Парень отказался от явки с повинной, и его бросили в «петушатник»

Отсидевшие за маньяка Ткача: признание в милиции выбивали пытками.

Виталий написал явку с повинной под милицейскими пытками. Фото: А. Корчинский

23 марта «Сегодня» начала публикацию о невинно осужденных людях, которые под милицейскими пытками сознались в чудовищных злодеяниях, которые не совершали.

Речь идет об убийствах девочек, сопряженных с изнасилованиями, которые на самом деле совершил изобличенный в 2005 году маньяк Сергей Ткач, убивший 32 человека. Как мы уже писали, всего «отсидевших за маньяка» — шестеро, еще один, Владимир Светличный, которому даже не успели предъявить обвинение в убийстве собственной дочери, повесился в камере СИЗО. Нет уже в живых и Валерия Коршуна: он без вины отсидел 15 лет (!), вышел и вскоре умер. До сих пор отбывает наказание без вины Максим Дмитренко...

В прошлой публикации мы подробно рассказали о судьбе двух Николаев: Демчука и Марусенко. Теперь поведаем о том, что довелось пережить Виталию Каире и Якову Поповичу. Скупо скажем также (ибо пока — тайна следствия), что сейчас расследуется, кто и как заставлял парней оговорить себя ради «галочки» о раскрытии резонансного дела. Часть милиционеров и прокурорский следователь уже под судом в городе Марганце, такая же участь, судя по всему, ожидает еще нескольких.

ОГОВОРИТЬ СЕБЯ.

Рассказывает отсидевший вместо маньяка почти 5 лет Виталий Каира:

— Вечером 28 сентября 2003 года меня вызвали в райотдел милиции. Там спрашивали, где был и что делал 26 сентября. Я подробно рассказал, но это их не устроило. Начали с подзатыльников, потом стали бить сильнее, требуя, чтобы я что-то вспомнил, а я даже не понимал что. Лишь спустя пару часов до меня дошло, что они «раскалывают» меня на убийство с изнасилованием маленькой девочки, которое произошло как раз 26-го. Ближе к ночи меня, в наручниках, усадили к столу, дали бумагу и велели писать, как все было. Пишу правду, опер читает, рвет листок и велит писать снова, мол, это не то.

Через трое суток меня отвезли в областную милицию в Запорожье. Поставили в коридоре. Мимо проходил милиционер, вдруг как врежет мне по животу. Затем приказал завести меня к нему в кабинет, там закатал рукава рубахи, меня поставил к стене и начал меня метелить! Но назвать его не хочу, боюсь и сейчас… Он то бил, то пугал меня «петушатней» в тюрьме по такой статье. А если, мол, признаешь, мы тебя пустим под другой фамилией, отсидишь пару лет и выйдешь… Короче, кнут и пряник. Но сломало меня то, что рассказал о наркоманах. Мол, я дам наркоту куб ширки, он поедет и зарежет всю твою семью. Тогда я понял, что мне вилы, и попросил бумагу, мол, буду писать то, что им надо.

Сразу все изменилось, стал такой добрый мент, куда там! Написал я одну явку, потом им что-то не понравилось, отпечатали сами на машинке и дали подписать. Я был в таком состоянии, что подписал, не читая, мне уже было все равно… Потом мне адвокат зачитывал строчки оттуда, так у меня волосы дыбом становились: я, оказывается, признался, что кусал девочку за грудь и половые органы, еще как-то издевался… Затем меня перевели в ИВС (изолятор временного содержания, подчиняется местной милиции. — Авт.) и там уже у меня появился, наконец, адвокат. Я сразу же написал жалобу, что меня силой заставили дать явку с повинной, что я никого не насиловал и не убивал. В камеру со мной, кстати, посадили и «наседку» под видом бывалого зека, который все тянул меня за язык, пытаясь расколоть на новые эпизоды или доказательства. Но ничего не вышло, и через пару дней он исчез. А меня перевели в СИЗО-11 в селе Каменное. И там начался кошмар. Прямо с этапа меня забросили в камеру, где определили в «петушатню». Только переступил порог, как меня принялись избивать, всячески обзывая: понятно, что оперативники их подготовили, отомстив таким образом за то, что я от явки отказался. Потом обрили наголо… Причем на проверке никто из надзирателей в упор не заметил ни моей лысины, ни подбитого глаза и расквашенного носа.

ПРЕДЛАГАЛИ СТАТЬ «ПЕТУХОМ»

— Первой же ночью меня сбросили со второго яруса и снова зверски избили, — продолжил Виталий. — А следующей ночью собрались изнасиловать. Но силой не стали действовать, а уговаривали: мол, ты идешь по такой статье, тебе все равно быть «петухом». Так ты давай добровольно подставь задницу, не сопротивляйся. Но я не согласился, отбивался, как мог, потому меня снова избили, ребро сломали… У меня был такой ужасный вид, что при встрече адвокат предложил перевести меня в санчасть. Я ответил, что потерплю, когда-то же это кончится. Мне еще, считаю, повезло, что меня силой не взяли, в другой камере могло и не обойтись.

Потом меня перевели в СИЗО Запорожья, там было легче, меня уже не били, много значили передачи, которые приносила мать. Я делился с камерой, и меня не трогали. Там я просидел, пока шел суд, начавшийся 2 марта 2004-го. Поначалу я был уверен, что суд разберется и я скоро выйду. Ведь моя вина, кроме явки, ничем не подтверждалась, ни свидетелями, ни экспертизами. Но 23 апреля вынесли приговор: как и просил прокурор, 15 лет заключения. В декабре Верховный суд кассационную жалобу отклонил, и меня отправили в 20-ю зону в Вольнянске. А в это время в Пологах продолжались убийства…

СПАСЛИ БОЛЬШОЙ СРОК И МАМИНЫ ПЕРЕДАЧИ

Ткач. Брат Каиры его знал

— На зоне, — рассказал Каира, — меня опять определили к «петухам» (ибо в таком статусе я ехал из тюрьмы, это всем было известно). Началось еще с «этапной» камеры, где все ждали распределения. Таких было четверо, нам указали, каким унитазом и умывальником мы можем пользоваться, но только когда все уже спят или еще до подъема. Когда перевели в постоянный барак, все повторилось. Наши «петушиные» нары стояли прямо у двери. Туалет, умывальник — все отдельно. Но сексуально ко мне не приставали, потому что там хватало тех, кто подставлял зад добровольно, за хлеб или сигареты. Нас в бараке было 9 изгоев, причем трое, в том числе и я, считались нормальными, мы ходили на работу и не отдавались зекам. А шестеро не работали, зарабатывали на жизнь этим самым, а также уборкой, скажем, туалета (мы этим не занимались)…

Меня еще не трогали потому, что срок был большой, это вызывает уважение, а также благодаря маминым передачам. Словом, я устроился относительно неплохо, хотя и в «петушином» углу. Общался я мало с кем, да это считается и невозможным — общаться с изгоем. Клички на зоне у меня не было, но если тайком и никто не слышит, называли Виталиком, ибо прилюдно ко мне так обращаться было нельзя.

Всего я отсидел за маньяка почти 5 лет. Когда в августе 2005-го поймали Ткача (кстати, его хорошо знал мой брат, работал с ним и даже выпивал в одной компании), я решил, что вот-вот выйду. Однако не тут-то было… Пришлось еще писать не одну жалобу с просьбой разобраться.

Дело сдвинулось только тогда, когда мы сменили адвоката и за мои проблемы взялась энергичная Ирина Деревянко. Она уже троих нас, отсидевших за маньяка, вытащила на волю: меня, Демчука, Поповича. А четвертый, Дмитренко, пока сидит, Верховный суд ему в освобождении пока отказал. Так вот, в апреле 2008-го мой приговор отменили, дело отправили на новое расследование. Я еще месяц просидел на зоне (что незаконно, без приговора), потом отвезли в СИЗО, и летом, 11 июня, вышел на свободу. За это время жена от меня ушла, я сейчас живу с другой женщиной, у нас маленькая дочка. Работаю на стройке, зарплата — 1200 гривен, квартиры нет. Вот и живи, как хочешь. Одна надежда — отсудить у государства какую-то сумму за мои мытарства да жилье себе купить... 

МАМА: СЫН УШЕЛ В ШКОЛУ И ВЕРНУЛСЯ ЛИШЬ ЧЕРЕЗ 8 ЛЕТ

Мать и сын. Галина Кирилловна с мужем ни на минуту не усомнились в невиновности Якова. Фото: А. Корчинский

Судьба Якова Поповича сложилась, пожалуй, наиболее трагично среди оставшихся в живых невинно осужденных. Во-первых, его обвинили в убийстве близкой родственницы, во-вторых, арестовали в 14 лет, украв у паренька детство, в-третьих, он отсидел вместо маньяка более 8 лет — больше всех… Выйдя на волю, он уехал к родителям в Житомирскую область, куда семья перебралась из-за того, что в Пологах их попросту травила родня погибшей девочки. На днях под Житомиром побывал корреспондент «Сегодня», встретился с Яковом и его родителями.

Вот что рассказала для нашей газеты мама Яши, Галина Кирилловна:

— Трагедия случилась в понедельник, 23 сентября 2002 года. Сын в тот день пришел в обед из школы, поспал, потом взял удочку и пошел к пруду пасти гусей, а заодно рыбу ловить. Позже пригнал гусей и принес штук пять рыбин. Чуть погодя прибежала бабушка Яны и спросила, не видели ли мы девочку? Мол, пропала… Яша ответил, что видел только в школе, позже — нет. К вечеру Яну уже принялись искать всерьез. Включились в это дело и мой муж с сыном Яшей. Но ничего не нашли. На другой день поиски продолжились, подключились многие школьники, в том числе Яша. И тут он сказал преподавателю слова, которые ему потом очень дорого обошлись: «Мы еще не смотрели возле ж. д. полотна, давайте там проверим». Случилось так, что там тело девочки и нашли, хотя, конечно, Яша сказал об этом месте случайно, просто везде уже искали, а там еще нет. Позже милиция, делая из Яши виновного, сделала эти слова уликой: мол, он знал, потому что сам и убил и там тело спрятал.

До похорон, 26 сентября, Яшу не трогали, потом принялись допрашивать как свидетеля. Причем первый раз забрали прямо из дому, после поминок. Мы пришли домой чуть позже, увидели его записку: «Я в мусарне». Допрашивали до позднего вечера, затем отпустили. А позже допросы стали регулярными, забирали из школы и откуда угодно. Причем к подозрению относительно места, где нашли Яну, добавилось еще одно. Когда Яшу расспрашивали поминутно, где и когда он был, он соврал, что тогда-то играл с пацанами в футбол. Проверили — не было этого. А правда заключалась в том, что он бегал курить, за что я его нещадно гоняла, а мне (и потом милиции) соврал, что играл в футбол. Ну, пацан, испугался и запутался, ему ведь было всего 14 лет, только пошел в 8 класс, а тут ежедневные допросы. Причем в нарушение закона, допрашивали без родителей, преподавателей и адвоката, держали до часа ночи. Я туда рвалась, меня просто выбрасывали… Потом, правда, приехали милиционеры из Запорожья, меня стали приглашать на допросы. К сожалению, я тогда верила милиции и порой подписывала бумаги не читая. Причем подсовывали мне бумаги не в пользу Яши. Если бы я знала, чем это кончится! Теперь-то я научена…

А 16 октября 2002-го он как ушел с утра в школу, так и вернулся только в начале этого года, через 8 с лишним лет. Нам позвонили из прокуратуры, мол, закрыли сына на три дня, потом больше, в итоге арестовали и осудили. Забрали его с урока английского языка и потом нас к нему не пускали 2 года, до окончания суда. Только 25 июня (а 24-го Яшу приговорили к 15 годам) 2004 года нам дали свидание. Он нас так обнял и стал плакать: мол, три дня ничего не ел, я не виноват, я этого не делал…

В суде находиться было тяжело, причем физически, нас просто… били потерпевшие, то есть родные Яны. Да и после приговора в Пологах на нас кидались, меня за волосы таскали. Бабушка Яны называла не только Яшу, но и нас с мужем убийцами, придумала (и пустила слух), будто убивали мы вместе с Яшей у нас погребе, вместе вывозили труп тачкой… Называла меня «бандеровкой», кричала, мол, напилась крови детской… Другие родственники избили меня, 4 зуба выбили. Потому мы и уехали из Полог, переехали в Житомирскую область.

Первый адвокат был у нас подставной, от милиции. Содрал с нас 1,5 тысячи долларов, а сам Яшу топил. Я ему говорю, мол, зачем вы подписываете такие документы, а он отвечает: все под контролем, он лет 7 отсидит и выйдет. Я ему: вы что, он же невиновен. В итоге я его выгнала. А когда вступил другой адвокат, нанятый нами, то он увидел, что дело сфабриковано. Например, нашли на месте преступления волос седой, а Яша же был мальчишка...

«НАС ОБВИНИЛИ В ТОМ, ЧТО МЫ ЯКОБЫ ЗАПЛАТИЛИ МАНЬЯКУ ТКАЧУ, ЧТОБЫ ОН ВЗЯЛ УБИЙСТВО НА СЕБЯ»  

— Мы как родители ни на минуту не усомнились в том, что сын невиновен, — говорит Галина Кирилловна. — Он просто не мог бы такое сотворить. Притом это объективно. За 1 час 10 минут, что Яша отсутствовал тогда дома, пас гусей и рыбу ловил, физически невозможно учинить то, в чем его обвинили. Ведь он якобы убил в одном месте и поиздевался, а потом погрузил тело в ящик, взвалил на себя и отнес на 600—700 метров, только раз присев отдохнуть. Это в 14 лет! Да он и сегодня, став мужиком, этого не сделает, ведь груз был около 50 кг… И потом искали остатки березового ящика в луже, где он якобы утопил рейки, но так и не нашли. Такое может быть? Одежду изъяли вовсе не ту, в которой Яша был. Брюки старшего сына, куртку тоже его… Короче, брюки взяли, которые он ЕЩЕ не носил (они и сейчас ему велики), а рубашку, которую он УЖЕ не носил, она мала была. И на этой одежде якобы нашли следы какие-то… Но изымали без соблюдения закона, потому там могли подкинуть что угодно.

Когда настоящего убийцу Ткача поймали, и он признался в убийстве Яны, мы писали жалобы в запорожскую прокуратуру. И дважды нам приходил отказ: мол, вина вашего сына доказана судом, он убивал. Мы жаловались дальше. И 27 ноября 2009 состоялось заседание Верховного суда по вновь выявленным обстоятельствам. К тому времени уже двоих невинно осужденных выпустили: Демчука и Каиру. А нам… отказали, оставив приговор в силе. Но в итоге мы своего добились. В декабре прошлого года вновь состоялся Верховный суд. Однако туда нас не пригласили во избежание скандала. Я ведь уже говорила, что когда был первый суд, то сторона потерпевших проклинала и нас, и прокурора, и адвоката. Кричали, что мы подкупили суд… Что мы даже Ткачу заплатили, чтобы он взял преступление на себя! Они, кстати, и сейчас не верят, что Яша невиновен.

Тем не менее, в декабре ВС отменил приговор Яше. И 14 января этого года Яшу отпустили на свободу прямо с зоны во Львовской области. 15 января утром он уже был дома. В итоге 8 лет и 3 месяца отсидел. Украли у него детство и молодость, сделали калекой. Ведь у него была мечта, муж военный в запасе, он тоже хотел стать офицером… А явку с повинной выбили из него, угрожая, что если не сознается, то убьют нас, родителей.

В ТЮРЬМЕ БИЛИ СТРАШНО, ПРОСТО УБИВАЛИ

Яша хотел быть летчиком

Вот что рассказал «Сегодня» сам Яков Попович:

— В милиции после ареста поначалу со мной просто разговаривали, уговаривали сознаться, но я все отрицал. Они обозлились и принялись играть мною в футбол по кабинету. Их было трое, били и ногами, и руками… Поскольку и это не помогло, принялись пытать. Вставляли между пальцами ложку, зажимали ее и с силой вытягивали, причиняя нестерпимую боль. Вот, даже шрамы остались… Зажимали пальцы в дверях, стволом перед лицом махали. Но я держался, пока мне не сказали, что рассчитаются с родителями, типа убьют их, если не сознаюсь. И тогда я сдался, сказал, давайте бумагу, буду писать. И написал им сказку, какую хотели. Но когда у меня появился настоящий (а не подсадной) адвокат, я от всего отказался по его совету. И больше никогда не признавался, хотя это и не помогло...

В тюрьме было всякое. Особенно страшно было в СИЗО на «малолетке». Там меня кинули в «осужденку» (то есть в камеру, где сидели уже осужденные, что категорически запрещено для подследственных, каким был Яков. — Авт.), сидел 8 месяцев. Били там меня страшно, просто убивали. А чтобы воспитатели не видели, меня на проверках прятали в камере: то, мол, спит, то заболел… Но однажды воспитатель все же меня увидел и ужаснулся: у меня ни на лице, ни на теле живого места не было. Да еще стрептодермия началась.

Меня забрали в санчасть. Стали спрашивать, кто да что. Я отказался говорить, мол, разбирайтесь сами. Меня перевели в камеру к «следственникам», как и должно было быть, там уже все было более-менее нормально. Я людям все рассказал, как есть. Мне заявили: «Мы тебе не будем верить, но и осуждать не будем. Если ты не прав, тебя Бог накажет..». Я зажил нормальной жизнью.

На суде я все отрицал. Говорил правду, как было. Но не поверили… О своем освобождении я узнал 24 декабря 2010-го на зоне по мобилке (там они есть у многих), мама позвонила ребятам. Я был на работе в столовой, выбегаю, кричу, я свободен! Но выпустили лишь 14 января. Меня встретил отец, автобусом добрались до Львова, в 3 ночи приехали в Житомир. И решили не ждать утра, 12 км от автостанции прямо до дома пешком. Отдохнул, пошел на работу... Как будет дальше, не знаю, ведь я даже школу не закончил. Пока жду паспорт, никак не дадут...