Ирина Игнатович про войну, переезд из Луганска в Житомир и разработку компьютерных игр. ИНТЕРВЬЮ

Ирина Игнатович из Луганска - соучредитель фирмы по разработке компьютерных игр. После того, как на Донбасс пришел так называемый «русский мир», спасаясь от российских оккупантов, переехала в украинский Житомир. 

Ирина рассказала о кардинальных изменениях в своей жизни во время войны, о риске и помощи другим луганчанам.

– Ирина, при каких обстоятельствах пришлось покидать Луганск? Было страшно?

– В начале лета 2013 года мы с друзьями собрали команду по разработке компьютерных игр и открыли свою маленькую фирму, начали работать, а через год в наш город пришел «русский мир». Сначала все эти вопли об отделении Донбасса и очевидно проплаченные митинги под зданием СБУ казались смешными и нереальными. Я и большинство моих друзей воспринимали все происходящее, как сюрреалистический цирк. Параллельно с митингами «русского мира» в центре города собирался Евромайдан, проводились акции, а потом все быстро завертелось.

В начале апреля произошел захват здания СБУ и там выдавали оружие за паспорт, в город приехало много не местных вооруженных людей. В мае начались захваты военных частей. При этом город жил дальше параллельно мирной жизнью, люди сидели в кафе в пятистах метрах от здания МВД во время его захвата. Но что остается непонятным мне до сих пор, почему не было реакции ни местных, ни центральных властей на происходящее. Складывалось ощущение, что ситуацию пустили на самотек.

Каждый день приходилось принимать решение – выходим мы работать в офис или работаем из дома, и нести ответственность за то, что ребята перемещаются по городу, в котором может начаться бой, объявят воздушную тревогу.

– Когда массово начали выезжать луганчане?

– 2 июня, когда начался захват погранзаставы, которая прилегает к большому спальному району Луганска. Над городом летали самолеты, они «прикрывали» погранзаставу, стреляли по зеленым насаждениям вокруг нее. Был произведен выстрел в центре города по зданию ОГА, которое уже было занято сепаратистами. Насколько я знаю, так и нет официальной версии: стреляли ли это самолеты ВСУ или сепаратисты, но тогда погибли восемь человек возле здания ОГА и мирное население в том числе, 28 человек были ранены. Пограничники защищались двое суток, при том, что стреляли по ним из жилых многоэтажек, прикрываясь гражданскими. А они не сдавались, на вторые сутки включили гимн Украины и отстреливались, вроде бы успели передислоцироваться в ночь с 3 на 4 июня.

Два наших сотрудника жили в том районе. Помню, как пыталась дозвониться программисту, а он не берет трубку. Пишу в скайп: «Сережа, ты где? Стреляют?», а он мне отвечает: «Сейчас наушники сниму – послушаю, а то работать невозможно из-за выстрелов».

На следующий день на автостоянке возле нашего офиса появились десять вооруженных человек в балаклавах, которые «именем народной республики» пытались забрать несколько автомобилей. Стало понятно, что дальше будет только хуже. Наши украинские и зарубежные заказчики начали нервничать по поводу военных действий, не были уверены, что мы сможем закончить работу. 5 июня мы с партнером посовещались и решили, что нужно уезжать и вывозить фирму.



 

– Почему Житомир, а не Киев, Львов, Одесса и т.д.?

– Начали думать, куда ехать, как уговорить на переезд сотрудников. Было ясно, что ситуация в Донецке и Харькове может в миг стать такой, как и у нас. Ехать в большой город есть смысл, когда ты ищешь работу, а мы вывозили целый офис, и нам нужен был город, стоимость жизни в котором, такая же как у нас. Абсолютно по-другому вопросу я созвонилась со своей одноклассницей и узнала, что она переехала в Киев, и курирует офис их IT-фирмы в Житомире, где создали филиал, и что сейчас туда передислоцируют Луганский филиал этой фирмы. Собственно она мне и дала информацию по стоимости аренды жилья, офиса, ценах в Житомире, дала контакты риэлтора.

Мы поняли, что Житомир – это такой себе Луганск, только в два раза меньше и в двух часах езды от Киева. Прикинули стоимость переезда, аренды квартир, поняли, что можем вписаться 0 в 0 в бюджет и все-таки решили рискнуть. Собрали сотрудников и их семьи, объяснили ситуацию, что возможно будет война. И назвали все это мероприятие «летний лагерь», сказали, что выедем минимум на три месяца, а дальше – по обстоятельствам. На тот момент два человека отказались, так как их родители не хотели выезжать, а они не хотели их оставлять.

– Трудно было уехать? С какими трудностями столкнулась ваша команда? Вам хотя бы кто-то помогал?

– Железнодорожные билеты мы взяли с трудом, но тогда они еще были, хотя массовый выезд уже начался. Впрочем, большинство людей думали, что уедут на две – три недели. За два дня я закрыла все юридические вопросы по предприятию, и 8 июня (в свой День рождения) собирала вещи. Так как службы доставки работали уже непонятно как и особых гарантий, что вещи, а главное техника, доедут до места назначения, то ноутбуки, компьютеры, мониторы и графические планшеты мы везли в руках. Так что вещей было по-минимуму. 9 июня я, наша сотрудница и девушка одного из сотрудников выехали в Киев, там друзья помогли с вещами и пересадкой на автобус в Житомир.

И тут сразу же начались приключения: посуточная квартира, которую мы забронировали, вдруг оказалась недоступна и нам предложили более дорогую. Мы обзвонили кучу объявлений и нашли другую, но место оказалось откровенно говоря в страшном состоянии и оставлять там вещи совсем не хотелось. Помогла та самая моя подруга, мы ночевали у ее сотрудниц. Итого: у нас было три дня, чтобы снять три квартиры, офис, мебель и ограниченное количество денег. Сопровождало ощущение тревоги от того, что ты в чужом городе, никого не знаешь, и тебя периодически пытаются обмануть.

Рынок недвижимости в Житомире маленький, параллельно с нами переезжали ребята из другой IT-фирмы, они снимали квартир пятнадцать, соответственно риэлторы, почувствовав наживу, начали цены раскачивать, и пугать тем, что мы из «Восточных регионов», хозяева боятся, вы не снимите жилье и т.д. При этом, как показала практика, отношение самих арендодателей зачастую было другим, нужно познакомиться и поговорить, чтобы поняли, что ты «нормальный».

Да, мне пришлось неоднократно показывать документы фирмы, объяснять, что аренду будет оплачивать предприятие, что мы не сбежим с вашей стиральной машинкой через неделю, здесь не будут жить 300 человек, что мы не можем получить «статус беженца» и жить в квартире бесплатно. До сих пор интересно, кто придумал эту байку, про «статус беженца», неоднократно слышала про нее и от друзей, которые арендовали жилье в Киеве. Еще один раз нас пыталось обмануть агентство недвижимости, которое сдавало квартиру с недействительными документами. После двадцати просмотров за два дня мы нашли квартиры, и пока девчонки приводили их в порядок, я отправилась искать офис. А у меня состояние тогда было уже слегка озлобленное: обмануть пытались, сотый раз объясняешь, что в обнимку с автоматом не спишь и не сепаратист, общая усталость. Одни арендодатели вызвали СБУ из-за Луганских номеров автомобиля наших знакомых, потом милиция и в офис к ним приходила – сказали, что организованная группа из 20 человек прибыла из Луганска в Житомир.

И вот тут мне наконец-то повезло. Первым вопросом хозяина помещения после того, как он узнал, что мы из Луганска, было: «Может быть, вам нужна какая-то помощь?». Он начал интересоваться, что у нас на самом деле происходит, сделал скидку на аренду и помог решить вопросы с обустройством. Мы смогли купить б/у мебель и четко вписались в бюджет.

Наши ребята в Луганске в это время заканчивали работу, упаковывали вещи, добрались они нормально. Вечером мы вышли в центр города на Михайловскую, где играли уличные музыканты, было фаер-шоу, вокруг был мирный город...

В конце июля, когда в Луганске шли сильные обстрелы, а люди сидели в подвалах, отключали свет, газ, воду, к нам приехали родственники, друзья, которые выбирались уже на последних поездах под обстрелами. Кто-то из них вернулся потом назад, некоторые остались в Житомире. В общей сложности мы помогли выехать 18 людям. Когда приехала моя мама, и мы вышли прогуляться в парк, первое, что она сказала: «Посмотри, сколько детей! В Луганске уже несколько месяцев не видно детей на улицах».

– И чем занимаетесь сейчас?

– Мы в Житомире уже почти два года. За это время сделали прототип своей игры, съездили на конференцию и получили доинвестирование на ее разработку. В конце декабря 2015 года достаточно успешно вышли в релиз. Главное, нам удалось сохранить команду и осуществить свою цель – разработать и издать игру. За это время мы взяли на работу двух местных ребят – программиста и моделлера, но в Житомире трудно со специалистами в нашей области, сказывается близость Киева, многие переезжают туда.

Что касается меня, то в Луганске у меня не осталось родственников, и почти все друзья тоже уехали. Мама с котом и собакой живет со мной, брат тоже в Житомире, но живет отдельно. В Луганске осталось жилье, которое теперь ничего не стоит. Жизнь теперь делиться на «до войны» и сейчас. Конечно, мне легче адаптироваться, чем людям старшего возраста, нет такой привязанности к месту и вещам, рюкзак за плечи и вперед. Даже если бы не было фирмы, то устроиться на работу проще.

В Житомире я впервые занялась организованным волонтерством, увидела на форуме тему про переселенцев, которые живут в гостинице «Житомир». Собралось несколько активистов и мы начали помогать тем, кто жил в санатории «Тетерев» в Коростышеве, и адресно. Взаимодействовали с «Восток-SOS» и «Шпиталь Майдану», «Информационным центром помощи временным переселенцам с Востока в Житомирской области»: собирали вещи, продукты, бытовую химию, лекарства, подарки детям на Новый год, помогали ремонтировать прачечную в санатории и т.д. Также помогали волонтерам, которые занимаются военными.

Прекратили мы оказывать помощь, потому что ситуация складывалась такая же, как и с пострадавшими от военных действий в Грузии или известным социальным проектом в США жилой комплекс «Пруитт-Айгоу». Суть в том, что нельзя создавать постоянные места массового размещения переселенцев, люди сконцентрировались в одном месте и замкнулись на своих проблемах. Они – жертвы, бедные и несчастные, потеряли дом, вещи, работы нет и так далее. В итоге они просто стали иждивенцами, живут в санатории на обеспечении волонтеров, обустраивать жилье не хотят, работать не хотят, замерли в ожидании того, что скоро все закончится и они поедут домой. Да, безусловно, там много социально незащищенных – пожилых людей, многодетных мам, инвалидов, людей с заболеваниями. Но среди них находятся и другие, которые просто не хотят оттуда уезжать, так как лишатся гуманитарной помощи, бесплатного жилья и еды. Такие места должны служить для временного размещения, чтобы люди пришли в себя, адаптировались и дальше уже обустраивались на месте – искали жилье и работу.

В самой худшей ситуации оказались люди, которые выезжали сами и расселялись в частном порядке, особенно те, кто потратил все сбережения, ожидая дома, что все закончится. Таким людям, особенно в маленькие городах и селах, почти никто не помогал – центров сбора гуманитарной помощи там нет, адресной волонтерской помощи тоже. О помощи от государства я молчу. Да, есть социальные выплаты, но они маленькие и больше помощи нет. Государственные службы, обязанные заниматься организацией переезда, расселения, оформления документов, трудоустройства и так далее, имитируют свою деятельность, и переадресовывают ее волонтерам.Было удивительно наблюдать и участвовать в том, как народ объединился и люди помогают людям. Пришло время другого волонтерства, нужно, чтоб государственный аппарат выполнял свои обязанности по обеспечению армии, раненых, семей погибших, переселенцев, потому что за два года система по-прежнему не работает.Пора помогать стране меняться, время применять «Вместе – сила!» и «Никто, кроме нас» на уровне государственных реформ.

– Вернемся немного назад. За время проживания в Житомире фирма создала прототип своей игры, а о чем она?

 – У нас в команде есть шутка, что мы сделали caRRage, потому что нам не во что было играть. Чтобы можно было играть с людьми и моментально получать эмоции, присутствовал соревновательный дух. Получились безумные гонки со стрельбой, столкновениями в немного сумасшедшем мире постапокалипсиса.

– Расскажи о своем окружении «до войны» и сейчас?

– Мы сами выбираем свое окружение, наверное, поэтому у меня все друзья как говорится проукраински настроены. У меня как-то этот факт не вызывает вопросов, мы – граждане Украины, Луганск – это Украина. Да, среди оставшихся в Луганске далеких знакомых есть те, кто был настроен пророссийски, но это единицы, кроме того, это скорее обвинение правительства и военных в боевых действиях, чем желание присоединять Донбасс к России. Луганск достаточно пассивный регион, у нас немного активистов и люди медленно реагируют на происходящие события. Все это обусловлено историей: регион активно развивался после Второй мировой войны, туда приезжали со всего СССР – рост промышленности, нужны были рабочие и шахтеры, с ними приезжали семьи. Жизнь была понятной – родился, садик, школа, ПТУ или институт, армия, свадьба, купили телевизор, стенку, дети, работа, пенсия, дача, внуки. А потом СССР распался, остановилась промышленность, безработица, нищета, преступность. В итоге Донбасс – депрессивный регион, у нас в области много вымерших полупустых городков, которые строились вокруг одного градообразующего предприятия. И происходит у людей диссонанс: ты много работал, а получаешь мизерную пенсию; хороший специалист, но зарабатываешь копейки, а у соседа, который в СССР считался раздолбаем, в 90-ые был в какой-нибудь банде, теперь – машина и магазин; другой распилил на металлолом завод, а теперь он депутат. У старшего поколения (а это большая часть населения) абсолютная вера в то, что говорят «по телевизору», и в то, что «начальник» не может делать неправильно, недаром же он начальник. Вот и появляются теплые воспоминания о понятной жизни в СССР, где все у всех одинаковое, хорошо быть средним и незаметным. Не научилось большинство людей отвечать за свою жизнь, от этого и все проблемы.

Мои друзья разъехались по разным городам, но везде старались помогать друг другу с переездом, работой, обустройством. Большинство нормально устроились, поначалу было трудно: быт, полная перемена жизни, все начинать с нуля. Но могу сказать с уверенностью, что спустя два года, те, кто стремился чего-то достичь и не опускал рук, – смогли нормально интегрироваться. И кроме того, они активно участвуют в гражданской, общественной и политической жизни. Тот же «Восток-SOS» был организован нашими луганчанами и успешно ведет свою деятельность.

В Житомире у меня появилось достаточно много знакомых. Мы сдружились с соседями по офису: в первый день они подарили нам кружки с фразой: «Вы же вряд ли из дома привезли восемь». Город небольшой, поэтому все друг друга знают, если нужна какая-то помощь или рекомендация – нам всегда подсказывают.

С ребятами-волонтерами я ездила путешествовать по западной Украине, с другими – катались на велосипедах, познакомились тут с инди-разработчиком мобильной игры, ездили на профильные мероприятия в Киев, обмениваемся опытом. Удивительно, что в городе, где столько военных, люди активно помогают переселенцам, хотя война коснулась многих – служат родственники, погибли, ранены, попали в плен. Но ненависти нет, иногда настороженность при знакомстве, большинство сочувствует, понимая, что война – это беда. Со своими луганскими друзьями я встречаюсь, когда приезжаю в Киев.

– Что планируете делать дальше?

– Жить. Развивать фирму. Интересуешься вернусь ли я в Луганск, если все закончится? Скорее всего нет, не представляю, как там можно будет жить. Думаю, что будут конфликты на почве разных взглядов, в том числе и политических. Опять же – город отбросит назад в развитии, и последствия войны: все эти минные поля, неразорвавшиеся снаряды, оружие, которое окажется в руках у всякого сброда. Те, кто переехал, устроился на работу, отдал в школу детей и обустроился уже вряд ли вернется. Что касается Житомира, не думаю, что я здесь навсегда. Как видишь, жизнь показала, что перемены могут произойти быстро и кардинально.

– Вопрос как к очевидцу: когда закончится война?

– Не знаю, никто не знает. Это ведь еще и политика, и большие деньги, которые зарабатываются на крови. Если сейчас ситуация заморозится, то Донбасс повторит историю Приднестровья. Если удастся с помощью санкций и дипломатии заставить Россию вывести войска и прекратить военную и финансовую поддержку сепаратистов, закрыть границу, то боевые действия прекратятся, и территории быстро станут подконтрольными.

P. S. Признаюсь, более интересного собеседника, чем Ирина Игнатович, не встречала. Помогайте и поддерживайте тех, кому нужна поддержка или хотя бы слышьте их!

Алина Дембицкая, 0412.ua