Что обрел Денис Олейников, потеряв родину

Владелец онлайн-сервиса ProstoPrint, украинец Денис Олейников, бежавший в Хорватию осенью прошлого года, рассказал Контрактам о том, что увлечение дочери повлияло на выбор новой страны проживания, он планирует вернуться в Украину, а вести бизнес из-за границы не так сложно.

Бизнес улетает на юг

Вы в Хорватию надолго?

Денис Олейников: Да, планируем жить здесь в течение длительного времени.

Недоброжелатели пытались здесь достать?

Денис Олейников: Я ни от кого не прячусь. Более того, как законопослушный гражданин, зарегистрировался в украинском посольстве. Меня особо искать не надо, все контактные данные у них есть. Но на сегодняшний день права мои и моей семьи охраняются Женевской конвенцией о статусе беженцев 1951 года. Нарушить ее — хуже, чем не выполнить решения Европейского суда по правам человека. Если у моих преследователей есть хотя бы капля разума, то до этого не дойдет.

Почему Хорватия?

Денис Олейников: Интересный и неожиданный выбор. Мы уезжали не куда-то, а от кого-то. Бежали из Украины под покровом ночи, как в каком-нибудь приключенческом фильме. На сборы было отведено всего 20 минут. Вы можете представить, как свою «жизнь» упаковать в одну машину за 20 минут (смеется). Мы выехали из Одессы с двумя сонными детьми, выключив мобильные телефоны, потому что они не только прослушивались, но и прослеживались. Пока не пересекли границу, никто из родных не знал, где мы находимся. Ехали с закрытыми стеклами без остановок. Когда оказались в Молдове, решали, куда ехать дальше.

Моя дочь профессионально занимается теннисом. Мы выехали за две недели до финала чемпионата страны по теннису среди юниоров, который должен был проходить в Кременчуге. В своей возрастной группе Саша (дочь Олейникова — ред.) была четвертой в рейтинге. Наш отъезд стал ударом в том числе и для нее, но других вариантов не было. На эмоциях мы с женой пообещали дочери, что выберем страну, где она сможет нормально тренироваться. С учетом того, что шенгенская виза была только у меня, предпочтение отдавали государству с безвизовым режимом, куда можно въехать с семьей и какое-то время побыть. Выбор пал на Хорватию. Изначально даже не планировали там оставаться. Приехали, сняли комнату, дочь начала тренироваться. Когда присмотрелись к стране, поняли, что нам здесь нравится и мы чувствуем себя в безопасности. Я попросил убежища в Хорватии. Для кого-то этот выбор может показаться не очень понятным: во-первых, потому что Хорватия не входит в Шенгенскую зону (только следующим летом), во-вторых, у нас очень мало людей, которые знают, насколько там хорошо.

Какой у вас и семьи статус?

Денис Олейников: Я остаюсь гражданином Украины, который на родине подвергается политическим преследованиям, поэтому обратился к властям Хорватии для получения политического убежища. На данный момент моя заявка рассматривается. У нас есть официальный статус — «лица, ищущие убежище». Он обеспечивает защиту мне и семье по Женевской конвенции 1951 года, хотя там есть небольшие ограничения, связанные с ожиданием в получении постоянного статуса, но надеюсь, мы его вскоре получим. С бытовой точки зрения, никаких неудобств семья не испытывает. С апреля сын пойдет в местную школу.

Гражданство менять не планируете?

Денис Олейников: Мы в любом случае не можем претендовать на гражданство. Для этого надо прожить в Хорватии определенное количество лет, владеть государственным языком, знать историю страны. Как дальше будет — не знаю, но в ближайшее время менять гражданство точно не планируем.

Большая перемена

Вы по-прежнему владеете компанией ProstoPrint (товары по требованию)?

Денис Олейников: Да, но ProstoPrint реструктуризировалась. 1 марта создана компания ProstoPrint International, у которой в Украине ничего нет (компания нашла стратегического инвестора, имя которого не разглашается, Денис Олейников остался миноритарным акционером — ред.). Зарегистрированная в Европе, она занимается сопровождением веб-сайта ProstoPrint, разработкой стандартных процедур, выбором подрядчиков, соответствующих критериям, контролем и мониторингом заказов, а также сопровождением, технической поддержкой и маркетингом.

Теперь производством занимаются независимые подрядчики. С одной стороны, я давно хотел провести реструктуризацию бизнеса, потому что так развиваются компании во всем мире. К примеру, Nike, Adidas и другие отдают на аутсорсинг многие технологические процессы. С другой — в украинских реалиях такая модель дает нам определенное преимущество и безопасность. Если какая-то горячая голова решит прийти с обыском в независимую, не связанную с нами компанию, нам это не причинит никакого вреда, потому что на следующий день мы найдем другого исполнителя. Давить на независимого подрядчика — не за что, бесполезно и неэффективно. Но по-прежнему для меня украинский рынок является приоритетным. На этот год мы запланировали много нововведений.

Как выбираете подрядчиков?

Денис Олейников: На конкурсной основе. Для того чтобы получать от ProstoPrint некий объем заказов, условно говоря, на $10 тыс. в день, у подрядчика должно стоять определенное количество конкретного оборудования не старше двух лет. В Украине мы уже заключили договор с подрядчиком, выигравшим конкурс. Подобный тендер проводим в России, готовимся провести еще в Польше и Латвии. До осеннего налета средний возраст печатного оборудования составлял более трех лет, у нашего нынешнего подрядчика — четыре месяца.

После осенних событий ProstoPrint потеряла часть клиентов?

Денис Олейников: Конечно. Наш ресурс почти два месяца не работал. Естественно, много клиентов вначале не поверили, что мы вообще сможем восстановить работу. Другие засомневались, как же мы сможем печатать, если у нас конфисковали все оборудование. Но люди потихоньку возвращаются, потому что видят, что ресурс, несмотря ни на что, работает. Как ни странно, мы стали технологически лучше. УБОП увез наше старое оборудование — вместо него мы купили новое, у нас забрали старые компьютеры — мы полностью обновили технологический парк. Нас разгромили как единое целое, а мы реструктуризировались, создав более эффективную организацию, позволяющую быстрее обслуживать заказы. Сегодня мы вышли на 70% «доналетного» оборота. К лету 2012го, уверен, наш доход увеличится в 1,5 раза по сравнению с летом прошлого года. В 2010–2011 гг. наш бизнес рос на 60% ежегодно. В нынешнем году будем расти еще быстрее, ведь недавно в рамках реструктуризации в Европе было заключено соглашение с инвестором.

Почему весной 2012 года продали Prostobook, печать книг по требованию, за $100 тыс.?

Денис Олейников: Я продал его Любомиру Гайдамаке, моему давнему партнеру, который помогал создавать Prostobook. Ему этот проект был интересен всегда. В отличие от ProstoPrint, который является достаточно большой машиной со сложной структурой, Prostobook — это стартап, который можно осилить маленькой командой.

Вы планировали создать в Хорватии туристическое агентство?

Денис Олейников: Я думал об этом, но параллельно шли переговоры с инвестором по ProstoPrint. Решил повременить с созданием турагентства, потому что в ближайший год банально не будет времени. Но я изучаю этот рынок и все больше склоняюсь к тому, чтобы создать не турагентство, а заняться гостиничным или ресторанным бизнесом.

Весь ваш бизнес — ProstoPrint?

Денис Олейников: Да, и больше ничего.

Легко ли управлять бизнесом из-за рубежа?

Денис Олейников: Я же его реструктуризировал и уже не занимаюсь производством, поэтому не так сложно.

Побег из Шоушенка

Какая судьба у команды ProstoPrint, которая осталась в Украине?

Денис Олейников: Я очень рад, что основной удар, с точки зрения юридических преследований, приходится на меня. На сегодняшний день силовое давление на работников ProstoPrint практически прекратилось, потому что враг номер один — Денис Олейников. Ситуация устраивает как заказчиков мероприятия, исполнителей, следователей и прокуроров, так и меня. Люди, работавшие со мной, были наемными сотрудниками и их не за что преследовать. Они действительно ни в чем не винов­ны и только выполняли мои распоряжения. Я за себя всегда постою, а тех людей, которые остались в Украине, трогать не надо.

Вы первый представитель Уанета, который бежал из страны?

Денис Олейников: Точно первый, кто так нашумел. До меня очень много бизнесменов эмигрировали из страны. Они прекрасно живут в Европе, странах Америки и Азии. Им нормально, вот только Украине без них как? Беда в том, что формируется пятая волна эмиграции. Сейчас выезжают не столько остарбайтеры, как в начале 1990х годов, сколько образованные специалисты. Из 5 тыс. друзей и 2 тыс. подписчиков моего аккаунта в Facebook едва ли не каждый четвертый — уже за границей. У меня несколько сотен неотвеченных писем от людей, которые хотят уехать, — программистов, журналистов, архитекторов, работников телевидения. Я, возможно, самый шумный представитель, но я всего лишь часть тренда. Хотя уезжают больше от безысходности и неверия в будущее страны — прямой угрозы у них нет в отличие от моего случая.

Считаете, будут еще примеры, подобно вашему?

Денис Олейников: Вопрос не в том, будут или нет, а в том, узнаем ли мы о них? История с ProstoPrint получила огласку, потому что я выбрал путь активной защиты. Хотя у меня был выбор. Если бы я занес чемоданчик с деньгами нужным людям, то, возможно, смог бы остаться. Мне говорили влиятельные люди из провластной партии: будешь молчать — вернем бизнес. Но я не согласился.

Живу на границе Хорватии, Словении и Италии, активно путешествую и вижу, как много людей бегут из Украины. Продают бизнес и массово уезжают, оседая в Италии, Словении, Хорватии, Чехии. Бегство будет продолжаться, просто не обо всех случаях мы узнаем.

Было предчувствие, что покинете Украину?

Денис Олейников: Думал об этом. Очень раздражало то, что в нашей стране большая часть представителей малого и среднего бизнеса занимались отнюдь не бизнесом. Не столько созданием конкурентного продукта и выживанием в конкурентной среде, сколько борьбой с трудностями в виде налоговой, таможни, санстанции и пожарных. Отчасти поэтому я был настроен на переезд. Я не был готов организационно, в плане выведения бизнеса за рубеж, но был готов внутренне. Передо мной не стоял вопрос, как же я буду там жить, что же буду делать. Наоборот, думал, если здесь начну заниматься малым бизнесом, мне будет значительно легче, чем в Украине. И в конечном итоге так оно и получилось.

В Хорватии проще вести бизнес?

Денис Олейников: Балканы не считаются идеальными странами для предпринимателя. Хотя в них нет коррупции в нашем понимании, но здесь есть бюрократия. И все же в Хорватии значительно легче вести бизнес в отличие от Украины. Некоторые вопросы могут решаться долго, но это не потому, что надо кому-то что-то занести, а потому, что здесь никто никуда не спешит. Налоговый инспектор — всего лишь госслужащий, без лишних полномочий, равно как и прокурор. Никто не кормит за свой счет толпы проверяющих.

Все же, за что вас преследовали?

Денис Олейников: За то, что мы набрались смелости апеллировать к закону и отказались снять с продажи футболки с логотипом «Спасибо жителям Донбасса». У ProstoPrint не было публичной позиции — мы никого из политиков не поддерживали и открыто против власти не выступали.

Я отказался изъять из продажи футболки по двум причинам: первая — я не работаю с анонимными обращениями, вторая — рассматриваю только мотивированные обращения. Никто ведь не предъявлял нам экспертное заключение комиссии по этике и морали или постановление суда, что данная надпись оскорбляет чьи-то чувства или национальную гордость. Признаю, слоган — ироничный, но без оскорбительных выражений. Кроме того, не мы же придумали эту надпись. ProstoPrint — большая ярмарка, на которой люди представляют свои креативные решения. Кому-то это вольнодумство не понравилось. Хотя уверен, никто не ожидал такого резонансного отпора.

А как же официальное обвинение об использовании символики УЕФА без разрешения?

Денис Олейников: Официальная версия не выдерживает критики — дело явно сфабриковано. Никакого уведомления от юристов УЕФА ProstoPrint не получала. Согласитесь, если бы дело было в Евро­2012, то когда 12 сотрудников ProstoPrint, средний возраст которых составлял 22 года, пришли протестовать на Майдан с 200 футболками — их бы там ожидали 200 спецназовцев? Если бы дело было в нарушении Евро­2012, пришло бы на захват ProstoPrint 10 следователей, 30 сотрудников элитного спецподразделения «Сокол», которые обычно воюют с террористами. По методу и объему задействованного персонала и арсенала средств, все это не вяжется с официальной версией о нарушении авторских прав.

Как отреагировала УЕФА?

Денис Олейников: Представители этой организации заняли нейтральную позицию. Мишель Платини признал, что в Украине проблемы со свободой слова и ситуация напоминает диктатуру в Аргентине 1978 года, когда там проходил футбольный чемпионат, но затем добавил, что УЕФА — футбольная организация и ни во что не вмешивается.

Скучаете по родине?

Денис Олейников: Очень скучаю (вздыхает). По родине, по своей прежней жизни, по родным… Иногда меня посещают мысли о том, что мне не нужна политика или пиар, внимание журналистов, вы мне верните ту жизнь, которая у меня была.

Я был абсолютно счастливым человеком. Не хотел заниматься ни политикой, ни общественной деятельностью. Когда в 2010 году был «налоговый Майдан», просто открыто выражал гражданскую позицию. Возможно, это еще одна причина, почему ударили именно по моему бизнесу. В то же время я был доволен тем, что сделал в Уанете. Я тоскую по тем временам, когда Денис Олейников и ProstoPrint ассоциировались с инновационным интернет-проектом. Сейчас все перекрыла политика. А ведь Денис Олейников — это не только «Спасибо жителям Донбасса», но и товары по требованию, персонализация.

При каких обстоятельствах вы бы вернулись в Украину?

Денис Олейников: Мне нужна одна вещь — справедливое, непредвзятое расследование дела. Все остальное — всплывет по ходу и покажет, что мы никаких законов не нарушали, а также выявит людей — судей, прокуроров, юристов, явно превысивших служебные полномочия.

Я бы очень хотел вернуться, но боюсь, что до 2015 года в стране ничего не изменится. Уголовное дело в отношении ProstoPrint до сих пор рассматривается в судах, где нам не дают и слова сказать. Кроме того, статус политического беженца предполагает невозможность возвращения в Украину и невозможность выдачи меня Украине. Я бы хотел вернуться на родину. Но приехать, чтобы сесть в тюрьму, — не желаю.

Надежда Гончарук, Контракты