«Беркутовцы били нас в лесу, требуя сказать, кто сжег их автобус»

На столичном Крещатике переодетые силовики схватили мирных безоружных демонстрантов, вышедших за периметр баррикад, и увезли за город, где жестоко пытали, а потом бросили умирать в лесу.

В понедельник, 20 января, днем в Киевскую больницу скорой помощи поступили двое молодых ребят с тяжелыми травмами. У 19-летнего Кирилла Бунтова из Житомира перелом руки, многочисленные ушибы и гематомы, а лицо парня вообще превратилось в кровавое месиво. 30-летний Сергей Сикорский из Черкасской области получил перелом двух левых ребер, ушибы спины и рук. У обоих пациентов отбиты мышцы голеней и пятки, они практически не могут ходить. Оба — жертвы жестокой расправы «беркутовцев». При этом молодые люди находились далеко от боевых действий на улице Грушевского — прогуливались по Крещатику, где сейчас довольно спокойно. Кирилл и Сергей не участвовали в драках и провокациях, не держали в руках дубинки и не делали ничего противозаконного. Поэтому, когда их одного за другим взяли под руки крепкие ребята в штатском и повели к микроавтобусам, они ничего не поняли.

«Увидев двух окровавленных мужчин, местные жители спешили побыстрее закрыть дверь»

— Я с этим парнем вообще не был раньше знаком, — с жалостью глядя на Кирилла, говорит Сергей Сикорский. В отличие от товарища по несчастью он хотя бы может сидеть. — Вот и познакомились… А дело было так. Я приехал из Черкасской области несколько дней назад. Сердцем болел за Украину и хотел находиться рядом, но, когда началось противостояние на Грушевского, туда не полез. Стоял на морозе всю ночь, слушал, что говорят со сцены евромайдана. Утром в понедельник пошел немного размять ноги, а заодно посмотреть на баррикаду возле ЦУМа. Как только вышел за периметр баррикады, ко мне сразу подошли несколько крепких мужчин в штатском. До этого они стояли группкой в стороне, и было видно, что кого-то ждут. Оказывается, ждут таких, как я, — тех, кто вышел за баррикаду. Ко мне подошли с двух сторон и быстро, сноровисто схватили под руки. Обыскали. Забрали мобильный телефон. Я сопротивлялся, требовал объяснений, но ни вырваться, ни получить ответа, за что меня схватили, так и не смог. Меня грубо затолкали в стоящий неподалеку микроавтобус. За рулем сидел водитель в форме спецподразделения «Беркут». Силовиков в штатском (теперь уже стало понятно, что это они) было шесть человек. На полу автобуса уже лежал избитый парень. Это и был Кирилл.

У кровати Кирилла Бунтова неотлучно дежурит его мама Татьяна. Прислушиваясь к каждому стону сына, она пытается разобрать, если тот что-то просит. Но понять слова Кирилла трудно: рот у него разбит, и говорит он с трудом. Парень приходит в себя всего на несколько минут и потом снова проваливается в сон.

*Кирилл Бунтов говорить практически не может. Парень почти все время находится в забытьи

— Мой сын — студент первого курса Киевского политехнического института, — вытирая слезы, говорит Татьяна. — Он очень самостоятельный и всегда принимает решение сам. Я знала, что Кирилл участвует в евромайдане, просто всегда просила его быть осторожнее. В последний раз говорила с сыном в воскресенье вечером — он сидел у однокурсницы дома и пил чай вместе с другими ребятами. А утром мне на домашний телефон позвонила незнакомая женщина и сказала, что она сотрудница амбулатории в каком-то населенном пункте под Киевом (я не расслышала названия). Что у них находится мой сын, которого кто-то вывез в лес и избил. Что он без сознания. Мол, очнулся на секунду, смог сказать свое имя и домашний телефон и снова отключился. Медик сообщила, что сейчас приедет «скорая» и заберет Кирилла в Киев, в больницу скорой помощи. Я, конечно же, немедленно приехала сюда. А тут меня уже ждет милиция — следователи дежурят под палатой, возле ворот больницы, везде. Они пытались даже разбудить Кирилла, чтобы допросить, но я не позволила.

— Да, меня тоже пытаются допрашивать, — усмехается Сергей Сикорский. — Но это же смешно. Ведь действует одна и та же банда. Люди, которые схватили нас с Кириллом и уволокли в автобус, особо даже не скрывали, кто они. Прямо там, в микроавтобусе, меня поставили на колени, стали бить по спине и задавать вопросы: «Чьи приказы вы выполняете? Кто раздает вам на Майдане указания? Кто поджег наш автобус на Грушевского?» Что я мог им ответить? Только просил не бить меня. Тогда «беркутовцы» обозлились и сказали, что мы еще пожалеем. Нас повезли куда-то за Киев, в сторону Оболони. Остановились на окраине какого-то поселка, названия которого я не знаю. Несколько силовиков вышли из микроавтобуса и начали оглядываться по сторонам — проверяли, чтобы не было свидетелей. Остальные схватили нас с Кириллом и потащили в лес. Там разули, уложили лицом на землю и принялись избивать. Били и ногами, и руками, молотили дубинками по пяткам и голеням. Спрашивали все то же самое — про автобус, про командиров евромайдана. А потом стали просто лупить и приговаривать: «Получите, скоты, революцию. Будете знать, за кого голосовать». Продолжались эти пытки около часа. Затем «беркутовцы» уехали.

Замерзшие, истерзанные и обессиленные парни не сразу смогли подняться с холодной земли. Первым делом попытались найти свою разбросанную по лесу обувь. На это ушло много времени — ходить ни Кирилл, ни Сергей не могли. С горем пополам натянув ботинки на распухшие от побоев ноги, молодые люди попытались выбраться из леса поближе к людям. Передвигались они очень медленно — временами ползли, иногда, поддерживая друг друга, удавалось идти. Наконец увидели дорогу и стоящие на обочине домики.

— Как мы обрадовались, что вышли к людям! — вспоминает Сергей. — Наконец-то нам помогут! Но не тут-то было. Мы стучались во все дома и калитки, просили помочь, вызвать «скорую», говорили, что нас избили. Но никто не открыл. Увидев нас, окровавленных, местные жители спешили побыстрее закрыть дверь. Только один прохожий — мужчина, который гулял на улице с женой и детьми, — сжалился: показал, где находится медицинский пункт. Мы из последних сил доковыляли туда и в изнеможении просто упали на пороге. Там нас осмотрели и вызвали «скорую» из Киева. Так мы оказались здесь. Кириллу, конечно, досталось больше. Но у меня тоже ломит и руку, и спину. А к голеням вообще не прикоснешься — врачи говорят, что от ударов мышцы отошли от костей. Но, как только немножко поправлюсь, сразу же снова пойду на Майдан. Теперь я как никогда уверен, что нужно добиваться правды — иначе любого человека, как меня, нелюди смогут схватить на улице и безнаказанно избить до полусмерти.

— Это однозначно провокация, — прокомментировал ситуацию начальник пресс-службы киевской областной милиции Николай Жукович. — Правоохранители если и задерживают, то официально, имея веские причины — например, открытое уголовное производство. А хватать людей, вывозить в автобусах в лес и бить — это совершенно негуманно. Кто-то явно хочет подставить «Беркут». Форму военную купить не проблема. Не исключено, что радикальные силы бьют своих же митингующих, просто чтобы сделать вид, что такими методами может действовать милиция.

Дария ГОРСКАЯ, «ФАКТЫ»; фото автора