Студент-заочник

Благодаря идее Леночки Николаенковой, моей коллеги, я решил поступать на филологический факультет  Житомирского педагогического института имени Ивана Франко и буквально в последний день подал документы в приёмную комиссию. Итак, спустя 8 лет я снова решил учиться.

В институте к тому времени я проработал всего месяца четыре, поэтому меня ещё здесь мало кто знал из преподавательского состава.

Вступительные экзамены я сдал неплохо -18 баллов из 20. И это несмотря на то, что я окончил музыкальное училище, где изучал общеобразовательные предметы, в 1964 году.

Первый экзамен – сочинение я сдал на «5». Я выбрал вольную тему: «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым». А что ещё я мог выбрать? Описание литературных образов я как-то подзабыл, а на вольной теме всегда можно развернуться. Вот я и развернулся. Написал об участии моей бабушки в Трипольской трагедии, о повешении белыми и чудесном спасении моего дедушки, о нашей с мамой эпопее на целине, о своей работе в Гурьеве.

На экзамене по истории СССР получил «4» только за то, что не помнил каких-то тезисов последнего партийного съезда. На экзамене по немецкому языку тоже получил «4», и вполне заслуженно, потому что по-немецки последний раз я говорил на экзамене в музыкальном училище.

А вот об экзамене по русскому языку стоит рассказать особо.

Писал я всегда грамотно, и это происходило чисто автоматически. Наверно, благодаря книгам, которые я прочитывал в невероятных количествах. А вот правила я, конечно, помнил уже не совсем хорошо.

Два вопроса я преодолел быстро. Третьим вопросом была тема – «Правописание прилагательных с  –н и –нн». Про исключения «стеклянный, оловянный, деревянный»  и «ветреный» я помнил. Но вот правила были как-то в тумане. Я написал большой список прилагательных  с –н и –нн, рассортировал их так, как я считал правильным, и пошёл отвечать.

Экзамен принимала корифей русского языка института Аза Феодосьевна Папина. Первые мои два ответа на вопросы в билете у неё не вызвали никаких сомнений. Когда я перешёл к изложению правописания прилагательных, я почувствовал, что Аза Феодосьевна как-то оживилась. Она слушала, не прерывая меня. Лишь где-то в уголках её рта я заметил «джокондовскую» улыбку.

После окончания моего ответа Аза Феодосьевна сказала:

- Вы знаете, я поставлю Вам «5». Но это не потому, что Вы всё так хорошо знаете. А потому, что Вы так всё логично изложили о правописании прилагательных, что я начала сомневаться в том, что в учебниках эти правила написаны правильно.

А через четыре года Аза Феодосьевна Папина стала научным руководителем моей дипломной работы, которая писалась как диссертация с учётом на будущее. Но об этом чуточку позже.

Итак, 1 сентября 1972 года я стал студентом 1-го курса филологического факультета заочного отделения Житомирского педагогического института.

От сессии к сессии моя учёба продвигалась хорошо. Особенно меня заинтересовали старославянский и древнерусский языки, которым нас обучала старший преподаватель Ида Овсеевна Федоровская. Заметив мой интерес к этим дисциплинам, она посоветовала мне написать студенческую научную работу на республиканский конкурс. В то время я очень серьёзно увлекался нумизматикой. Поэтому  как-то сама собой сформировалась тема будущей работы – «Лексика денежных единиц Древней Руси IX-XIII веков».

Под руководством Иды Овсеевны я написал эту работу, будучи студентом 4-го курса. Ида Овсеевна - замечательный человек и мой большой друг. Она как чуткий и внимательный педагог очень помогла мне в моих исследованиях, за что я ей бесконечно признателен.

Во время написания этой работы мне удалось сделать лингвистическое открытие, что называется, «на кончике пера». А суть дела была в следующем.

Во всех словарях и справочниках было (да и сейчас ещё) написано, что слово «рубль» происходит от слова «рубить». Дескать, брали серебряный слиток, рубили его пополам и получали рубли.

Однако, углубившись в исторические и археологические исследования, я обнаружил, что в начале XIII века в Древней Руси, наряду с обычными денежными слитками, которые назывались «гривнами», появились новые слитки так называемого «двойного литья». Сначала заливали форму высококачественным серебром, а затем сверху добавляли низкопробное серебро. Между этими слоями был ясно виден шов, или рубец.

Сопоставляя это данные, а также зная то, что новая реалия требует нового названия, я пришёл к выводу, что новые слитки с рубцом и были «рублями». Древнерусское слово «руб», означавшее «рубец, шов», и послужило основой для нового слова «рубль».

А рубить слитки стали позже, и эти отрубки-половинки получили название «полтина», от более позднего ещё одного названия рубля – «тин».

Моя научная работа в 1975 году была послана институтом на Республиканский конкурс студенческих научных работ 1975/76 учебного года. По итогам конкурса я был признан его победителем и награждён Дипломом Министерства высшего и среднего специального образования УССР и ЦК ЛКСМ Украины.

Когда в институте получили данный Диплом, был большой ажиотаж. Не каждый год студент Житомирского пединститута удостаивался звания победителя такого Конкурса. Было устроено торжественное собрание, на котором мне и вручили Диплом победителя.

Ида Овсеевна Федоровская была рада, кажется, больше меня:

- Какой успех! – восклицала она. – Теперь тебе открыта дорога в науку. Ты уже заявил о себе. Нужно перерабатывать эту работу в дипломную. Я убеждена, что тебе разрешат защищать дипломную работу вместо сдачи государственного экзамена.

И я снова засел за работу. Но тут вскоре ко мне опять обратилась Федоровская:

- Я должна тебе кое-что разъяснить. У тебя, действительно, есть большое научное будущее. Но я не смогу помочь тебе подняться на вершину. Мы с тобой оба евреи. Поэтому научный руководитель-еврейка тебе не годится. Я поговорила с нашей Азой Феодосьевной, и она согласилась быть твоим научным руководителем. А я всегда буду помогать тебе, чем только смогу.

Таким образом, моим научным руководителем стала доцент Аза Феодосьевна Папина. Да-да, та самая, которая принимала у меня вступительный экзамен по русскому языку.

Аза Феодосьевна сразу сказала мне:

- Мы с Вами, Альфред, писать дипломную работу не будем. Она фактически у Вас уже написана. Мы будем готовить диссертацию, которая Вам понадобиться для защиты в аспирантуре Киевского университета. А здесь в институте при защите дипломной работы мы её обкатаем.

Целый год я под руководством Азы Феодосьевны и с помощью Иды Овсеевны доводил мою научную работу до совершенства. А через год я защищал её перед государственной комиссией.

Уже в наши дни мой давнишний друг Владимир Шинкарук, ныне профессор Житомирского университета и заслуженный артист Украины, как-то в разговоре с заведующей кафедрой славянских языков этого же университета Натальей Месяц упомянул моё имя. Она сразу вспомнила меня и сказала, что до сих пор очень хорошо помнит мою блестящую защиту дипломной работы. А ведь прошло более 30 лет.

Если тебя помнят столько лет, значит, всё было не напрасно.

Правда, некоторые чиновники от науки заявляли мне в то время: «Да Вы, вообще, кто такой, чтобы спорить с маститыми, признанными учёными, словарями и энциклопедическими справочниками?». Официальные инстанции не хотели слушать мои доводы и не воспринимали меня всерьёз.

Так и хотелось мне им ответить словами Аркадия Райкина: «Ребята, вы хорошо устроились».

Но как приятно мне было чувствовать себя победителем в этом извечном споре, когда на официальных сегодняшних сайтах России я увидел, что моя точка зрения на происхождение названия русской денежной единицы «рубль» является уже главенствующей.

Как восхитительно то, что спустя 30 с лишним лет те идеи, которые я высказывал, и те гипотезы, которые я выдвигал, приобретают официальное признание! И дело уже даже и не в научном приоритете.

Но вернёмся в 1977 год. Когда я окончил институт и получил Диплом учителя русского языка и литературы, передо мной встал выбор. Что делать и куда идти? Что выбрать – синицу в руке или журавля в небе?

Аза Феодосьевна настаивала на моём поступлении в аспирантуру Киевского университета. А у меня на руках 10-месячная дочь, рождённая во втором браке, и жена в декретном отпуске. Занимаюсь я интересной работой, за которую получаю  нормальную зарплату.

И я выбрал синицу. Аспирантура, решил я, подождёт до лучших времён. Диссертация у меня лежит дома, кушать не просит. Защищу её позже.

И я продолжал работать инженером-конструктором в лаборатории электромузыкальных инструментов завода «Электроизмеритель».

И только спустя 8 лет я начал работать по своей филологической специальности - учителем русского языка и литературы в школе.