Житомирского прокурора Василия Харчука судят за убийство священика

Почти год длится суд над 48-летним Василием Харчуком, бывшим прокурором из Житомирской областной прокуратуры. Его обвиняют в убийстве православного священника Московского патриархата Александра Носадчука, 24 года.

— Когда увидела Харчука в наручниках, почему-то жалко его стало, — вздыхает 60-летняя Раиса Горбачева, мать погибшего. — Сына не вернешь. Но если бы он покаялся, а так мне угрожает. Говорит, у тебя еще внучки есть. Боюсь, чтобы его не выпустили.

Дело заслушает житомирский районный суд. Раньше Василий Харчук был на подписке о невыезде. Однако на одном из недавних заседаний его взяли под стражу.

24 декабря 2001 года Василия Харчука уволили из областной прокуратуры. Он решил ”залить горе” в житомирском кафе ”Молодежная мода”. Пригласил друзей — судью Королевского райсуда Житомира Леонида Кочетова, капитана пограничного отряда Александра Мартыненко, военного прокурора Анатолия Коцюбу. Впоследствии к компании присоединились священники — отцы Юрий и Александр.

— Я ушел раньше, а Саша остался, — вспоминает отец Юрий. — На следующее утро мы должны были встретиться на рождественском утреннике в детском садике. Должны были поздравить Сашину дочку Марину, мою крестницу.

Утром 25 декабря отец Александр не появился. Его мобильный не отвечал. Родители и жена Алла беспокоились. Через несколько часов милиционеры сообщили, что тело священника нашли в лесу возле объездной дороги. С проломленным черепом. Смерть наступила от переохлаждения — мужчину избили и полуживого вывезли в лес.

Следователи устанавливали, кто избил священника. Выяснили, что он был в кафе до полуночи. Когда выходил с Харчуком, встретили 20-летних — Анну Чапик и Ирину Ступак. Прокурор пригласил продолжить застолье у него дома. Все согласились, сели на такси и поехали. По дороге Харчук купил три пачки презервативов.

— Через месяц после смерти сына девушек арестовали, — рассказывает Раиса Андреевна. — Обвинили в убийстве. Мол, они его избили, когда стал цепляться, и бросили в квартире. Сами убежали. Но это неправда. Экспертиза показала, что перед смертью Саша не имел половых отношений. Девушки потом мне признались, что взяли вину на себя, потому что их Харчук запугал.

В 2002 году Анну Чапик и Ирину Ступак суд признал виновными в избиении. Каждая получила пять лет тюрьмы. Срок наказания отбыли.

— Понятно, что их сделали виновными, потому что это дело практически Харчук и расследовал, — говорит мать Носадчука. — Он тогда еще работал в областной прокуратуре. Следователь райотдела нам говорил, что дело чуть ли не еженедельно забирали в область.

Родители погибшего убеждены, что дело сфабриковали.

— Сделали так, как будто Саша с проломленной головой прошел 7 километров до леса и умер. Потом из него начала течь кровь. Но кровь была и на носках, хоть он был обут. А рядом следов крови не было. Эксперты установили, что его выбросили из машины в овраг еще живого.

Делом заинтересовались в Генеральной прокуратуре. Забрали его. Василия Харчука обвинили в убийстве. В марте 2002-го его освободили от должности.

Сначала экс-прокурора судил Козятинский райсуд Винницкой области. Дело рассматривали четыре года. В позапрошлом году экс-прокурора оправдали. Мол, он был пьян и на момент убийства спал на кухне. Когда проснулся — священника не было. Отказался говорить, куда дел свои машину и дубленку.

Решение суда Генеральная прокуратура обжаловала, апелляционный суд отправил дело на повторное рассмотрение в Житомир.

— Боимся, что с нами будет, если Харчук не сядет и в этот раз, — плачет мать погибшего. — Его адвокаты нам угрожают.

Глаза Раисы Горбачевой наполняются слезами, когда листает фото своего сына.

— Саша организовал церковный хор, прекрасно пел. Писал песни. Как-то написал, что ”у меня был друг, который меня убил”.

Дочери священника исполнилось 12 лет. Вдова Алла вышла замуж во второй раз, родила сына. Семь лет ходит на суды с родителями Александра.


Экс-прокурор ходит на заседание в белом костюме.

— Харчук не сядет, — заверяет его адвокат Анатолий Шелепа, бывший работник Житомирской прокуратуры. — Мы 40 раз отводили судью. На следующем заседании она не будет вести дело.