Евреи в Советской Украине и Житомире

После утверждения советской власти в Восточной Украине (с декабря 1922 г. — в составе Советского Союза) политическое и экономическое положение оставалось здесь нестабильным.

Жизненный уровень еврейского населения Украины резко упал, как вследствие погромов, так и в результате политики военного коммунизма, подорвавшей мелкую торговлю и кустарные промыслы — отрасли хозяйства, в которых было занято подавляющее большинство евреев в пределах бывшей черты оседлости. На помощь украинскому еврейству пришли зарубежные еврейские организации, прежде всего Джойнт, входивший в то время в состав Американской администрации помощи (АРА); его эмиссары доставляли на Украину одежду, продовольствие, семена и сельскохозяйственный инвентарь. Их получали не только евреи, хотя значительная часть пожертвований имела целевое назначение и распределялась через еврейские общины. Джойнт продолжал свою деятельность и после ликвидации АРА в 1923 г. Зарубежная помощь поступала и от еврейских землячеств и частных лиц, большей частью по конкретным адресам: так, в марте 1921 г. евсекция Киевского губкома КП(б)У получила из США свыше 1,5 млн. рублей (в валюте) для евреев Умани, Прилук, Чернобыля; евсекция Подольского губкома — свыше 1,3 млн. рублей для общин Голованевска, Саврани, Голоскова, Пикова, Балты; Волынский губернский отдел народного образования — около трех млн. рублей для евреев Житомира.

В 1920-х гг. большевистские власти Восточной Украины активно осуществляли программу «национального государственного строительства», сформулированную в декрете Всеукраинского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров от 1 августа 1923 г. «О мерах по обеспечению равноправия языков и о содействии в развитии украинского языка». Наряду с украинизацией делопроизводства и другой деятельности государственных учреждений, был взят курс на обеспечение равноправия еврейского языка (идиш), увеличение представительства еврейского национального меньшинства (как и других меньшинств) в государственных органах и общественных организациях, хозяйственное возрождение еврейских колоний, создание еврейских административно-территориальных единиц, школ и учреждений культуры. В 1925 г. было образовано 19 еврейских сельсоветов, в 1926 г. их число достигло 34, в 1927–56; на территории этих сельсоветов проживало 110 тыс. человек, в том числе 87 тыс. евреев. К 1931 г. существовало 107 еврейских сельсоветов, из них 73 – в украинских районах, 33 – в еврейских, восемь — в Молдавской АССР. Первый еврейский район (Калининдорфский на Херсонщине; см. Калининдорф) появился на Украине в 1927 г., к 1930 г. были созданы Новозлатопольский (см. Новозлатополь) и Сталиндорфский (см. Сталиндорф) еврейские районы. Кроме того, два еврейских района (Фрайдорфский в 1930 г. и Лариндорфский в 1935 г.) были организованы в Крымской автономной республике, входившей тогда в состав РСФСР. Еврейские районы занимали 4,5 тыс. кв. км с населением около 80 тыс. человек; идиш был здесь языком официальных инстанций, судопроизводства, обучения в школах и на различных курсах, культпросветработы, периодической печати (районных и многотиражных газет). В крупнейшем на Украине еврейском районе — Сталиндорфском — в 1935 г. насчитывалось 23 сельсовета, функционировал педагогический техникум, издавалась еврейская газета. В 1931 г. на территории еврейских национально-административных образований в советской Украине, включая национальные местные советы, проживало около 250 тыс. евреев, то есть 14,2% еврейского населения Украины. В Крыму в 1930 г. было 29 местных еврейских советов. Руководство национально-государственным и культурным строительством осуществлял в 1920-х гг. еврейский подотдел Отдела национальных меньшинств НКВД УССР. В 1926 г. в Киеве открылись курсы подготовки и переподготовки советских и партийных работников для еврейских национальных районов; за первые три года их окончили 1065 человек. В 1926 г. делопроизводство на идиш осуществляли 26 судов, в 1931 г. — 46, причем не только в еврейских национальных районах, но и в губернских городах и районных центрах со значительным еврейским населением, например, в Киеве, Умани, Богуславе. За пределами национальных районов для судопроизводства на идиш создавались также так называемые еврейские судебные камеры; в 1930 г. на Украине их было 46. В некоторых городах Украины (Киев, Харьков, Одесса, Бердичев, Умань, Каменец-Подольский, Белая Церковь и другие) создавались еврейские «милицейские районы» и «подрайоны», где языком правоохранительных органов признавался идиш.

В состав еврейских национальных районов на юге Украины входили еврейские земледельческие колонии. В 1927 г. таких колоний было 48, в них насчитывалось 35,5 тыс. жителей (8852 хозяйства, в которых имелось 16 638 лошадей, 7897 коров, 10 665 сельскохозяйственных машин). К концу 1920-х гг. на Украине возникло еще около 50 еврейских сельскохозяйственных поселений кооперативного типа, а также центры еврейского земледелия близ Одессы и в Первомайском районе Одесской области. К 1932 г. еврейские крестьяне Украины и Крыма располагали 232 тыс. га посевной площади; к середине 1930-х гг. число еврейских земледельческих поселений достигло 162. Быстрое развитие еврейских колоний было обусловлено миграцией на юг (с начала 1920-х гг.) евреев из городов и местечек с высоким уровнем безработицы: только в Екатеринославской губернии переселенцы в 1924 г. получили около 65 тыс. га земли; в Крыму под еврейские поселения отвели 32 тыс. га. На 1 января 1927 г. в сельскохозяйственном производстве Украины работало свыше 107 тыс. евреев (семь процентов еврейского населения республики), в 1936 г. — свыше 200 тыс. Землеустройством евреев занимались УкрКомзет (Украинское отделение Комзета) в Харькове, КрымКомзет в Симферополе (в Евпаторийском районе Крыма организацией еврейских поселений непосредственно руководило Центральное правление ОЗЕТа в Москве), Украинский ОЗЕТ, Крымский ОЗЕТ при помощи зарубежных еврейских благотворительных организаций — Джойнта (с 1924 г. — Агро-Джойнта), Еврейского колонизационного общества, ОРТа. В 1923 г. Джойнт ввез на Украину 85 тракторов, свыше пяти тысяч плугов, более 1,5 тыс. уборочных машин, закупил для крестьянских хозяйств 340 тыс. пудов семян, 6,5 тыс. лошадей и коров и т. п. В 1926 г. в еврейских сельскохозяйственных поселениях Крыма проживало 4463 еврея (около десяти процентов еврейского населения Крыма).

Значительную роль в приобщении евреев Украины к сельскохозяйственному труду сыграли организации Хе-Халуца, создававшие учебные группы будущих халуцим, которые готовились к переселению в Эрец-Исраэль. Такие группы действовали, например, в совхозе под Николаевом, в еврейской сельскохозяйственной колонии Новополтавка на Херсонщине (1921), в районе Юзовки (1923). Небольшие хозяйства Хе-Халуца существовали в Белой Церкви, Тараще (Киевская губерния), Мурафе, Томашполе (Подольская губерния), более крупные — в Крыму (угодья коммуны «Тель-Хай», возникшей в 1922 г., занимали около двух тысяч гектаров). Центрами халуцианского движения на Украине стали Харьков и Одесса; однако после того, как в 1922 г. органы государственной безопасности арестовали в Харькове делегатов 3-й конференции Хе-Халуца, значительной части его ячеек пришлось фактически уйти в подполье. В сентябре 1923 г. Хе-Халуц формально разделился на два крыла: нелегальную Трудовую организацию Гехалуц и легальный Гехалуц в СССР. Обе группировки создавали свои ячейки, губернские и окружные комитеты в районах с многочисленным еврейским населением. К этому времени в Одесской губернии насчитывалось 17 первичных организаций Хе-Халуца (350–400 человек), в Подольской — 18 (200 человек), в Киевской — 30 (500 человек), в Харьковской — девять, в Крыму — три (100 человек). Действовало также молодежное крыло движения; создавались новые, сравнительно небольшие сельскохозяйственные предприятия и мастерские, в том числе рыболовецкая артель в Очакове Херсонской губернии, группы табаководов в Проскурове, Деражне, Ярмолинцах, Могилев-Подольском (Подольская губерния). В 1926–27 гг., когда советские власти усилили репрессии против сионистов, а выехать из Советского Союза стало крайне трудно, все хозяйства Хе-Халуца на Украине прекратили свое существование.

С 1929 г. еврейские земледельцы, как и все крестьяне Советского Союза, были вынуждены перейти к коллективизации; недовольных подвергали репрессиям как «кулаков» и «националистов». К 1931 г. 95% еврейских хозяйств Украины стали коллективными, а к 1936 г. еврейские колхозы Украины занимали 175 тыс. га. Первоначально основным направлением их деятельности было зерновое хозяйство, но к середине 1930-х гг. среди еврейских колхозов Украины преобладали многоотраслевые. В 1937–39 гг. во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке участвовали 11 колхозов, пять животноводческих ферм, три виноградарских и одна животноводческая бригада Калининдорфского района.

Тяжелейший ущерб еврейским колхозам, как и всему крестьянству Украины и Крыма, нанесли события 1932–33 гг. (так называемый Голодомор). В 1932 г. был утвержден абсолютно нереальный план хлебозаготовок; у крестьян отбирали последнее зерно, в том числе семенной фонд, прибегая к жестким репрессивным мерам. За невыполнение плана Новозлатопольский (еврейский) райисполком в конце 1932 г. решил занести один из еврейских колхозов «на черную доску со всеми вытекающими отсюда последствиями», то есть «с изъятием всех наличных промтоваров и прекращением в дальнейшем завоза товаров... Председателя колхоза за саботаж хлебозаготовки передать суду... немедленно произвести арест... Провести в колхозе возвращение неправильно розданного хлеба колхозникам в порядке натуральных авансов...» и т. п. Осенью 1932 г., зимой и весной 1933 г. в еврейских районах и большинстве еврейских сельсоветов свирепствовал голод. По данным Одесского обкома партии, в марте 1933 г. среди десяти районов с наиболее высокой смертностью от недоедания был Калининдорфский; только в селе Штерндорф этого района в 1932–33 гг. от голода умерли (по официальным, заведомо заниженным данным) 30 человек. Не лучше было положение в еврейских местечках, населенных беднотой. Винницкий обком партии в марте 1933 г. докладывал ЦК КП(б)У, что «в местечках области... отмечено немало случаев опухания на почве недоедания и смертности». Зарубежным организациям, в том числе и созданному во Львове Еврейскому комитету помощи голодающим евреям и неевреям на Украине, не удалось ничего сделать из-за противодействия властей, которые не разрешили иностранным делегациям (даже представителям Агро-Джойнта) посещать украинские колхозы.

Обострялись экономические трудности, которые испытывало еврейское население городов и местечек. Здесь среди евреев преобладали ремесленники («кустари») и мелкие торговцы, которых происходившие в стране социальные преобразования лишили привычных занятий; следствием этого стал рост числа безработных и «деклассированных элементов». Особенно сложная ситуация возникла в местечках. После недолгого оживления их хозяйственной жизни в период нэпа они вновь на исходе 1920-х гг. оказались на грани кризиса. Уже в первой половине 1928 г. объем частной торговли в местечках сократился на 25–40%, а в ряде случаев и более. Заработков большинства торговцев и кустарей не хватало на содержание семьи: в городе Острополь Волынской губернии уже в 1925 г. не более 20% кустарей были в состоянии нормально питаться и платить налоги. 25–30% самодеятельного еврейского населения местечек составляли безработные. В крупных городах удельный вес евреев в традиционных для них отраслях народного хозяйства был по-прежнему велик. В Одессе евреи составляли в середине 1920-х гг. большинство торговых работников, 90% портных, 67% печатников, 40% представителей свободных профессий.

Одним из путей решения экономических проблем украинского еврейства являлось развитие ссудо-сберегательных товариществ и промышленных артелей. В местечках Винницкого округа в 1928–29 гг. число промышленных артелей возросло с 48 до 115; в 1925 г. на Украине действовало 81 ссудосберегательное товарищество, объединявшее 36,8 тыс. еврейских бедняков, в основном ремесленников (76,7%). Однако условия деятельности кустарей постоянно ухудшались: власти заставляли их приобретать патент на право занятия промыслом, постоянно повышали налоги и сборы (за площадь, занимаемую мастерской, за коммунальные услуги и другие), которые поглощали свыше трети заработка; отсутствовала система централизованного приобретения сырья. Для переориентации кустарей на работу на государственных промышленных предприятиях была организована сеть курсов повышения квалификации, для еврейской молодежи создавались школы фабрично-заводского ученичества и профессиональные училища с преподаванием на идиш. В 1928–29 гг. на Украине открылось 39 таких учебных заведений с 3,5 тыс. учащихся, в том числе 33 – индустриально-технического профиля. В следующем учебном году в таких школах училось 53% еврейских детей соответствующего возраста; остальные посещали русские и украинские учебные заведения. В 1930 г. в республике насчитывалось 786 еврейских школ с более чем 82 тыс. учащихся. В 1931 г. в Восточной Украине действовало также 20 индустриальных, пять сельскохозяйственных, три педагогических техникума с обучением на идиш, шесть еврейских отделений в русских и украинских сельскохозяйственных техникумах. С 1924 г. еврейские отделения были в Киевской и Одесской совпартшколах, с 1928 г. — в Киевском и Одесском институтах народного образования. Повышение образовательного уровня и социальной мобильности украинских евреев способствовало укреплению их социального статуса. Многие из них влились в новую (советскую) интеллигенцию, стали партийными, советскими и хозяйственными руководителями, особенно низшего и среднего звена: уже в 1925 г. евреи составили в Восточной Украине 22,7% персонала хозяйственно-финансовых учреждений, 20,8% научных работников, в 1927 г. — 22,6% партийных и советских кадров по всей Восточной Украине и 30,3% в Киеве. В украинскую партийную элиту в 1920–30-х гг. входили Л. Каганович, М. Хатаевич (1893–1937), М. Майоров (1890–1938), В. Чернявский (1893–1939), Б. Магидов и другие евреи.

В 1920-х – начале 1930-х гг. в Восточной Украине создавались учреждения еврейской культуры и культурно-просветительские заведения. В 1930 г. работали 93 еврейских клуба, 93 избы-читальни, 52 массовые библиотеки, а также многочисленные красные уголки, вечерние школы для взрослых, драмкружки, пункты ликвидации неграмотности (ликбезы; в 1925 г. — 237, в 1928 г. — 1966) и т. п. В 1922 г. открылся стационарный еврейский театр в Киеве («Кунст-винкл»), в 1925 г. — Государственный еврейский театр в Харькове, в 1926–27 гг. в Восточной Украине работало девять еврейских театров (в Харькове, Киеве, Одессе, Днепропетровске, Кременчуге, Мелитополе, Бердичеве, Конотопе, Нежине); лишь два из них (Харьковский и Одесский) субсидировались государством. В 1927 г. в Киевском театральном техникуме было создано еврейское отделение. В 1929 г. в Харькове возник профессиональный еврейский вокальный ансамбль «Евоканс», в 1935 г. в Киеве — еврейский филиал кукольного театра. В Симферополе до середины 1930-х гг. существовал Крымский еврейский колхозный театр. В 1930-х гг. еврейский театр работал в Житомире.

Развивалась литература на идиш; действовала еврейская секция Всеукраинского союза пролетарских писателей, молодежная литературная группа при газете «Юнге гвардие» (на идиш), еврейская литературная группа «Бой» и другие. Книги на идиш активно издавала Култур-лиге, несколько десятков еврейских книг выпустило Государственное издательство Украины. Широкой известностью пользовались писавшие на идиш Д. Бергельсон, Д. Гофштейн, П. Маркиш, Л. Квитко, Дер Нистер, И. Фефер, И. Добрушин, Н. Ойслендер, А. Гурштейн (1895–1941), Ш. Галкин, А. Кушниров и другие; на русском языке — И. Бабель, Э. Багрицкий, С. Гехт, М. Голодный (Эпштейн, 1903–49), Б. Горбатов, В. Гроссман, И. Ильф, М. Светлов, И. Сельвинский (родился и начал свой творческий путь в Крыму), И. Уткин, Б. Ямпольский и другие; на украинском языке — С. Голованивский (1910–89), А. Исаченко (Кацнельсон; родился в 1913 г.), Е. Мартич–Финкельштейн (1910–81), Л. Первомайский и другие. На идиш выходили 24 газеты, в том числе ежедневные «Дер штерн» (Харьков), «Пролетарише фон» (Киев), «Одессер арбетер», «Ленинвег» (Крым). В Харькове и Киеве печатались литературные журналы и альманахи «Пролит» (1928–32), «Фармест» (1932–37), «Ди ройте велт» (1924–33) и другие.

Украинские евреи внесли значительный вклад в развитие различных отраслей науки; действительными членами и членами-корреспондентами АН УССР стали археолог Л. Славин (1906–71), математики С. Бернштейн (1880–1968), И. Штаерман, физики А. Гольдман (1868–19), А. Лейпунский (1903–72), Н. Моргулис (1904–76), А. Слуцкин (1891–1950), С. Тетельбаум, физико-химики А. Бродский, В. Финкельштейн (1896–1937), химик Я. Фиалков (1895–1958), микробиолог Л. Рубенчик (1896–1988), ботаник Я. Модилевский (1883–1968) и генетик И. Агол (1891–1937), биохимик Д. Фердман (1903–70), медики Д. Альперн (1894–1968), Е. Бабский, М. Губергриц (1886–1951), А. Лурье (1897–1958), экономист Я. Фейгин (1903–73) и многие другие.

Проводились научные исследования по истории и культуре евреев. Активно действовала (до 1929 г.) Еврейская историко-археографическая комиссия, в 1926 г. была создана научно-исследовательская кафедра еврейской культуры Всеукраинской АН, при которой работала научная библиотека, архив, центральный архив еврейской печати, библиографический кабинет. С 1927 г. эта кафедра издавала научный журнал «Ди идише шпрах», в 1928 г. открылось ее отделение в Одессе. В 1929 г. кафедра была преобразована в Научно-исследовательский институт еврейской пролетарской культуры; в начале 1930-х гг. он имел шесть отделов (исторический, филологический, этнографический, литературный, социально-экономический, педагогический); в его состав входили архив еврейской прессы, научная библиотека (шестьдесят тысяч томов), музей еврейской современности, три кабинета (педагогический, диалектологический, музыкальный). В 1936 г. власти закрыли институт, организовав в 1937 г. на его базе Кабинет еврейского языка, литературы, фольклора во главе с Э. Спиваком. Научные работу в области иудаистики вели в Восточной Украине также Центральная еврейская библиотека имени М. Винчевского в Киеве, музей еврейской культуры имени Менделе Мохер Сфарима в Одессе, еврейский отдел Киевского областного исторического архива.

Экономической и культурной жизнью еврейского населения в 1920-х гг. руководили евсекции при комитетах КП(б)У. Евсекции вели травлю членов некоммунистических еврейских организаций, боролись с еврейскими религиозными обрядами, к которым относились более непримиримо, чем официальные власти; преобладавшие в евсекциях идишисты, большей частью бывшие бундовцы, всячески препятствовали развитию культуры на иврите. В октябре 1921 г., в день Рош ха-Шана, киевская евсекция устроила публичный «суд над еврейской религией»; по инициативе евсекций в 1927 г. были полностью ликвидированы существовавшие с 1922 г. кружки Ха-Шомер ха-ца‘ир в Крыму, в 1928 г. — закрыта синагога в Полтаве. В то же время поощрение и развитие евсекциями образования и культуры на идиш содействовало сохранению еврейского национального самосознания и в определенной мере препятствовало ассимиляции. В 1930 г. ЦК ВКП(б) упразднил евсекции во всех республиках Советского Союза.

На протяжении 1920-х гг. в Восточной Украине были уничтожены все еврейские партии, в том числе и прокоммунистические. Уже в первой половине десятилетия репрессиям подверглись члены По‘алей Цион, Бунда и других еврейских партий; в мае 1922 г. органы государственной безопасности арестовали делегатов проходившей в Киеве всеукраинской конференции Це‘ирей Цион; 27 человек были преданы суду и приговорены к тюремному заключению. Все сионистские организации ушли в подполье, студентов-сионистов исключали из учебных заведений. В 1923 г. прекратило свою деятельность еврейское спортивное общество «Маккаби», созданное в Одессе в апреле 1917 г. В 1924 г. власти закрыли даже такую демонстративно лояльную им организацию, как Сетмасс; в сентябре того же года последовали массовые аресты сионистов, прежде всего членов Сионистской социалистической партии (см. Сионисты-социалисты) и ее молодежного крыла, которые незадолго до этого распространили на Украине и в других местах листовки, содержавшие резкую критику коммунистического режима; к середине 1920-х гг. в Восточной Украине оставалась лишь одна легальная еврейская партия — Коммунистическая рабочая партия По‘алей Цион, созданная на базе Еврейской социал-демократической рабочей партии По‘алей Цион; она просуществовала до 1928 г.

На протяжении всего межвоенного периода в Восточной Украине непрерывно велась кампания против еврейской религии. В начале 1920-х гг. возобновились начатые уже в 1919 г. реквизиции собственности еврейских религиозных общин (см. выше). Зачастую ее изымали под предлогом «помощи голодающим Поволжья». Власти закрыли многие синагоги и еврейские религиозные школы якобы с тем, чтобы использовать их здания для общественных нужд. Бродская хоральная синагога в Одессе была в 1925 г. превращена в клуб; в помещении Киевской хоральной синагоги в 1926 г. разместился детский театр. Синагогальная утварь расхищалась или распродавалась; сохранился акт об изъятии и распродаже имущества Бердянской караимской кенассы на общую сумму 1141 рублей 75 копеек (86 наименований, в том числе пять свитков Торы, 250 молитвенников, бронзовые подсвечники и т. д.). Верующих евреев привлекали к трудовой повинности в дни религиозных праздников, проводились облавы на молящихся. В 1928 г. правительство Украины приняло постановление о том, что все имущество религиозных организаций «состоит в ведении НКВД»; это касалось и еврейских священных книг, и архивов, значительная часть которых была сдана в макулатуру. Вместе с тем, несмотря на войны и погромы, приведшие к гибели целых местечек, к 1928 г. количество синагог в Восточной Украине уменьшилось по сравнению с 1917 г. лишь на десять процентов. В 1926 г. в городе Коростень (ныне Житомирская область) состоялась конференция раввинов Волынской губернии, фактически носившая всеукраинский, а отчасти и всесоюзный характер; она приняла постановление о противодействии атеистической пропаганде. Лишь в начале 1930-х гг. борьба с иудаизмом стала в Восточной Украине тотальной: в 1931 г. было закрыто 112 синагог; например, в Виннице, где тогда проживало около 22 тыс. евреев, сохранилось только два молитвенных дома.

В 1920-х гг. многие евреи (мелкие лавочники, ремесленники, служители культа и т. п.) были лишены избирательного права как «нетрудовые элементы»; их ограничивали и в том, что касалось приема на работу, получения жилья, поступления детей в учебные специальные и высшие заведения. В 1926–27 гг. «лишенцы» составляли около 30% самодеятельного еврейского населения Украины. Среди тех, кого в январе-феврале 1928 г. исключили из КП(б)У по социальному признаку, две трети составляли евреи. Имела место их дискриминация при приеме в учебные заведения, что было в известной мере обусловлено курсом на украинизацию: в 1928 г. народный комиссариат просвещения Украины предложил приемным комиссиям вузов и техникумов «при проведении приема ежегодно вести линию на увеличение процента украинцев»; некоторые партийные и советские работники выражали опасение, что «еврейская работа ослабляет украинизацию».

С середины 1930-х гг. в УССР и Крымской АССР начался процесс ликвидации учреждений еврейской культуры, еврейских общественных организаций и периодических изданий; в 1937–39 гг. практически все они были уничтожены. В 1938 г. ЦК КП(б)У объявил учебные заведения всех национальных меньшинств Украины (в том числе и еврейские) очагами буржуазно-националистического влияния и признал их сохранение «нецелесообразным и вредным». Все еврейские школы, училища, техникумы закрылись или перешли на русский и украинский языки. В апреле 1939 г. власти приняли решение об упразднении и преобразовании «искусственно созданных» административно-территориальных единиц: еврейские районы и сельсоветы утратили статус национальных, 156 еврейских сельских и местечковых (поселковых) советов прекратили свое существование.

Многие украинские евреи стали жертвами массовых репрессий 1930-х гг. В 1930 г. по так называемому делу СВУ («Спилка вызволення Украины» — `Союз освобождения Украины`) были осуждены как «украинские националисты» адвокат З. Марголис и историк И. Гермайзе (1892–1958), в 1933 г. по делу «Украинского филиала контрреволюционной организации в некоторых органах Наркомзема и Наркомсовхозов» — А. Гепенер, Л. Димант, Я. Спиваков. В 1936 г. в Киеве по делу «троцкистских террористических организаций» проходили в числе других обвиняемых шесть евреев; их приговорили к расстрелу. В 1937–38 гг. были репрессированы и большей частью казнены многие евреи — партийные, советские и хозяйственные работники из Восточной Украины: М. Майоров, Б. Магидов, М. Хатаевич, В. Чернявский, Р. Гальперин, Л. Гордон, Р. Гордон (1899–1939), М. Ефуни, М. Калманович (1888–1937), А. Каменский (1885–1937) и многие другие. Погибли евреи-военачальники И. Якир, Д. Шмидт (1891–1937), С. Туровский (1895–1937) и другие; в исправительно-трудовом лагере оказался один из руководителей движения Хабад Л. Шнеерсон (см. М. М. Шнеерсон). В еврейских национальных районах Украины репрессии приняли массовый характер в 1938 г., после «разоблачения» органами НКВД «антисоветской националистической подпольной бундовской организации»: пострадали не только партийные и советские руководители, но и рядовые колхозники и учителя.

По данным переписей населения, в 1926 г. в УССР проживало 1 750 332 еврея, в Крыму — 50 139; в 1939 г., соответственно, 1 532 776 (5% всего населения) и 64 453 (5,8%). Таким образом, общая численность евреев на территории современной Восточной Украины сократилась за 13 лет на 203 тыс. человек, а с учетом естественного прироста — более чем на 400 тыс.; такое уменьшение еврейского населения было обусловлено его миграцией в крупные города и промышленные центры на территории России, прежде всего в Москву, и социально-экономическими пертурбациями 1920–30-х гг., главным образом голодом 1932–33 гг. и сталинским террором.

В 1939 г. лишь 45,3% евреев УССР назвали родным языком идиш, в Крыму — 36,5%. В областях Правобережной Украины этот показатель был значительно выше: в Каменец-Подольской области — 81,4%, в Винницкой — 73,5%, в Житомирской — 71,1%, в Молдавской АССР (входившей в то время в состав Украины) — 64,3%.

Подавляющее большинство еврейского населения УССР (85,5%) в 1939 г. составляли горожане (1 310 336 человек), сельских жителей насчитывалось лишь 222 440 человек (14,5%). В Киеве в 1926 г. проживало 140 256 евреев, в 1939 г. — 224 236, в Одессе, соответственно, 153 243 и 200 961, в Харькове — 51 130 и 130 250 человек. Численность еврейского населения некоторых других городов, ставших крупными промышленными центрами, росла главным образом за счет миграции из местечек. Во многих небольших городах число евреев сократилось: в Бердичеве с 30 тыс. в 1926 г. до 23 тыс. в 1939 г., в Тульчине с 7708 до 5607, в Радомышле с 4637 до 2348, в Звенигородке с 6584 до 1957, в Березовке с 3223 до 1424.

Евреи западной Украины в составе Польши. По Рижскому мирному договору 1921 г., завершившему советско-польскую войну 1920–21 гг., Восточная Галиция и Западная Волынь вошли в состав Польши. На их территории были созданы Львовское, Станиславовское, Тарнопольское и Волынское воеводства (последнее — с центром в Луцке). Численность еврейского населения этих земель в 1921 г. составила 534 673 человек (около 11% всего населения), в 1931 г. — около 824 тыс. (9,7%). Во Львовском воеводстве в 1921 г. насчитывалось 305,8 тыс. евреев (11,3% всего населения), в 1931 г. — 342 тыс. (10%), в Станиславовском воеводстве, соответственно, 118,2 тыс. (10,5%) и 140 тыс. (9,5%), в Тарнопольском воеводстве — 114,3 тыс. (10%) и 134 тыс. (8,4%), в Волынском воеводстве — 164,7 тыс. (11,3%) и 208 тыс. (10%). Подавляющее большинство еврейского населения было сосредоточено в городах и местечках: в 1921 г. евреи составляли в Львовском воеводстве 37,5% горожан, в Станиславовском — 39,5%, в Тарнопольском — 40,2%, в Волынском — 59,3% (в Польше в целом — 27,3%); среди сельских жителей их доля колебалась от 3,7 до 4,5%.

Из числа евреев, занятых в народном хозяйстве, 36,6% работали в торговле, в сфере финансов и в страховых компаниях, 28,6% — в промышленности, включая ремесленное производство (в том числе 17% — в швейной, 3,4% — в деревообрабатывающей, по 3% — в текстильной и металлообрабатывающей, 1,4% — в кожевенной, 0,8% — в полиграфической), 9% — в сельском хозяйстве, 4,5% — на транспорте и на предприятиях связи. В 1920-х — начале 1930-х гг. численность евреев, трудившихся в промышленности и занимавшихся ремеслом, быстро росла (несмотря на экономический кризис 1929–32 гг., приведший к резкому сокращению производства) и уже к 1931 г. достигла 264 тыс. человек. Около 38% предпринимателей Восточной Галиции и Западной Волыни составляли евреи; они занимали прочные позиции в швейной, пищевой, дерево- и металлообрабатывающей промышленности, но лишь 5,2% из них нанимали 20 или более работников, а многие вообще обходились без наемной рабочей силы. Такие предприниматели, арендовавшие оборудование у владельцев крупных предприятий, которые давали им заказы и снабжали их сырьем, почти не отличались по своему социальному статусу от фабрично-заводских рабочих и, подобно им, жили в нищете. Евреев, занимавшихся сельским хозяйством, было особенно много в горных районах Станиславовского воеводства и в Западной Волыни (на этих землях, входивших ранее в состав Российской империи, существовали даже еврейские села). Однако и в других местах почти в каждой деревне проживало несколько еврейских семей, сочетавших земледелие с ремеслом или торговлей (кроме того, мужчины время от времени нанимались на лесозаготовки в качестве подсобных рабочих или плотогонов). Существовала и небольшая группа крупных еврейских землевладельцев: в Волынском воеводстве евреям, имевшим поместья площадью не менее 50 га, принадлежало 0,9% всех земель, в Станиславовском —2,5%, в Тарнопольском — 3,5%, в Львовском — 4,3%.

Доля представителей свободных профессий среди самодеятельного еврейского населения западноукраинских земель, входивших в состав Польши, в 1930-х гг. достигла 6,6%. Евреи составляли 70% адвокатов (1400 из 2000), около 70% учителей, 67,6% частнопрактикующих врачей (1150 из 1700), 43% зубных техников, 41% актеров края и т. п. Здесь жили писавшие на польском языке беллетристы Б. Шульц, Халина Гурска (1898–1942), М. Хемар (1901–72), художники Ю. Бальк, Я. Бергер, И. Вайнгартен, Я. Гуссман, М. Райхерт, К. Розенфельд, музыканты и композиторы Я. Мунд, Л. Стрикс, М. Хоровиц, Э. Штейнбергер и другие. Во Львове, ставшем одним из крупнейших научных центров Польши, работали историки М. Балабан и Ш. Аскенази (1866–1935; в 1920–23 гг. — представитель Польши в Лиге Наций), правоведы М. Аллерханд, Э. Раппопорт, Л. Эрлих, экономисты Э. Гайслер, Л. Каро, Г. Колишер (1853–1932), Г. Корович, М. Розенберг, математики и физики Ш. Ауэрбах, М. Вартенберг, С. Лория, Х. М. Штейнхауз, А. Штернбах, биохимик Я. Парнас и другие.

В межвоенный период евреи Западной Украины (как и всей Польши) пользовались равными с христианами гражданскими правами, включая активное и пассивное избирательное право. Согласно польской конституции 1921 г. и международному договору о правах национальных меньшинств, подписанному делегацией Польши на Парижской мирной конференции (1919–20), еврейскому населению страны гарантировалась возможность создавать автономные религиозные общины и национальные учебные заведения, не работать по субботам и т. п. Вместе с тем, уже в первой половине 1920-х гг. и в особенности после военного переворота 1926 г. во главе с Ю. Пилсудским правительство Польши взяло курс на вытеснение евреев из народного хозяйства, в частности, путем предоставления налоговых и иных льгот христианским (прежде всего польским) торговым и ремесленным кооперативам, что привело к разорению многих еврейских предпринимателей. Сильный удар им (равно как и наемным работникам-евреям) нанес экономический кризис 1929–32 гг.: доля безработных среди евреев была в этот период почти вдвое больше, чем среди неевреев. В первой половине 1930-х гг. стали раздаваться призывы к бойкоту (см. Бойкот антиеврейский) еврейских коммерсантов и товаропроизводителей; в некоторых местах предпринимались попытки организовать пикетирование магазинов, принадлежавших евреям. Всячески ограничивался их прием на работу в государственные и муниципальные учреждения, включая школы. В средних и особенно высших учебных заведениях, включая Львовский университет, с 1923 г. существовала негласная процентная норма; в 1930-х гг. ее значительно ужесточили, так что, например, в Львовском политехническом институте доля евреев сократилась с 15,6% в 1931/32 учебном году до семи процентов в 1938/39 учебном году. В последних рядах аудиторий устанавливались особые скамьи для еврейских студентов (так называемое гетто лавкове — `скамеечное гетто`); в знак протеста они и поддерживавшие их неевреи слушали лекции стоя. В польских и украинских школах еврейские дети подвергались травле. В июне 1929 г. и в ноябре-декабре 1932 г. во Львове имели место антиеврейские беспорядки; в последнем случае было избито свыше 150 человек, произошло несколько взрывов в еврейских районах, в том числе в одной из синагог и на кладбище. С 1935 г. нападения на евреев, особенно на студентов, происходили во Львове регулярно.

Усиление антисемитизма, отсутствие экономических и социальных перспектив побудили значительную часть западноукраинского еврейства, прежде всего еврейской молодежи, покинуть Польшу: в 1920-х и особенно в 1930-х гг. свыше 100 тыс. евреев репатриировались из Восточной Галиции и Западной Волыни в Эрец-Исраэль или эмигрировали в США, Канаду, Аргентину, Австралию и другие страны.

Неоднозначными были в межвоенный период отношения между еврейским и украинским населением. Поскольку в рамках унитарного польского государства и евреи, и украинцы являлись национальными меньшинствами, на западноукраинских землях существовали объективные предпосылки для налаживания сотрудничества между ними. Уже в сентябре 1921 г., во время 12–го Сионистского конгресса, В. Жаботинский (как член правления всемирной Сионистской организации) и М. Славинский, представитель украинского (петлюровского) правительства в изгнании, подписали соглашение о создании в составе украинской армии, находившейся в то время на Западной Украине и готовившейся к новому походу против большевиков, еврейской милиции, призванной бороться с погромами. Это соглашение, подвергшееся критике со стороны многих участников сионистского движения и радикально настроенных украинских националистов, не было реализовано, поскольку намеченный поход так и не состоялся. В первой половине 1920-х гг. еврейские и украинские партии нередко выдвигали общих кандидатов на выборах в местные и центральные органы власти; евреи и украинцы составили костяк созданного в 1922 г. блока национальных меньшинств (в него вошли также белорусы и немцы; см. Польша. Первая мировая война. Независимая Польша). Сионистская газета «Хвыля» неоднократно сочувственно отзывалась о национальных устремлениях украинцев, печатала произведения украинских публицистов; в ней была опубликована статья В. Щурата о влиянии Т. Герцля на И. Франко (см. выше). Некоторые популярные украинские органы печати, например, «Просвита», осуждали антисемитские выходки, с похвалой отзывались о быте еврейской семьи. В то же время украинская пресса нередко выступала с юдофобских позиций; даже либеральная газета «Дило» писала в сентябре 1922 г.: «Евреи во всем мире поддерживают тех, кто имеет силу и власть. На украинских землях евреи постоянно прислуживали врагам украинского народа». Значительно более резко высказывались «Украинськи висти», клерикальные «Нова заря» и «Новый час», а также «Виснык», редактор которого Д. Донцов стал основоположником украинского национал-социализма. В украинской среде бытовало немало антисемитских стереотипов; даже образованные люди нередко верили кровавому навету. Евреев обвиняли также в прокоммунистических симпатиях и полонофилии (одновременно националистическая польская партия народных демократов объявила, что еврейское население восточных областей страны настроено проукраински). К сильному всплеску антисемитизма среди украинцев Восточной Галиции и Западной Волыни (но не восточноукраинских земель) привели убийство С. Петлюры в Париже (1926) и оправдание Ш. Шварцбарда, обвинявшегося в этом преступлении.

В 1920–30-х гг. еврейское население Восточной Галиции и Западной Волыни отличалось выс