8 месяцев на колымском прииске. В память о великом конструкторе Сергее Королёве

Родился 12 января 1906 года в Житомире. Создатель советской ракетно-космической техники, обеспечившей стратегический паритет и сделавшей СССР передовой ракетно-космической державой, и ключевой фигурой в освоении человеком космоса, создателем практической космонавтики. По его инициативе и под его руководством был осуществлен запуск первого искусственного спутника Земли и первого космонавта планеты Юрия Гагарина.

Первая фотография после ареста. Бутырская тюрьма, 28 июня 1938 года.. Фото: Участник USSR — Soviet archives. Под лицензией Общественное достояние с сайта Викисклада

 

Сергей Королёв был арестован 27 июня 1938 года по обвинению во вредительстве, после ареста других работников Реактивного института. 25 сентября 1938 года Королёв был включен в список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР. В списке он шел по первой (расстрельной) категории, список был завизирован Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Кагановичем.

 

Королёв был осужден Военной Коллегией Верховного Суда СССР 27 сентября 1938 года, обвинение: ст. 58-7, 11. Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет поражения в правах. Сергей Королёв прошел Бутырку в Москве, пересыльную тюрьму в Новочеркасске. 21 апреля 1939 года попал на Колыму, где находился на золотом прииске Мальдяк Западного горнопромышленного управления и был занят на так называемых "общих работах".

 

Поселок Мальдяк. Фото: Евгений Радченко

 

Пять тысяч заключенных погрузили в трюмы теплохода "Дальстрой". Семь дней Королёв находился в носовом отсеке — семь дней невыносимой липкой духоты и нечистот под ногами, холода, голода и сырости. "Дальстрой" пришел в Магадан. Заключенных накормили, отвели в баню, выдали новую одежду: майка, трусы, портянки, ватные штаны, гимнастерка, бушлат, шапка-ушанка и валенки. И снова пересыльная тюрьма. Через несколько дней Королёва и других заключенных усадили в грузовик ЗИС-5 с крепкой фанерной будкой в кузове. Конвоир сел в кабину к водителю — о зэках можно не волноваться, им некуда бежать, кругом тайга. Четыре дня ехали по тракту: "Мякит — Оротукан — Дебин — Ягодное — Бурхала — Сусуман — Берелех". У Берелеха свернули направо. Королёва привезли на прииск Мальдяк.

 

Освоение Мальдяка началось в 1937 году и связано с открытием здесь крупного месторождения золота. В 1939 году это был типичный для того времени колымский горняцкий поселок, состоявший из деревянных домиков, в которых жили вольнонаемные служащие, и лагеря с заключенными.

 

По воспоминаниям бывшего узника Мальдяка генерала Горбатова, прибывшего туда почти одновременно с Сергеем Королёвым:

 

"В лагере, огороженном колючей проволокой, было 10 больших, санитарного образца двойных палаток, каждая на 50-60 заключенных. Кроме того, были деревянные хозяйственные постройки: столовая, кладовые, сторожка, а за проволокой — деревянные казармы для охраны и там же шахты и две бутары — сооружения для промывки грунта. Нас пересчитали, завели за проволоку.

 

 

Вечную мерзлоту бурили отбойными молотками, а там, где даже так с ней не удавалось справиться, закладывали аммонал и взрывали. Руду вывозили на тачках или несли в коробах на лямках. Заключенных поднимали в четыре утра, на завтрак давали кусочек селедки, двести граммов хлеба и чай. Золото добывали в километре от лагеря. На обед зэки получали миску баланды с перловкой, немного каши и триста граммов хлеба".

 

Люди, попавшие на зону, вели себя по-разному. Одни старались держаться вместе, другие замыкались, будучи убежденными, что с ними произошла ошибка и продолжали верить Сталину и партии. И первым, и вторым противостоял мир уголовников со своими законами и традициями, где прав только сильный.

 

За два дня до прибытия его туда, 1 августа 1939 года, был издан приказ №765 по Дальстрою "О выполнении августовского плана. Прииск Мальдяк в то время был на хорошем счету. За сутки там добывали до нескольких килограммов золота. Да, план выполнялся. Но какой ценой? Наталия Королёва — дочь Сергея Королева поделилась воспоминаниями:

 

Заключенных поднимали в шесть часов утра и после скудного завтрака, колонной, шеренгами по пять человек, под конвоем вооруженной охраны — один конвоир впереди, два сзади — отправляли на работу. Несколько заключенных разводили костер, у которого можно было греться во время коротких перерывов. Работали без выходных по двенадцать часов в сутки. С 13 до 14 часов был перерыв на обед. Посудой служили жестяные миски и кружки алюминиевые или сделанные из консервных банок. Пища была скудной — болтушка на муке, вареная селедка, каша, чай. Хлеба не хватало. Его давали сразу на весь день по килограмму на человека, если бригада выполняла план, и по 600 граммов, если не выполняла. На ужин приходилось около 200 граммов каши без масла и чай с двумя кусками сахара.

 

Работа состояла в добыче грунта на глубине 30-40 метров для промывки золота и велась открытым способом, вручную. В условиях вечной мерзлоты это требовало значительных усилий. Вынутый грунт лопатами насыпали в тачки, доставляли к подъемнику, поднимали по стволу наверх и тачками по доскам подвозили к бутарам. На эту тяжелую работу посылали, как правило, "врагов народа". Среди них был и мой отец. Уголовники же обычно выполняли функции бригадиров, поваров, учетчиков, дневальных и старших по палаткам. Естественно, что при полуголодном питании ежедневный изнурительный труд быстро приводил к физическому истощению и гибели людей. На любые жалобы заключенных от лагерного начальства следовал ответ:

 

 

Заключенные жили бригадами в черных брезентовых палатках размером 7х21 метров, натянутых на деревянные каркасы, спали на деревянных двухъярусных нарах с матрасами, набитыми сухой травой. Под голову клали бушлаты — длинные, до колен, телогрейки, обычно прожженные на кострах. Постельного белья не было — давали лишь вафельные полотенца. Укрывались солдатскими одеялами. Каждая палатка отапливалась стоявшей посредине печкой, сделанной из железной бочки. Угля в те годы на Мальдяке не было. Топливом служили так называемые хлысты — сухие стволы и ветки деревьев, которые заключенные приносили с сопок. Эти "дрова" они не рубили, а постепенно вдвигали в печку. Но печка не спасала от холода, так как морозы с сильным ветром, начинающиеся уже в октябре, достигали зимой сорока, пятидесяти, а иногда и шестидесяти градусов. Поэтому на зиму стены палаток заваливали снегом, чтобы таким образом создать хоть какую-то защиту от утечки тепла. Из одежды заключенным выдавали ватные штаны и рукавицы, бушлаты, шапки-ушанки и валенки, подшитые резиной, но в них в мороз очень мерзли ноги. Поэтому заключенные делали себе из старых ватников "чуни", подошва которых вырезалась из валенок. Они были более теплыми, но быстро изнашивались. Иногда на них сверху надевали веревочные лапти. Бани в лагере не было. В палатках висели рукомойники. Нательное белье не стиралось. Заключенных заедали вши.

 

"Политические" жили вместе с уголовниками, которые всячески над ними издевались: отнимали "пайку", отбирали у вновь прибывших личную одежду и часто били. Такова была жизнь в лагере. При этом необходимо учитывать и моральное состояние политзаключенных. Безвинно осужденные, оторванные от любимой работы, родных и близких, эти люди были обречены на жалкое существование рабов, вынужденных подчиняться приказам грубых полуграмотных охранников и матерых преступников, почти без всякой надежды на избавление. Но ведь человеку свойственно надеяться на лучшее даже в, казалось бы, самых безвыходных ситуациях. Надеялся и мой отец.

 

Я была потрясена деталью, рассказанной мне метрдотелем ресторана Центрального Дома литераторов во время поминок по бабушке Марии Николаевне в 1980 году. Оказалось, что отец этой женщины был соседом отца по нарам. Увидев его фотографию над некрологом в газете "Правда" в январе 1966 года, он сказал:

 

 

Поселок Мальдяк. Фото: Евгений Радченко

 

Между тем с наступлением холодов работать и жить в лагере стало еще тяжелее. Постоянное недоедание и полное отсутствие каких-либо витаминов делали свое дело. Люди болели и умирали. Состав бригад периодически менялся. Из пятисот заключенных лагеря Мальдяк до весны дожили 100 человек.

 

"Мысль о том, как вырваться на волю, не давала отцу покоя. Самым опасным было затеряться в огромной людской массе, заброшенной за тысячи километров от столицы. Единственный шанс — еще и еще раз напоминать о себе. И 15 октября 1939 года отец пишет заявление Верховному прокурору СССР с просьбой снять с него тяжелые несправедливые обвинения и дать ему возможность продолжать работать над ракетными самолетами для укрепления обороноспособности страны. Копию этого заявления отец вложил в письмо бабушке, однако твердой уверенности в том, что оно будет отправлено и дойдет до адресата, у отца не было. Поэтому на всякий случай, он оставил себе черновик и, как выяснилось в дальнейшем, — не напрасно. Потому что из лагеря заявления и письма заключенных отправлялись в УСВИТЛ, где проходили цензуру, а затем, как правило, до адресатов не доходили. Предусмотрительно оставленный черновик отцу удалось переслать домой в Москву через освобожденного уголовника в январе 1940 года и только тогда он попал в Верховную прокуратуру", — делится воспоминаниями дочь Сергея Королёва.

 

Поселок Мальдяк. Фото: Евгений Радченко

 

В начале декабря 1938 года Сталин освободил Ежова от обязанностей наркома НКВД. Наркомом НКВД назначен Лаврентий Павлович Берия. Он, в отличие от своих предшественников, понимал, что любая пустячная ошибка, любое несоответствие пусть даже невысказанным желаниям Сталина будут стоить ему головы. Вождь хочет приостановить репрессии — пожалуйста. Он интересуется военной техникой, но специалисты или расстреляны, или сидят, — будут ему специалисты, тем более что уже есть опыт КБ "Внутренняя тюрьма" в Бутырках. Королёв и другие технари, отбывавшие сроки в лагерях, опять понадобились.

"В один из дней ноября 1939 года рано утром в палатку вошел конвоир, назвал отца, и, ничего не объясняя, приказал собираться. Отец рассказывал потом маме и бабушке, как это происходило, а они в свою очередь рассказали мне. В первый момент он подумал, что, очевидно, бригадир все-таки пожаловался начальству и его призывают к ответу. Не зная, что его ждет, он стал со всеми прощаться. Когда он подошел к лежавшему на нарах бригадиру, который в это время болел воспалением легких, тот велел отцу снять с себя старье и надеть его новый бушлат. Отец хотел отказаться, но урка сказал: "Возьми мой бушлат, а свой положи мне на ноги. Не надо лишних слов. Ты, инженер, хороший парень. Я тебя уважаю. Счастливо тебе". И пожал ему руку. После этого все решили, что коль бригадир так ведет себя, ничего плохого случиться не должно. Отец тоже воспрянул духом. Конвоир привел его к начальнику лагеря, который объявил ему о вызове в Москву. Отец вспоминал, что был потрясен этим известием. Его не забыли, его вызывают! Значит, появилась реальная возможность освобождения и возвращения к любимой работе и семье", — рассказала Наталия Королёва.

 

Сергей Павлович очень боялся опоздать на последний пароход. Как назло, машина сломалась. Королёв уговаривал конвоира пойти пешком. Тот отказался, но отпустил Сергея Павловича одного. Он всю ночь шел по заснеженной дороге. Голодный, больной, сил уже не оставалось, думал — не дойдет.

 

 

"Заключенные, запертые в трюме, стучали в стальные люки, умоляя выпустить их, но бросившихся, было, на помощь матросов остановил начальник конвоя. Прибудь отец в Магадан на две недели раньше, он наверняка оказался бы в трюме "Индигирки". 13 декабря три японских судна с трудом смогли подойти к потерпевшему катастрофу кораблю и сняли пассажиров и команду. Однако заключенные в трюмах остались, и оказать им помощь можно было, лишь разрезав автогеном борт. Это было сделано только 16 декабря. Вырезав отверстие в борту парохода, спасатели увидели страшную картину — сотни замерзших или задохнувшихся людей, некоторые из которых перед смертью так вцепились в пароходные бимсы и шпангоуты, что их нельзя было оторвать. Удалось спасти только 28 человек, из которых один умер. Всего же было спасено 428 человек, в том числе 35 женщин и 22 ребенка, 741 пассажир и четыре члена экипажа погибли", — из воспоминаний дочери Сергея Королёва.

 

23 декабря 1939 года на пароходе "Феликс Дзержинский" Сергей Королев был отправлен из бухты Нагаево во Владивосток. На приисках у него еще были силы держаться, теперь, когда спасение было совсем рядом, его стала одолевать цинга. Он потерял четырнадцать зубов, опух, едва двигался. Начальник пересылки в Хабаровске отпустил Сергея Павловича к докторше без конвоира — такой, если и захочет, не убежит. Врач обработала язвы на его теле, накормила, дала витамины и лекарства.

 

В Москву прибыл 2 марта 1940 года, где спустя четыре месяца был судим вторично Особым совещанием, приговорен к 8 годам заключения и направлен в московскую спецтюрьму НКВД ЦКБ-29, где под руководством Туполева, также заключенного, принимал активное участие в создании бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2 и одновременно инициативно разрабатывал проекты управляемой аэроторпеды и нового варианта ракетного перехватчика.

 

 

Уже в конце своей недолгой жизни Королев как-то сказал, что хотел бы слетать на Колыму и посмотреть, как она изменилась за прошедшие годы, но осуществить это ему не удалось. Скончался Сергей Павлович 14 января 1966 года в Москве из-за сердечной недостаточности. Похоронен в Кремлевской стене.