Работники реанимации детской больницы про работу без выходных и праздников

На выпускном вечере, когда веселая компания вчерашних школьников гуляла в житомирском парке имени Ю. Гагарина, один из выпускников по имени Антон, желая произвести впечатление на девчонок, прыгнул головой вниз в… фонтан — тот, что недалеко от моста. Эффект получился обратный — парень серьезно повредил себе позвоночник и был экстренно доставлен в реанимацию областной детской больницы в крайне тяжелом состоянии.

Специалисты его прооперировали, сделав все возможное, чтобы спасти ему жизнь. Парень был прикован к постели долгие месяцы и вместе с врачами боролся за возможность самостоятельно ходить. И пошел-таки! Несмотря на серьезность повреждения.

Этот случай, произошедший в областном центре, мне рассказали работники реанимации детской областной больницы. Сюда поступают самые тяжелые пациенты, находящиеся в полушаге от смерти. И потому специалистам нужно действовать быстро, точно и грамотно.

Любая, даже, казалось бы, незначительная оплошность может стоить жизни маленькому пациенту. А если учесть, что у анестезиологов и хирургов отделения практически не бывает выходных и праздников, рабочий день может затянуться до глубокой ночи и в любую минуту их могут сорвать с места по срочному вызову в район, то можно себе представить, каково выдерживать такой режим. Это не просто тяжкий труд, а образ жизни, который нужно либо принять, либо вообще не заниматься этой работой.

«Чтобы спасти новорожденных, мы дышали… руками»

Сейчас даже не верится, что 27 лет назад, когда отделение реанимации в областной детской больнице только открылось, не было практически никакого реанимационного оборудования и врачам приходилось мастерить его собственными руками из подручных средств! Подробнее о том, как это было, я попросила рассказать заведующего отделением реанимации Александра Лисневского и анестезиолога Юрия Николаева. Оба специалиста, можно сказать, стояли у истоков детской реаниматологии…

— Когда отделение только начинало работать, его возглавлял Александр Мисюров. Работать было очень непросто, поскольку у нас не было оборудования для детей и взять его в те времена было просто негде,— вспоминает Александр Лисневский.— Интубационные трубки сами мастерили из капельниц, внутривенные катетеры — из изоляционного покрытия проводов, а иглы для этих катетеров затачивали вручную.
— Как это удавалось, ведь врачи — не инженеры?!

— У нас просто не было другого выхода,— включается в разговор Юрий Ростиславович.— Например, в те времена много детей поступало с ложным крупом — заболеванием, при котором перекрывается просвет трахеи и отекает гортань. Это можно сравнить с петлей на шее, но только внутри организма. То есть ребенок просто задыхается и, чтобы он смог вдохнуть воздух, в трахею нужно вставить специальную трубочку. Но таких трубок не было! Врачам ничего не оставалось, как мастерить их самостоятельно.

Я прекрасно помню, как брали обычные капельницы, вырезали из них трубку, опускали в кипяток, чтобы она стала мягкой, потом наждачкой кончик трубки затачивали и…вставляли в трахею больному ребенку. Детей ведь надо было спасать!

— Единственный дыхательный аппарат для взрослых, который у нас был, весил в 15 раз больше, чем ребенок, которому проводили искусственную вентиляцию легких,— рассказывает Александр Лисневский.— Его можно было использовать только для детей старше года, а для спасения новорожденных… дышали руками.

— Что значит «дышать руками»?

— Брались резиновые мешочки, туда нагнеталась кислородная смесь, а затем всю операцию врач должен был стоять и по 5–6 часов подряд рукой сжимать и разжимать этот мешочек для подачи кислорода в легкие ребенка,— объясняет Александр Павлович.— Хорошо еще, что у нас были сами мешочки. А в середине 80-х врачи их сами мастерили из камер футбольных мячей.

— Еще я помню, как ставили катетер грудному ребенку,— продолжает Юрий Николаев.— Мы брали на «Электроизмерителе» кембрик (то есть изоляцию для проводов), покупали рыболовную леску, обычную иглу и своими руками мастерили катетер. Понятно, что все это тщательно кипятилось и обрабатывалось… А чтобы грудничку измерить давление, сооружали специальные манжетки из капельниц и полиэтиленовых мешочков… Но, несмотря на все сложности, мы спасали детей и ставили их на ноги.

Где взять анестезиолога на полторы тысячи ГРИВЕН зарплаты?

По словам Александра Лисневского, сегодня проблем с детским оборудованием для реанимации нет никаких. Проблема в другом — нехватке анестезиологов. Когда в реанимацию устраивается молодой специалист сразу после окончания вуза и узнает, что у него зарплата всего-то полторы тысячи гривен, желание работать быстро улетучивается. Только спустя 5 лет врач может претендовать на какие-то проценты и надбавки (они, кстати, тоже небольшие).

Зато ответственность огромная. Именно анестезиолог отвечает за жизнь пациента на операционном столе: за его дыхание и работу сердца. Потому и не стремятся сюда молодые специалисты. Кстати, медсестры, которые сутками дежурят возле тяжелых пациентов, получают всего 1300 гривен, а санитарки — 1100–1200 гривен. Если государство не поднимет зарплаты, то скоро некому будет спасать детей

Брат выстрелил в сестру из ружья

— Расскажите о самых тяжелых случаях в вашей практике.

— В Житомире был случай, когда мальчик упал с дерева прямо на забор из металлических прутьев,— вспоминает Юрий Николаев.— Острый наконечник вонзился в шею с одной стороны и вышел с другой. В таком положении он находился до приезда «Скорой», потому что снять его с забора было просто невозможно. Прибывшие врачи тоже не смогли сразу забрать пострадавшего. Побежали к соседям, принесли болгарку и отпилили железный прут в палец толщиной, на который был насажен ребенок. Так вместе с куском забора и привезли его в больницу. Мальчик все это время находился в сознании. Врачи были изумлены тем, что штырь, пронзив всю шею насквозь, не задел ни спинной мозг, ни важные артерии. Железку благополучно вытащили. А другой ребенок упал на забор, сделанный из кусков арматуры, и штырь прошел практически через все его тело: от бедра до шеи (!), при этом никакие жизненно важные органы не были повреждены. Ребенок просто родился в рубашке! Его тоже привезли сюда вместе с куском забора. Кусок железа удалось благополучно извлечь…

— Чего только не случалось! — продолжает Александр Павлович.— Приходилось доставать из детей и лыжные палки, которые пронзали грудную клетку и поясницу. Бывало, дети попадали под поезда и лишались рук-ног. Падали с девятого этажа и оставались живы. Помню такой случай: мальчик взял отцовское охотничье ружье и шутя скомандовал своей сестре: руки вверх! Нажал на курок — и раздался выстрел. Оказалось, ружье было заряжено. Девочка была серьезно ранена, но ее спасли! В другом случае крестный на охоте случайно прострелил ногу ребенку. А сколько раз в руках детей взрывались боеприпасы и калечили их! Нередко дети поступают с отравлениями, причем не только грибами. Четверо детей на моих глазах погибли от отравлений препаратами железа из-за передозировки. Такие отравления протекают как острая лучевая болезнь, происходит токсическое поражение всего организма и спасти ребенка практически невозможно…

Специалисты детской реанимации постоянно находятся в стрессовом состоянии. Мало того, по злой иронии судьбы трое врачей сами оказались в числе пациентов реанимации — Юрий Николаев, Александр Стадник и Николай Бобер, который до 2007 года возглавлял отделение. Врачи попали в жуткие автокатастрофы, причем именно в тот момент, когда сами спешили на помощь больным детям! Они прочувствовали на себе боль, отчаяние и борьбу за каждый новый самостоятельно сделанный шаг, поэтому прекрасно понимают состояние своих пациентов. И на собственном опыте знают цену человеческой жизни…