Свыше 60% проблемной задолженности в Украине является окончательно безнадежной

Согласно официальной статистике НБУ, на 1 августа 2014 года в общем кредитном банковском портфеле проблемная задолженность составляла лишь 10,8%.

Но дело в том, что это – балансовые показатели проблемной задолженности. То есть – относительно новая просрочка, по которой банки еще не приняли решение и не списали ее на внебалансовые счета при помощи сформированного страхового резерва.

Если к этому добавить уже списанные кредиты на внебалансовых счетах банка; кредиты, переброшенные на связанные компании (факторинговая компания, компании по управлению активами) для очистки баланса банка; кредитные портфели, проданные коллекторам; безвозвратно безнадежные к взысканию кредиты (по которым банки проиграли все суды, прошли все сроки исковой давности, и которые были безвозвратно списаны уже с внебалансовых счетов), то картинка получается не такая уж «радужная». И тогда отдельные эксперты, называющие реальными 40-45% проблемных кредитов в общем кредитном портфеле банков, наверное, недалеки от истины.
 

Банки, в стремлении снизить судебные издержки и обеспечить единую и прогнозируемую судебную практику (в противовес коррупции в судах общей юрисдикции), начали массово использовать в своей деятельности передачу споров на рассмотрение третейскими судами. В ответ законодатель изъял из компетенции третейских судов право на рассмотрение споров, связанных с защитой прав потребителей

Проблема в том, что точную цифру, исходя из вышеуказанного распределения проблемной задолженности, более-менее точно определить невозможно. Какая часть из этих кредитов является «мертвой», можно также прикинуть только приблизительно, исходя из статистических данных успешности подразделений взыскания отдельных банков и коллекторских компаний. Даже по обеспеченным кредитам такой показатель находился, в лучшем случае, в пределах 40-50% и в послекризисные годы (2010-2012), с тенденцией к постоянному снижению (чем старее портфель – тем сильнее падает показатель эффективности взыскания).

Поэтому можно смело утверждать, что свыше 60% – если не больше – от проблемной задолженности в настоящее время является окончательно безнадежной («мертвой»). Это чревато новым витком роста проблемной задолженности и ухудшением финансового состояния – как отдельных банков, так и банковской системы в целом.

И важно не только предпринять экстренные меры законодательного порядка, позволяющие и поощряющие поиск компромисса между должниками и кредиторами и облегчающие его реализацию, но  и реально обеспечить права кредиторов на будущее.

Известный афоризм «долги отдают только трусы» актуален в Украине и по сей день. Все взаимосвязано: проблемы вкладчиков неплатежеспособных банков, особенно крупных, связаны не только и не столько с плохим менеджментом в этих финучреждениях. Одни из главных причин – несовершенство отечественного законодательства и коррупция в государственных органах (прежде всего в судах), позволяющая недобросовестным должникам легко уходить от ответственности и исполнения взятых на себя обязательств.

Работа любого банка с проблемной задолженностью разбивается на два альтернативных друг другу процесса: процедуру добровольного погашения задолженности (если с должником удается достигнуть компромисса) и процесс принудительного взыскания долга (когда компромисс невозможен). В первом случае государству необходимо озаботиться созданием механизмов стимулирования должника и кредитора к поиску компромисса. Во втором – реальным усилением прав кредиторов, устранением пробелов и лазеек в законодательстве, установлением единой, базирующейся на законе судебной практики.

Банки давно осознали необходимость поиска консенсуса с должниками. Проблема только в том, что законодательство предоставляет слишком мало инструментов для реализации такого консенсуса и не способствует поиску компромисса.

Например, банки не могут использовать сформированный страховой резерв в налоговом учете, в случае если пойдут на компромисс с должником, а не продолжат принудительное взыскание «до победного конца». Банки и должники не могут «без потерь» отказаться от принудительного взыскания долга на стадии открытия исполнительного производства. Банки не могут простить часть задолженности клиента в обмен на погашение остальной части по кредиту, поскольку законодательство считает сумму прощения дополнительным налогооблагаемым доходом должника, а фискальная служба пытается признать банк налоговым агентом и заставить заплатить из своих средств подоходный налог за должника.

Налоговое законодательство, сложившаяся судебная практика и позиция фискальной службы блокируют любые механизмы легальной передачи права требования по кредитам с баланса банка на баланс других юридических лиц с дисконтом и без потери права на дальнейшее начисление процентов.

Подавляющее большинство проблемных активов уже давно были противоправно выведены из-под обеспечения, а должники (юрлица) в большинстве своем давно ликвидированы

Возможность передачи права требования иностранным субъектам блокируется нормативными требованиями НБУ, предусматривающими обязательную регистрацию факта такой передачи по каждому кредиту отдельно, причем инициировать такую регистрацию имеет право только сам должник. Процедуру добровольного погашения задолженности по кредиту путем перехода на банк права собственности на залог делает экономически невыгодной необходимость уплаты НДС при дальнейшей продаже (без права на налоговый кредит у самого банка) и ограниченный нормативами НБУ в 1 год срок нахождения залогового актива на балансе банка.

Что касается процедуры принудительного взыскания и усиления прав кредиторов, то следует признать, что банки научились более-менее эффективно противостоять только мелким розничным клиентам – и то не во всех случаях. Будучи не в силах поддерживать масштабную коррупцию в судах ввиду официальности и прозрачности своего бизнеса, банки в основном окончательно проиграли официальную войну с крупными корпоративными клиентами за залоги в судах.

Подавляющее большинство проблемных активов уже давно были противоправно выведены из-под обеспечения, а должники (юрлица) в большинстве своем давно ликвидированы (как минимум, оставшееся их количество пребывает в затянувшемся банкротстве без шансов на санацию). И вернуть такую задолженность и такие активы возможно сейчас только в рамках уголовного преследования лиц, непосредственно организовавших такие схемы. Но вряд ли у государства хватит политической воли начать такой широкомасштабный прессинг сильных мира сего. Тем более, что некоторые из них сейчас окружены ореолом борцов с террористами, за суверенитет и территориальную целостность Украины.

Тем не менее, консенсус в правах кредитора и должника потенциально возможен, прежде всего, на основе культа права и на стимулировании государством сторон к поиску компромисса. Следует усиливать права всех добросовестных сторон. И добросовестные должники должны быть так же надежно защищены законом, как и добросовестные кредиторы. Ведь не секрет, что и некоторые банки злоупотребляют своими правами кредитора, начисляя драконовские пени, штрафы в случае любого малозначительного нарушения заемщиком своих обязательств или специально провоцируя такие ситуации.

У нас же подчас популизм законодателей превалирует над профессионализмом, а иногда и над здравым смыслом. Например, банки, в стремлении снизить судебные издержки и обеспечить единую и прогнозируемую судебную практику (в противовес коррупции в судах общей юрисдикции), начали массово использовать в своей деятельности передачу споров на рассмотрение третейскими судами. В ответ законодатель изъял из компетенции третейских судов право на рассмотрение споров, связанных с защитой прав потребителей. В результате банки все равно продолжили такую практику защиты своих прав как кредиторов в третейских судах, зато заемщики как потребители лишились такой возможности.

Александр Ярецкий, член Комитета НАБУ по защите прав кредиторов