Самолет Путина могут взорвать или ударить дроном, он почти прекратил летать. Интервью с Фейгиным

Кремлевский диктатор Владимир Путин все чаще пропускает важнейшие, знаковые международные мероприятия. И дело не только в ордере на его арест, выданном Международным уголовным судом в марте текущего года. На том же саммите БРИКС в ЮАР его вряд ли могли бы арестовать. Главу Кремля беспокоит нечто большее – собственная безопасность, которую, похоже, гарантировать все труднее. Так, диктатор уже не только боится длительных авиаперелетов, но и полетов на самолете как таковых. Теоретически внутри воздушного судна может оказаться взрывчатка или его может атаковать ударный украинский дрон. С развитием технологий ведения войны опасностей для диктатора все больше.

По этим причинам, вероятно, в ближайшие месяцы или даже годы Путин вообще прекратит летать, как минимум в страны дальнего зарубежья. Длительные перелеты внутри самой России тоже, похоже, уже в прошлом. Диктатор осознает, что его могут просто убить, и всеми силами пытается избежать такой развязки. Об этом в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL рассказал российский правозащитник Марк Фейгин.

– В последнее время участились атаки дронов на военные объекты в глубине России. Так, "бавовна" была в Пскове, в Брянске, в Туле. Уничтожено два самолета Ил-76, четыре были повреждены. Дроны в Москве уже стали обыденностью. Конечно же, пропаганда в России по-прежнему убеждает граждан в том, что все под контролем, что системы ПВО работают. Считаете ли вы, что эти атаки сказываются на восприятии россиянами войны, развязанной Путиным?

– Я бы не связывал эти вещи. И до этого были удары разных масштабов. Конечно же, они интенсифицируются. Были удары более чувствительные для обывателя, например удары по Крымскому мосту. Для обывателя он ближе, чем военный объект, он по нему ездит. Военные объекты от них совсем далеко.

Нет, я думаю, что эффект накопления, конечно, есть. Безусловно, в России есть усталость от войны. Но все-таки я бы не стал говорить о том, что это влияет на сознание россиян. Но на сознание российской элиты это, безусловно, влияет. Они понимают, что, наряду с военными объектами, они являются мишенью.

Рядовой обыватель не чувствует этого, он отрешен от всего. Он фаталист. Но когда дрон прилетает на Рублевку или в "Москва-Сити", элиты это примеряют на себя. Потому что рано или поздно он может долететь, может быть более меткое попадание. И элита по этому поводу определенно нервничает.

Что касается народа… Ну хорошо, они чувствуют это, но сейчас у них начинается новая мобилизация. Это гораздо хуже, чем вероятность попадания дрона в их окно. Здесь куда выше вероятность оказаться на фронте и оттуда уже не вернуться.

Поэтому пока удары дронами напрямую не влияют на сознание этих людей, они не связывают их с опасностью войны для них лично. И все-таки удары избирательны и широкую массу людей они не затрагивают.

Ну и главное: даже если простых россиян это затрагивает, что они могут делать? Система уже такая, что хоть сто процентов будет против войны, а один человек будет за – я имею в виду Путина, – то война будет продолжаться. В этом проблема.

Мы всегда оцениваем общественное мнение, которое влияет на принятие решений. Но в России оно не влияет. Казалось бы, все просто – прекратите удары по Украине, и по вам ничего прилетать не будет, выведите свои войска из Украины – тогда и гибнуть не надо. Это линейная логика. Но нет. Пока рано об этом говорить. Надо, чтобы степень травмирования общества была намного выше.

– Вы упомянули об олигархах. Интересным наблюдением поделился Игорь Эйдман. Он почитал Telegram-канал российского олигарха Дерипаски и сделал резюме. По его мнению, российская элита рассчитывает на экономические и политические проблемы на Западе и это заставит его договариваться с РФ. При этом у российской верхушки времени мало. Дерипаска заявил, что "денег не будет уже в следующем году". При этом их надежда – на "договорняк" с Западом. По-вашему, на что сегодня делает ставку российский олигархат?

– Честно говоря, я бы Дерипаску в качестве источника для подобного рода оценок не рассматривал. Конечно, Москва заинтересована тянуть время до того, что, как в поговорке, "ишак или падишах". Это и так ясно, и тут не надо привлекать в качестве аргумента Дерипаску.

Насчет политических перемен, пожалуй, тут есть какой-то аргумент, но насчет экономических потерь… Все-таки для Запада война в Украине не чувствительна с экономической точки зрения настолько, чтобы именно из-за этих оснований Запад решил договариваться с Москвой. Это все-таки не аргумент. По крайней мере, не такой аргумент, который действительно имел бы значение.

Поэтому я думаю, что тут играют роль совершенно другие мотивы.

Определенно они все ждут выборов в США. Это очевидно. Чтобы победил Трамп или индус Вивек Рамасвами (Рамасвами заявил, что в случае победы на выборах признает оккупированные территории Украины российскими и закроет нашей стране путь в НАТО. – Ред.). Такое ощущение, что Путин ему ежедневно платит зарплату. По оценкам прессы, он выиграл дебаты первым среди республиканских кандидатов. Так что это вполне обнадеживающий для Москвы аргумент – внутри Республиканской партии есть ее полноценные союзники.

Наверное, это внушает надежду на то, что надо чуть-чуть потерпеть, чуть-чуть подождать – и Запад дрогнет. Наверное, такие настроения есть.

Но повторю: экономические аргументы о том, что Запад не выдержит, не имеют никаких оснований. Все-таки Запад больше ориентирован на глобальные процессы. Не думаю, что именно этот аргумент является для них решающим. Решающим для них является стабильность и безопасность. Для них важно, чтобы общественное мнение отдавало дань политикам – американским, европейским, – что, несмотря на войну, они сохраняют стабильность в своих странах и гарантированную безопасность, что война не перекинется на их территорию.

Что касается России – хватит ей денег или не хватит… Экономические эксперты, которых я уважаю, не Дерипаска, а серьезные эксперты, говорят о том, что действительно ситуация в России ухудшается. Но ее горизонт пока не понятен. В следующем году не хватит денег, через год не хватит денег – на этот вопрос сложно ответить.

Пока пополняется бюджет за счет продолжающегося экспорта энергоресурсов, у Кремля есть куда снижать социальный уровень населения.

– Обратите внимание, в последнее время Путин отказывается от поездок на статусные мероприятия. Так, он не поехал на саммит G20, до этого отменил визит в ЮАР на саммит БРИКС. Вероятно, это связано с ордером на его арест, выданным Международным уголовным судом. Насколько это большая проблема для Путина? Насколько этот ордер связывает его? Ведь пропаганда все равно придумает множество легенд, которые оправдают его отсутствие на том или ином мероприятии.

– Да, ордер – это важнейший аргумент, но есть и второй аргумент. Он боится. Это вопрос безопасности. Представьте себе – лететь в самолете 12,5 тысячи километров. Ты взорвал самолет Пригожина, а почему твой самолет не могут взорвать? Через годик следствие разберется.

Поэтому Путин просто боится. Причем его не обязательно взорвут украинцы или американцы, могут и свои взорвать. Почему нет? Тоже вариант решения всех проблем: раз! – и нет чувака. Ну упал самолет.

Безопасность для Путина играет не меньшую, а может, и большую роль, чем аргументы в пользу того, что его могут арестовать. Я сомневаюсь, что его бы арестовали на саммите БРИКС в ЮАР. Очень сомневаюсь.

Тем не менее все это в совокупности ведет к его еще большей изоляции. Он и по России скоро перестанет летать. Вы не увидите его на каких-то мероприятиях с дальними перелетами. Потому что он боится, что самолет взорвут или с земли ударят. Он тиран, и у него законные опасения – столько народу перебить!

Вспомните события, которые мы обсуждали вначале, – атаки дронов по объектам в России. Где гарантия того, что при взлете в его самолет не врежется дрон со взрывчаткой в 50 килограмм? Может он этого опасаться? Конечно. Он даже в Турцию не поехал. 4 сентября он встречается с Эрдоганом в Сочи. Определенно это вызвано боязнью, хотя в Турцию он мог доехать на корабле. Выйти из Новороссийска на яхте и дойти до места. Но он боится, что яхту тоже могут взорвать надводные украинские дроны.

То есть вопросы безопасности очень важны. Не только юридические вопросы, связанные с ордером на его арест, но и вопросы сугубо оперативные, связанные с тем, что риски очень повышаются. Сейчас есть очень много дистанционных средств поражения.

Поэтому он никуда не поедет. Думаю, в ближайшие месяцы или даже годы – в зависимости от того, сколько ему осталось, – он не появится больше нигде в мире. В лучшем случае будет ездить по странам СНГ, Центральной Азии, в Беларусь. Но ехать дальше для него чревато. Его просто могут убить.