«Должны проскочить зиму». Полгода назад на Житомирщине сгорели несколько сел, а люди до сих пор не имеют жилья

Во время весенних пожаров на севере Житомирщины выгорело четыре тысячи гектаров леса. Сейчас видно, что березовые рощи восстанавливаются - обугленные стволы пустили молодые побеги. А вот сосновый лес огонь превратил в пустыню. Черные отметки на стволах рассказывают о высоте стены огня, которая прошла по этим местам - языки пламени поднимались до четырех метров и выше. 

Под сухими стволами на сотни метров лишь черная хвоя с островками пожелтевших осенью папоротников и редкие, еще зеленые кустики. Непривычную для леса тишину нарушает грохот падающих где-то вдали стволов. Сгоревшие деревья рубят, вывозят, продают, пишет УНИАН.

«Лесовозов десять в день от нас выезжает», - рассказывают жители пострадавшего от пожаров села Острова.
 

Фильм ужасов наяву

Попавшие в беду поселки – Острова, Магдин и Личманы - находятся на севере Житомирской области, вдали от основной трассы, в окружении лесов. Живет в них всего по несколько десятков семей. Каменных домов здесь практически нет, и пожар уничтожил срубы, возведенные еще дедами селян. Больше всех пострадал Магдин, там без жилья остались примерно 80% людей. 
 

«Пожары были и раньше. Но, обычно, как? Сбежались со всего села люди, потушили. А в тот раз… Был сильнейший ветер. Ты тушишь огонь, сбил его, а в пяти метрах по новой загорается. Тут потушил – там очаг, пока водой залил, искры перелетели в третье место. Бегаешь, как по шахматной доске», - вспоминают жители Магдина. 

Горящий поселок люди покидали в спешке, о спасении вещей речи не шло. Татьяна Тарасенко из Магдина рассказывает, что убегала от огня, буквально, куда глаза глядят: «В доме уже была стена дыма. Я выбежала, пошла лесом. Иду одна, не знаю, куда. Думаю: «Может, прямо в огонь сейчас забреду». Но Господь вывел на трассу». 



Ее соседи рассказывают, что пожар был, как фильм ужасов наяву: «У нас черная стена дыма стояла. День превратился в ночь, а вечером стало светло из-за горящего леса. От охваченных деревьев шел гул, а в селе стоял грохот от разрывающегося шифера. Мужчины пытались спасти дома, женщин с детьми увозили. Потом кто-то до глубокой ночи обзванивал всех знакомых, пытаясь найти родных».


 

«Деньги вернулись в район, а из района в Киев»

Сразу после пожаров Магдин выглядел жутко. Деревянные дома были уничтожены практически полностью, уцелели лишь кирпичные печи. На горах пепла лежали покореженные листы кровельного железа, обломки шифера. Рядом стояли сгоревшие прицепы, обгоревшие канистры и бочки. Сейчас практически все пепелища разобрали. О том, как сильно бушевал огонь напоминают полуразрушенные печи, и один из колодцев. Точнее, то, что от него осталось – деревянная кладка обожжена огнем на несколько метров вглубь, практически до воды. 



Сейчас на расчищенных фундаментах появляются новые домики, возводимые местными жителями своими руками. Парадокс, но в окруженных лесами населенных пунктах пришлось экономить строительную доску, поэтому у многих погорельцев «новострой» размером с сарай – четыре на четыре метра. 

Любопытно, что еще 22 апреля Кабинет министров выделил 25 миллионов гривен на ликвидацию последствий пожаров в Житомирской области. На эти средства планировалось возведение модульных домов, но что-то пошло не так.
 

«Изначально мы просили наличку на строительство. У нас люди с руками, а кто сам не смог бы, нанял бы бригаду. Но было решение, что всем займется строительная компания, и возведут каркасные, а не капитальные (кирпичные) дома. Ладно, думаем, пусть будут каркасные. Но начались споры: кто будет строить? Как мы слышали, одной из компаний начали очень сильно «помогать». В итоге, что-то такое произошло, что деньги вернулись в район, а из района в Киев», - рассказывают селяне.

По версии главы магдинского сельсовета Зои Сосновской, жители села сами отказались от услуг строительной компании, которая успела построить в Магдине один-единственный новый дом.


 

«Все видели, из чего тот модульный дом строили, как тулили. Летом посидеть в нем можно, но не жить. С ними [строителями] люди сами не хотели иметь дела, - утверждает Зоя Ивановна. – Застройщики были уверены, что выиграют тендер, но в нем участвовало очень много компаний. И совсем другие победили. Тогда они сказали: «Кроме нас никто строить не будет». Нашли другие компании, угрожали, такое всякое. Но, ничего, деньги будут людям на строительство. Нам уже позвонили, сказали, что придет компенсация на 12 домов. Бумаги в Киеве уже подписали, ждем распоряжения нашей администрации».

К слову, этот единственный модульный дом с тремя комнатам и санузлом, установленной печью, с большой долей вероятности будет демонтирован. В райисполкоме его называют «экспериментальным». Мол, в селе не понимали, что из себя представляет «модульный дом», вот его и «презентовали» людям. Хотя, очевидно, что намного дешевле было бы собрать жителей и отвезти к одному из готовых модульных домов, чтобы люди могли, так сказать, «пощупать» свое возможное новое жилье…

В самом Магдине ситуацию объясняют проще. 
 

«Построили его там, где не надо. У хозяина дома, который сгорел на том участке, нет документов. Теперь строительная компания говорит, чтобы мы брали его на баланс, а зачем это нам? Они миллион двести за него хотят. Зачем нам платить такие деньги из своего кармана, если он «тянет» на 200-300 тысяч?», - говорит Зоя Сосновская.

 

«Должны проскочить зиму»

Из госбюджета, кроме денег на строительство новых домов, выделялись и определенные суммы на ремонтные работы. Жителям Магдина и Личманов выдали наличным примерно по 40 тысяч гривен. По логике чиновников, эту сумму должны были получить те, у кого жилье пострадало, но уцелело. В Островах рассказали, что строительство сарая обошлось примерно в 50 тысяч. Но в Личманах и Магдине на эту сумму попытались возвести новые дома. 

«Мы же в реальном мире живем. Никто и не ждал, что дадут по 200 или 300 тысяч», - говорят селяне. 

Не у всех хватило средств и сил на дом из пеноблоков. Строили максимально просто. Деревянный каркас обшивали досками, OSB плитами, утепляли. У многих домиков высота потолков ненамного выше человеческого роста. Так делали из-за экономии стройматериалов. Да и обогревать зимой такое жилье будет проще. Окна привозили волонтеры. Хотя пластиковые пакеты здесь редкость - селяне приспособили рамы еще советских времен, «решетки» с дачных веранд, а то и вовсе, застекленные дверцы шкафов…



Вместе с тем, люди настроены оптимистично: «Должны проскочить зиму».

Отдельно стоит отметить, что в том же Магдине компенсацию получили только те, у кого были документы на недвижимость.
 

«А вы знаете, как покупают недвижимость в селах? Через расписки, без нотариуса. У нас оформление документов может быть дороже, чем сам дом», - говорят селяне. 

Татьяна Тарасенко рассказывает, что не получила деньги из-за сгоревшего паспорта.

«У мужа документы на столе лежали, а мои в гардеробе. А где от него ключи? Как бы я их искала, когда в доме уже полно дыма было?» - вздыхает женщина. 

После пожара, они, как и несколько других семей, поселились в привезенных волонтерами вагончиках. С помощью неравнодушных людей уже построили большую часть нового дома, но осталось доделать несколько стен, поставить двери, и, главное, печь. Это – дорого. Работа печника обойдется примерно в семь тысяч гривен. А их у людей нет. И нет надежды получить компенсацию. 


 

«Если подпалят, будет снова гореть»

В Магдине вспоминают, как люди на следующий день после пожара плакали – сгорело все, «даже ложки не осталось». И что надежда была не столько на государство, сколько на волонтеров. 
 

«Все было нужно, даже элементарные штаны и мыло. И это была не только материальная, но и моральная помощь. Нам очень помогло, когда мы увидели, сколько людей откликнулись на нашу беду. Люди из разных областей приезжали, кто-то богатый, кто-то бедный. Нанимали бусики, везли вещи, консервацию… Нам быстро восстановили линию электропередач, она идет через лес, через заброшенные села. Дым еще не сошел, а электрики все восстановили. И у нас в селе не так много людей, тысячу лет надо будет платить, чтобы затраты на тот ремонт отбились. Но они не считали, все сделали оперативно, быстро», - рассказывают селяне. 

Все местные жители, с кем пообщались журналисты, убеждены, что пожары могут повториться. «Дождей мало, вокруг – сушь. Если подпалят, будет снова гореть», - говорит Зоя Сосновская. 



В том, что загорелось «не само» уверены все: «Пожар начался километров за десять от села, со стороны белорусской границы, почти от границы. У нас первый пострадал Магдин, начали тушить, и, выясняется, что горят и Личманы. Но они от нас в пяти километрах, с другой стороны. Не мог огонь как-то «обскакать» лес, который между нами».

Профессор Института леса в Национальном университете биоресурсов и природопользования Украины Сергей Зибцев, анализируя ситуацию, отмечает, что, когда в лесу возник один пожар, на него не реагировали.
 

«Когда два-пять - не реагировали. В итоге, было 30-40 небольших очагов, а потом начался сильный ветер, и они превратились в катастрофу. Гидрометцентр предупреждал о ветре, но кого – непонятно. У нас нет единого центра, который бы мониторил ситуацию и координировал службы. Руководители ГСЧС, Лесного хозяйства, Нацполиции встречаются уже когда разгорелся огонь, - говорит Сергей Зибцев. - У нас есть возможность оперативно получать снимки спутников от Национального центра управления и испытаний космических средств. Но все работают вслепую, по бумажным картам, нет цифровой карты пожаров».

По его словам, после трагедий этого года премьер-министр поручил разработать пятилетнюю программу для предотвращения масштабных пожаров. 



«Если она будет принята и профинансирована, то такие масштабные пожары не повторятся. Но важно, чтобы ученые разработали математические модели развития пожаров. Необходимо обучить лесных пожарных, купить технику и экипировку, разработать систему ликвидации лесных пожаров (устав). Это длительный процесс. Пока он будет идти, будут и пожары», - говорит Зибцев.

А пока такой программы на уровне государства нет, погорельцам в разных регионах Украины придется перенимать опыт возрождения из пепла друг у друга.

Текст: Влад Абрамов
Фото: Вячеслав Ратынский