысле. Вернувшись в квартиру, Ирина Ивановна положила еще живую птичку в кастрюлю, залила водой и поставила на конфорку. Когда вода закипела, она вытащила и общипала воробья, после чего приготовила из него некое подобие бульона.

— Ты это ел?

— Да. Я сначала не хотел, потому что мне воробья жалко было. Но бабушка меня заставила.

— Как заставила? Она ведь не нож к горлу приставила тебе?

— Ну, я маленький был…

После того случая, по словам Максима, у его бабушки началась какая-то особая патологическая страсть к пернатым. Причем она не покупала курицу или другую птицу, которую принято употреблять в пищу, а предпочитала голубей и воробьев. Буквально несколько месяцев спустя вместе с внуком Ирина Ивановна нанесла визит одному из немногих своих друзей — 69-летнему Виктору. Этот человек имел собственную голубятню и тоже считался местным чудаком.

— Мы посидели сначала у него в доме, потом дядя Витя остался, а мы с бабушкой пошли в голубятню, которая стояла за огородом.

Птицы, выведенные Виктором, были ручные. Забравшись в голубятню, Ирина Ивановна вместе с Максимом долго кормила их пшеном. Внезапно старушка схватила за голову сидящего у нее на руке голубя. Она долго пыталась свернуть ему шею, но, видимо, из-за отсутствия опыта долго не могла этого сделать. В конце концов птица погибла. Таким же образом женщина умертвила еще пять голубей, после чего вытащила пакет и положила в него тушки.

— Она и не думала скрывать сделанное от дяди Вити. Наоборот, подошла к нему, показала пакет и говорит: «Мы с Максиком тут немножко птичек у тебя взяли»…

— И как Виктор на это отреагировал?

— Я уже не помню точно, но он ругался, выгнал нас. А после того бабушка сказала, что дядя Витя «псих конченый».

— Боюсь даже спрашивать, что твоя бабушка сделала с этими голубями…

— Жаркое с пюре…

В последний год перед самым возвращением Людмилы Ирина Ивановна увлеклась Библией. Как раз в то время по квартирам украинцев стали ходить представители церквей и сект. Интересно, что, несмотря на свою неадекватность, старушка не увлеклась каким-то религиозным течением. Она свирепо выгоняла сектантов, считая их приспешниками дьявола. А дабы Максим в будущем мог отличить секту от нормальной религии, решила, что ее внук должен изучить Библию. Правда, сам метод, который она при этом использовала, можно смело назвать верхом шока.

— Она купила на птичьем рынке несколько морских свинок,— вспоминает Максим.— Мне уже было девять лет. Хоть я начинал понемногу соображать, что к чему, но думал, что в других семьях тоже творятся всякие ужасы…

— В это время ты уже в школу ходил?

— Нет, бабушка отправила меня в первый класс, а потом из-за чего-то поругалась с моей учительницей и решила сама меня учить. Мы диктанты писали, она мне задавала задачки…

— Мы к этому вернемся. Так что со свинками?

— Честно говоря, я очень боялся, что она их приготовит и заставит меня их есть. Они у нас с неделю жили, и я очень к ним привязался…

Однажды вечером Ирина Ивановна подошла к Максиму, который смотрел телевизор, и позвала его в свою комнату. На журнальном столике мальчик увидел маленький деревянный крестик и несколько иголок. Рядом стояла клетка со свинками…

— Бабушка начала рассказывать о том, как на земле появился Христос, о его чудесах. Потом, когда дошла до его казни, взяла одну свинку, такую с черненьким пятнышком на спинке, и попыталась распять ее…

Максим расплакался при виде этого зверства и стал умолять бабушку прекратить. Поначалу Ирина Ивановна не слушала внука, но у мальчика началась такая истерика, что в конце концов она сказала:

— Ладно, Максик. Тогда я по-другому все это покажу.

— Она принесла гвоздь и доску с балкона и схватила меня за руку… Ох я тогда ревел! Аж соседи слышали!

— Она что, тебя распяла вместо морской свинки?

— По крайней мере пыталась,— Максим протягивает правую руку ладонью вверх. В центре видна маленькая коричневая точка шрама.— Просто я вырывался очень сильно, у бабушки лопнуло терпение, она раскричалась, что я не хочу учиться, не слушаю ее, расплакалась и ушла в другую комнату.

— Она не сказала, зачем это делала? Неужели нельзя было просто на словах все объяснить?

— Бабушка сказала, что так я навсегда запомню, кто является нашим Богом и как он пострадал за нас. И, поверь, я запомнил…



ЭХ, МАКС! Я ТАМ ПЕРЕСПАЛА, НАВЕРНОЕ, С ТЫСЯЧЬЮ МУЖИКОВ!

Полгода спустя однажды утром в дверь Ирины Ивановны позвонили. Максим побежал открывать. На пороге стояла грязно одетая женщина с очень худым лицом, на котором красовались царапины и гематомы.

— Сына! Это я, мама твоя! — сказала она, протягивая руки к Максиму. Мальчик испуганно отпрянул. Тут к двери подошла Ирина Ивановна, которая обрушила на блудную дочь целый поток проклятий и ругани. Людмила молча все выслушала и вошла внутрь.

— Потом мы сидели в кухне, бабушка была в комнате, и мама рассказывала мне, где она была все эти годы. Про свои аборты рассказывала…

— А маму твою не смущало, что тебе только десять лет?

— Наверное, нет,— видно, что Максим не задавал себе такой вопрос.— В общем уехала она с тем зэком. Жила с ним на какой-то квартире в Хмельницком. Потом забеременела, сделала аборт. Тогда зэк ее выгнал, потому что хотел ребенка…

Оказавшись на улице, Людмила некоторое время скиталась в поисках крова, пока ее не подобрал приемщик стеклотары. Однако и с ним совместной жизни не получилось. Через какое-то время Людмила попала в притон бомжей.

— Мама объяснила, что в Хмельницком есть оптовые рынки и туда круглосуточно приезжают люди. На каком-то из рынков была дешевая гостиница, где в основном ночевали продавцы. А рядом стоял старый дом. Это была, так сказать, гостиница для всякой швали — алкоголиков, наркоманов…

Жители притона дневали и ночевали в доме. Мужчины перебивались случайными заработками, воровством, женщины часто продавались новичкам за водку и сигареты.

— Помню, мама рассказывала все это, а потом сказала такую фразу… что-то вроде: «Эх, Макс! Я там переспала, наверное, с тысячью мужиков! И сделала только пять абортов!».

Три года спустя после побега из дому Людмила находилась в таком состоянии, что даже и не помышляла о другой жизни. Чуть ли не каждый день меняя партнеров, она завшивела, круглосуточно была пьяной. Женщина совершенно забыла, что оставила сына на попечении у безумной матери.

Вернуться она решила не по велению сердца, а из-за случая. Однажды очередной кавалер, напившись, едва не убил ее. Держа лежащую на полу женщину обеими руками за ноги, он наносил ей удар за ударом. Жители притона смотрели на происходящее и ничуть не удивлялись увиденному. Вполне возможно, что Людмилу там бы и забили насмерть. Но мужчина, видимо, устав, отпустил одну ногу своей жертвы. Не особо целясь, Людмила нанесла удар.

— Тот мужик был пьяный. А сколько пьяному надо, там одного попадания хватит,— предполагает Максим.— Мама встала и пошла себе.

— И куда она отправилась?

— На какую-то другую хату…

Правда, с того момента, как Людмила вернулась домой, жизнь Максима лучше не стала. За пять лет гуляний женщина, кроме всего прочего, начала пить. Если раньше психическое расстройство матери проявлялось в виде покорности по отношению к мужчинам, то теперь добавилась внезапные приступы абсолютно немотивированной агрессии. Почти каждую такую вспышку гнева Максим запомнил на всю жизнь.

— Мне было уже лет тринадцать, наверное… В общем как-то так совпало, что и бабушка, и мама получили одновременно и пенсию, и пособия. И на выходных мы решили все вместе пойти в парк прогуляться. Я почти не выходил из дома и очень обрадовался…

Идя вдоль аллей в толпе горожан, Людмила увидела тележку с мороженым и предложила купить лакомство Максиму. Мальчик, которого никогда не баловали сладостями, с радостью согласился. Сев на лавочку, все трое стали есть мороженое.

— Максим, не чавкай,— сказала Людмила.

Мальчик действительно громко ел десерт, поскольку от жадности слишком торопился. После первого замечания второго не последовало. Людмила просто схватила одной рукой голову сына, а второй обхватила его руку, держащую эскимо, и начала с силой тыкать мороженым в лицо мальчику. Проходящие мимо люди с ужасом смотрели на мать и сына и старались быстрее пройти мимо. Лишь одна из девушек подошла и попыталась освободить Максима от хватки Людмилы. Между женщинами началась драка, кто-то позвал милицейский патруль, и все закончилось в отделении. Однако Людмилу там держали недолго.

-  Милиционеры ее отпустили. Один только напоследок сказал, что если она еще раз меня ударит, то он сам ее побьет.

На какое-то время Людмила остепенилась. Даже купила сыну несколько новых вещей. Но на свой 14-й день рождения Максим снова оказался жертвой безумия матери и бабушки…


ВОДА БЫЛА ОБЖИГАЮЩЕЙ. В ПЕРВЫЙ МОМЕНТ Я ДАЖЕ ПОДУМАЛ, ЧТО ОНА ГОРЯЧАЯ, А НЕ ХОЛОДНАЯ…

Тот день парень запомнил во всех жутких подробностях. С самого утра у всех было хорошее настроение. Женщины суетились на кухне, готовя торт и угощения. Но буквально через час Людмила из-за чего-то поругалась с Ириной Ивановной и, психанув, ушла, оставив внука и бабушку вдвоем. Видимо, это и спровоцировало очередной приступ у старушки. В середине дня она позвала Максима в ванную.

— Я зашел внутрь, вижу, что ванна полная воды, в которой куски льда плавают. А бабушка говорит: «Теперь ты большой, надо проверить, какой ты большой!».

Раздев внука, она заставила его залезть в ледяную воду.

— Вода была просто обжигающей. В первый момент я даже подумал, что она горячая, а не холодная. Я полежал в ней, хотел вылезти, а бабушка не дала. Сказала, что надо еще лежать…

В общей сложности Максим провел в ледяной воде минут пятнадцать, после чего потерял сознание. Очнулся он только на следующий день. И хотя у парня было сильное переохлаждение, никто не отправил его в больницу. Несколько недель после того Максим лежал с сильнейшей простудой. Все это время Людмила на время возвращалась домой, но, даже зная всю ситуацию, не особо беспокоилась о состоянии сына. Зато Ирина Ивановна не отходила от внука, продолжая ругать свою дочь за связи с мужчинами.

— Пока я болел, мама снова нашла себе какого-то мужика и с ним пропадала. А бабушка злилась из-за этого… Тот мужик подарил маме котенка, а бабушка взяла и утопила его в тазике, где мы белье стирали…


РАЗМАХИВАЛА НОЖОМ ПЕРЕД МОИМ ЛИЦОМ, А ПОТОМ НАЦЕЛИЛАСЬ РУКУ ОТЧЕКРЫЖИТЬ

Одним из последних воспоминаний Максима о своем диком детстве является случай, когда ему было 15. На тот момент Людмила снова пропала. Школу парень хоть и начал посещать, но происходило это не чаще раза в неделю, поскольку никто, в том числе и учителя, не интересовался его успеваемостью. Несмотря на запреты бабушки, мальчик старался меньше бывать дома. Гуляя однажды во дворе, он встретил соседскую девочку.

— Я знал, что ее Таней зовут, а больше ничего. Она жила в семье алкоголиков, там ее били… Словом, мы начали общаться…

Родные Максима не знали об этом знакомстве, пока мальчик сам случайно не обмолвился в беседе с бабушкой. Узнав, что внук гуляет с девочкой, Ирина Ивановна отреагировала самым бурным образом. Схватив Максима за грудки, она заорала ему в лицо:

— Весь в мать! Проститутка! Чтоб ты сдох, уродец!

Бабушка потащила Максима в кухню и схватила нож.

— А зачем она нож схватила?

— Сначала она явно и сама не знала, зачем. Просто размахивала им перед моим лицом, а потом нацелилась мне руку отчекрыжить… Положила ее на стол и нож наставила на кисть…

В ужасе парень вырвался и с криком убежал на улицу. Ирина Ивановна побежала за ним. Многие соседи видели эту погоню и слышали проклятия, посылаемые бабушкой вслед внуку…

Все ужасы для Максима закончились в 16, когда очередной сожитель убил его мать.

— Мама жила с тем козлом, а к нам приходила раз-два в месяц. А потом мы узнали, что ее тот мужик зарезал во время ссоры. Дали ему семь лет…

— А что бабушка?

— Как только мама погибла, бабушка несколько раз хотела меня совсем дома закрыть. Не выпускала никуда. Но я убежал к тете своей. Сейчас у нее живу.

— У тебя есть тетя?! И все это время она знала, с кем ты живешь, и ничего не делала?

— Знала… — Максим явно не понимает моего удивления.— У нее свои дела ведь были…

— И как тебе сейчас живется?

— Я работаю у тетиного мужа на лесопилке. Они меня кормят… Нормально в общем.

— Бабушку не проведываешь?

— Иногда ходим. Но редко, потому что бабушка хочет, чтобы мы с Таней нашу дочку ей на воспитание отдали. Достала уже!  Таня тоже из дому ушла, мы вместе живем в тетиной летней кухне.

— Надеюсь, ты не бьешь своих женщин?

— Бывает, конечно… Просто Таня сама дура! Например, сидим телек смотрим, а она берет и ноги чешет обеими руками. Вот как за это в морду не дать? Правда?..

— Ну, хоть дочку свою не трогаешь?

— Что ты! Ну… разве что когда орет по ночам… или если еду выплевывает… Но это ведь не считается!


ЗАКОН НА СТОРОНЕ ПСИХОВ?

В Украине законодательство, касающееся психически ненормальных людей, таково, что по сути человек сначала должен совершить некое опасное для общества деяние. До того отправить кого-либо в психбольницу (даже при наличии серьезного диагноза) практически невозможно. К примеру, если рядом с вами живет шизофреник, который грозится взорвать дом, то никакие заявления в милицию не помогут, пока этот человек сам не захочет пойти лечиться.

Правоохранители и медики не имеют права даже войти к нему в квартиру, если он сам не откроет дверь. Единственным исключением в такой ситуации является официальное согласие родственников на ее лечение.