«Если вдруг его убьют, будет даже хорошо: получим компенсацию» — почему российские женщины выдают бывших мужей военкоматам

Во время объявления «частичной мобилизации» президент Путин пообещал, что призванных на фронт военнослужащих приравняют к контрактникам: они будут получать регулярные выплаты за участие в военных действиях, а в случае ранения или смерти их семьи получат компенсацию. После 21 сентября в соцсетях стали появляться посты от россиянок в разводе, которые годами не могут добиться алиментов от бывших мужей. Женщины верят: если мужчин мобилизуют и им начнут приходить «военные» выплаты на официальные счета, эти деньги спишутся в счёт просроченных алиментов.

29 сентября председатель «Справедливой России — Патриоты — За Правду» Сергей Миронов на своей странице «ВКонтакте» написал, что к нему стали обращаться женщины с просьбой мобилизовать должников по алиментам. Он провёл голосование — стоит ли это делать. Более 4 700 человек выступили за, а ещё почти 3 600 — против.

«Вёрстка» поговорила с женщинами, которые передали личные данные своих бывших мужей в военкоматы и приставам, чтобы алиментщиков забрали на фронт.

Дисклеймер: Имена героинь изменены из соображений их безопасности.

 

«Для меня бывший муж как человек умер давным-давно»

Лилия Сергеева, предпринимательница

Мой дочке 17 лет. 13 из них бывший муж не платит алименты и никак не участвует в воспитании ребёнка. Несколько раз он переводил нам по сто рублей. Однажды к нему пришли приставы: они изъяли у него мобильный телефон и прислали мне небольшую сумму денег. Ещё был период, когда он стоял на учёте на бирже труда, и мне несколько месяцев подряд приходило по 400 рублей. Потом это счастье закончилось.

 

Общая сумма его задолженности сейчас — около миллиона рублей. Я подавала в суд, чтобы добиться неустойки за неуплату, и там насчитали ещё под миллион рублей. Но решения суда мне пока никак не помогли. Исполнительный лист по алиментам какое-то время пролежал у приставов, а потом мне его вернули — сообщили, что у должника просто нечего взять.

Из-за того, что бывший муж так долго не платил алименты, три года назад против него возбудили уголовное дело и присудили ему сколько-то часов исправительных работ. По-моему, он их отработал, но какой мне толк от этих часов?

Когда Путин объявил, что мобилизованных приравняют к военнослужащим по контракту, я сразу подумала: если мой бывший муж будет участвовать в «СВО», это может решить проблему с алиментами. Это же оптимальный вариант для должников: заработать деньги официально и погасить наконец долги.

Вчера я написала обращение к приставам с просьбой ходатайствовать в военные органы о том, чтобы бывшего мужа забрали воевать. Не знаю, насколько это эффективный механизм, но почему бы и нет? Один государственный орган обращается к другому. Ведь работа приставов в том и заключается — сделать так, чтобы должник скорее выплатил деньги. Сейчас я думаю обратиться ещё и к губернатору, и в военную прокуратуру.

Если честно, мне всё равно, способен ли мой бывший муж выдержать нагрузку на фронте и сколько он там продержится. Если женщины выдерживают тяжёлый физический труд, то почему взрослый мужчина в расцвете сил не выдержит? Чтобы обеспечить детей, многим приходится вкалывать как проклятым. У меня, например, появились грыжи в поясничном отделе позвоночника, потому что мне приходилось заниматься физически тяжёлой работой на стрелках на железной дороге — на Севере, в Воркуте. Я пошла на это, потому что работа хорошо оплачивалась, а мне надо было тянуть лямку и за маму, и за папу. И по сей день, несмотря на запреты врачей, я делаю то, что здоровые не делают: мы сейчас живём в деревне и держим много скотины, за которой нужно каждый день ухаживать.

Я понимаю, что на «спецоперации» есть риск погибнуть. Но для меня бывший муж как человек умер давным-давно. Если его отправят воевать и он не выживет, я получу лишь официальное подтверждение, что его не существует, — и, соответственно, все выплаты, полагающиеся наследникам.

Так что, обращаясь к приставам с просьбой призвать бывшего мужа на фронт, я не особо размышляю о его судьбе. Он же не думает о том, как все эти годы живёт его дочь, что она кушает. И кушает ли вообще.

 

---

Марина Травкова, семейный психолог, специалист по работе с супружескими конфликтами:

В России проблема алиментов в семьях стоит особенно остро (по данным за 2021 год, общий долг по алиментам в России — более 156 миллиардов рублей. — Прим. «Вёрстки»). Рыба гниёт с головы. В тех странах, где ситуация благополучнее, дело вовсе не в мужской сознательности, а в том, что есть действующие юридические инициативы. В России же мужчина традиционно оторван от семьи, ребёнок традиционно «приписан» к матери. Соответственно, после развода по отношению к собственным детям многие мужчины практикуют правило «с глаз долой — из сердца вон», и последствий почти не наступает.

«Мне хотелось бы, чтобы его забрали»

Инна Круглова, технолог

Я развелась с мужем 12 лет назад, спустя год после рождения ребёнка. Сейчас я думаю, что выходила замуж молодой и глупой. Он старше меня на 10 лет, и я видела в нём взрослого ответственного мужчину.

Когда мы только начинали жить вместе, он работал и не пил. Потом я в первый раз увидела его сильно пьяным на нашей свадьбе. Тогда я была на первом месяце беременности и решила: если так будет продолжаться и дальше, то разведусь, когда рожу. Но в итоге мы пробыли в браке ещё два года. За это время проблемы с алкоголем усугубились. Муж украл у меня золото, у моих родителей — около 100 тысяч рублей и раритетные вещи. Всё по пьяни. При этом трезвым он был очень хорошим.

В 2011 году, когда мы всё же развелись, я подала на алименты. Было два исполнительных производства. Первое — на содержание меня. Пока ребёнку не исполнилось три года, мне должны были приходить 9 500 рублей каждый месяц. Но это производство никак не зафиксировали ни на «Госуслугах», ни на сайте приставов. Как я поняла, нужный документ потерялся.

Второе исполнительное производство (на содержание детей) из-за бюрократических проволочек вступило в силу лишь в 2018 году. Предполагается, что ребёнку должна приходить четвёртая часть доходов отца, но официально мой бывший муж нигде не работает, у него нет банковских карт. Всё это время судебные приставы отвечают на мои вопросы так: «Мы не знаем, где он, и с него нечего взять». Мне повезло, что мне помогали мои родители, когда ребёнок был маленький, — заботиться о нём в одиночку было бы особенно тяжело.

Не так давно я узнала, что ещё в браке муж взял на моё имя кредит, незначительную сумму. Но прошло больше десяти лет, и за это время долг вырос до 1 200 000 рублей. Мне стали приходить угрозы от конторы с микрозаймами. Вот уже два года я плачу по 30 тысяч в месяц, чтобы этот кредит закрыть.

На данный момент его долг по алиментам за 12 лет — всего 15 тысяч рублей. Эта сумма, конечно, несравнима с той, что мы с ребёнком недополучили на самом деле. Но если эти 15 тысяч рублей всё-таки у нас окажутся, я спрошу у ребёнка, чего ему хочется, и куплю ему на эти деньги то, что он попросит.

Сразу после обращения Путина мне пришла в голову мысль: если бы бывший муж пошёл воевать, нам бы вернули долги, ведь ему начнут приходить официальные выплаты на счёт, который уже не скроешь от приставов. Если он получит ранение или погибнет, то ребёнку положена компенсация.

 

Потом я увидела, что в сообществах, где общаются мамы, начались активные обсуждения алиментов. Многим, кто их не получает, было интересно, решится ли эта проблема, если бывших мужей отправят воевать. Мы объединились в чат и поддерживаем друг друга, делимся опытом и информацией. Сейчас в нём около 70 человек.

Недавно моя подруга, которая тоже никак не дождётся алиментов, сходила в военкомат, оставила данные бывшего мужа, и через неделю ему пришла повестка. Я пока только звонила на горячую линию Минобороны, чтобы узнать, мобилизовали ли бывшего мужа, и мне сказали, что надо лично приходить в военкомат и спрашивать. Я пойду туда в понедельник и передам его личные данные. Мне хотелось бы, чтобы его забрали.

Мне кажется, он не вынесет боевых действий: ему не хватит подготовки и сил. Конечно, я задумывалась, что почувствую, если он там погибнет. Но уже 12 лет мы с сыном его не видим и не слышим, хотя живём в одном городе, — что он есть, что его нет. Так что, если вдруг его убьют, будет даже хорошо: ребёнок получит компенсацию.

 

---

Марина Травкова, семейный психолог:

Когда бывший муж регулярно игнорирует выплаты детям, это негативно сказывается на качестве жизни женщины с ребёнком. Те, у кого есть финансовые опоры и поддержка в быту, скорее воспринимают такое поведение как просто безнравственный проступок. Поддержки они не ждут, хотя факт игнорирования родного ребёнка всё равно остаётся болезненным. В таких ситуациях бывает, что матери даже устраивают отцам, не платящим алименты, встречи с детьми, терпят их присутствие. Думают: «Отец же».

Но женщины, которые после развода оказались в тяжёлой ситуации, столкнулись с острой нуждой, могут воспринимать отсутствие выплат намного тяжелее. Тут обида может копиться годами, — и вполне справедливая обида. Ведь бывшие партнёры часто не скрывают путешествий, покупок или своих трат на новые отношения. Отказ выплачивать алименты вполне можно считать формой насилия, пусть и не в юридическом смысле, конечно. Это распространённый рычаг давления на бывшую жену: будешь плохо себя вести — не дам денег.

«Военкомат находит алиментщиков быстрее, чем приставы»

Екатерина Котова, копирайтер

Мы оба хотели ребёнка. Но проблемы в отношениях начались ещё когда я была в декретном отпуске. Если раньше муж работал, занимался строительством, то теперь он запил. Поэтому я его выгнала через несколько лет после рождения сына.

Ребёнку сейчас семь лет. Алименты назначили три года назад. Но мой бывший муж скрывается и ничего не платит. Сумма долга сейчас — 632 тысячи рублей. Всем известно, как работают приставы, — никак.

Я считаю, что за ребёнка должны нести ответственность оба родителя, а не так, что один взял и слился, потому что так захотел. К сожалению, наши законы защищают уродов, которые бегают от алиментов. К ним не применяют никаких жёстких мер.

Оставшись с ребёнком одна, я справлялась так же, как многие женщины в подобных ситуациях. Ещё в декрете я начала работать на удалёнке, писала статьи. Когда вышла на полноценную работу, возвращалась домой и писала тексты на заказ по вечерам. А куда деваться? Мы, женщины, многое можем. Когда ребёнок пошёл в школу, я решилась полностью перейти на удалёнку. Пятидневка на работе, когда у тебя сын первоклассник, — это тяжело, почти нереально.

Я стараюсь не навязывать ребёнку своего мнения по поводу его отца. Не ору, каким козлом оказался бывший муж. Пока сын был маленьким, мы с ним вместе звонили папе, разговаривали. Но, взрослея, ребёнок и сам стал замечать, что отец не проявляет к нему искреннего интереса.

После объявления мобилизации я стала читать в сообществах во «ВКонтакте», что пишут девочки, которые тоже годами не получают алиментов. Они думают, что военкомат находит алиментщиков быстрее, чем приставы. Я решила действовать: написала в военкомат города по месту проживания бывшего мужа и, конечно, передала все его личные данные. Не знаю, даст ли это результат, но попытка не пытка.

Раньше мой бывший муж был в хорошей физической форме, а сейчас он не работает, ведёт маргинальный образ жизни, практически спился. Не думаю, конечно, что алкаш прямо пригодится кому-то на фронте. Но хоть какая-то польза будет от него: рагребать завалы он, наверное, способен.

Я не считаю, что должна жалеть его. За четыре года он ни разу не вышел на связь с сыном, хотя живет в сорока километрах от нас. И когда, несмотря на всё это, ребёнок в каждом проходящем мимо мужчине видит отца, мысль одна: лучше б тот умер, чтобы уже сводить сына на могилу, и всё.
 

---

Марина Травкова, семейный психолог:

За женщин, которые считают смерть на войне справедливой платой за задолженности перед ребёнком, говорит их гнев. К тому же, в России выросло поколение людей, плохо информированных о том, что такое война, — тех, кому кажется, что это похоже на поход в некомфортных условиях. И да, у женщин появилась возможность реванша, возможность ответить на обиду. Ресентимент и вообще идентичность, построенная на ненависти к кому-то, — к сожалению, тренд. В этом смысле одно насилие порождает другое, и после развода развода бывшие супруги часто не стремятся к миру, а руководствуются логикой «кто не с нами, тот против нас». В этой логике близких уже нет: не только бывшие супруги, но и кровные родственники оказываются по разные стороны баррикад. А расчеловечив «не своих», можно уже допустить многое и сделать многое.

«Было бы несправедливо, если бы мобилизовали не его, а моего сожителя, который вместе со мной воспитывает детей»

Светлана Михайлова, работница завода

У нас с бывшим мужем четверо общих детей. Младшему четыре года, старшему девятнадцать лет. В 2020 году, спустя примерно год после нашего развода, я получила от бывшего пять тысяч рублей. В 2021 году он отправил нам тысячу рублей. Это было всё, что мы получили.

Когда мы с бывшим мужем были вместе, мы первое время жили в деревне. Там люди постепенно спивались. У мужа бывали проблемы с алкоголем и работой. Было понятно, что нужно переезжать. Я психанула и сняла квартиру в городе на собственные отпускные. Сначала уехала сама, а потом забрала из деревни мужа. Потом мы купили небольшой дом на деньги от материнского капитала, а недостающую сумму взяли в кредит. Проблемы с алкоголем начали решаться.

 

Но потом появились новые трудности. После рождения четвёртого ребёнка муж посчитал мои ежемесячные детские выплаты (17 тысяч рублей) и решил, что мы можем позволить себе купить машину в кредит и закрывать его из этих выплат. Он хотел УАЗ «Патриот». Я отказалась покупать такой дорогой автомобиль, и из-за этого мы развелись.

Долг в 500 тысяч рублей за дом остался на мне. К счастью, мне удалось инициировать процедуру банкротства, а мужчина, с которым я живу сейчас, оплатил за меня набежавшие проценты — 140 тысяч рублей.

На момент развода я была в декрете по уходу за младшим ребёнком. Когда ему исполнилось полтора года и я перестала получать декретные выплаты, мне помогали родственники. Через четыре месяца нас приняли в ясли, и я бегом побежала на завод, работать шлифовщицей. С деньгами стало полегче. Но я возвращалась домой после смены и падала, а нужно было ещё уроки с детьми делать. Утром младшего в садик отвести, вечером — забрать. Бегать приходилось постоянно.

У бывшего мужа с детьми не сохранилось никаких отношений. Первое время после развода он к ним заходил пообщаться, а потом перестал. Через год молчания, помню, вернулся и признался, что ему стыдно было детям в глаза смотреть, потому что не было денег, чтобы платить алименты. Дети на него обижены, потому что нам буквально было нечего есть, был только хлеб и вода. Они видели, как мне было трудно. Сейчас о папе они уже и не спрашивают.

За неуплату алиментов его объявили в розыск, и он получил административное наказание: 10 суток ареста. После этого он стал шевелиться, встал на биржу труда. Но его оттуда сняли за неявку. Потом он не раз устраивался на работу. Но, чтобы не платить алименты, работал пару дней, а потом уходил в отпуск за свой счёт.

Приставы в этой ситуации оказались бессильны. Они не могли помешать ему устраиваться на работу и сразу брать отпуск. Говорили: «Вдруг он уходит в отпуск, чтобы ухаживать за больными родственниками?» Но я знаю, что родители его умерли и никаких больных родственников у него нет. В июле 2022 года долг моего бывшего мужа по алиментам превысил 800 тысяч.

Недавно я узнала, что мобилизованным положен доход. Это значит, что, если бывшего мужа призовут, он будет получать официальные выплаты и не сможет их скрыть. Также он не сможет уйти в отпуск за свой счёт.

На огромные деньги я не рассчитываю, но даже если он будет получать по 20 тысяч в месяц, мне станет проще. Тянуть детей реально трудно. Я бы купила им нормальную одежду, записала бы их в кружки. У старшего сына эпилепсия, ему нужно в течение пяти лет принимать лекарства от судорог, и бывший муж никак не участвует в лечении. На новость о его диагнозе он отреагировал словами: «Ничего себе» — и больше никак. Дом, который мы покупали в браке, стал ветхим, и сейчас мне приходится ещё и платить деньги за съёмное жилье.

Я подумала, что моего бывшего мужа могут не мобилизовать, как многодетного отца. Поэтому я пошла в военкомат, чтобы доказать, что он своих наследников не содержит, они не находятся на его иждивении. Хотелось добиться того, чтобы он не прятался за спины детей, которым не помогает.

Я знаю, что он не живёт по месту прописки: бегает по разным квартирам, чтобы его приставы не нашли. Поэтому в военкомате я оставила его Ф. И. О. и адрес работы, чтобы повестка пришла туда.

Он крепкий, высокий мужчина, служил в армии. Пьёт он сейчас реже, потому что подрабатывает шофёром. По-моему, он пышет здоровьем. Было бы несправедливо, если бы мобилизовали не его, а нашего с ним 19-летнего сына с эпилепсией. Или моего сожителя, который вместе со мной воспитывает детей.

Двадцать первого сентября, когда объявили мобилизацию, бывший муж звонил мне два раза. Возможно, он хотел попросить документы, подтверждающие, что он многодетный отец. Но я не взяла трубку. Я совершенно ничего не чувствую по этому поводу.

По данным «Би-би-си» и «Медиазоны», в Украине погибли по меньшей мере 6 476 российских военных. Это информация, которую журналистам удалось подтвердить по открытым источникам. Минобороны сообщило о смерти 5 937 человек. Мобилизованные жалуются на отсутствие необходимой экипировки — родственники и волонтёры собирают деньги, чтобы купить военнослужащим бронежилеты, спальные мешки, аптечки, зимнюю одежду, носки и трусы.

• Иллюстрации: Рим Сайфутдинов
• Анна Рыжкова, «Вёрстка»