Большое интервью Залужного The Economist

 

---

При всём уважении к Суровикину, это обычный командир времён Петра I, эдакий держиморда. Смотришь на него и понимаешь, что либо ты выполняешь задание, либо тебе пиздец. И мы давно поняли, что это не работает.

 

С начала войны я уволил 10 генералов, потому что они не подходили для этого. Ещё один застрелился. Я доверяю Сырскому (командующий сухопутными войсками ВСУ, возглавлял Харьковское контрнаступление).

 

Мы давно поняли после многочисленных операций, что главное - не бояться врага. С ним можно и нужно воевать здесь и сейчас. Нельзя откладывать это на завтра, потому что будут проблемы.

 

Россияне интенсивно наращивали ресурсы 3,5-4 года: люди, оборудование, амуниция. Этих ресурсов им хватало на 3 месяца, за которые они должны были достичь своих целей. Тот факт, что они истощили эти ресурсы без достижения какого-либо практического результата говорит о том, что их расчёты были неверны. Теперь им нужно думать, как выйти из этой ситуации.

 

Они хотели взять Киев. С военной точки зрения это было правильным решением - самым лёгким способом достичь цели. Я бы сделал то же самое. Я хорошо знаю Герасимова (не лично, конечно). У него не было выхода. Он сконцентрировался на Донбассе, чтобы сохранить оставшиеся ресурсы. На сегодня ситуация на Донбассе непростая. Но стратегически это безвыигрышная ситуация для российской армии.

 

Они ищут пути остановить бои и получить паузу любым способом: обстрелом гражданских, оставляя наших жён и детей замерзать насмерть. Это им нужно для одной простой цели: получить время, чтобы накопить ресурсы и создать новый потенциал, чтобы продолжать достигать своих целей.

 

В то же время, они делают всё возможное, чтобы не дать нам перегруппироваться и самим нанести удар. Они сковывают наши войска и не дают перегруппироваться. И тот факт, что они продолжают упорно сражаться, конечно, очень плох. Но это не решение стратегической проблемы. Это просто истощает Вооружённые силы Украины.

 

Поэтому, как и время Второй мировой войны, у меня нет никаких сомнений, что они где-то за Уралом готовят новые ресурсы. Они 100% готовятся.

 

Готовят боеприпасы. Не самого лучшего качества, но всё же. Это будут не те ресурсы, которые у них были бы в случае прекращения огня на два года. Всё будет не так. Они будут паршивые и их боевой потенциал будет очень, очень низким. Даже если он наберёт ещё миллион людей, чтобы закидывать телами, как Жуков, это всё равно не принесёт желаемого результата.

 

Поэтому наша следующая проблема - это в первую очередь удержать нашу линию и не терять больше территорий. Это ключевое. Потому что освобождать территории в 10-15 раз тяжелее, чем их удерживать. Поэтому наша задача - держаться и мониторить то, что происходит в местах их подготовки. Это наша стратегическая задача.

 

Наша вторая стратегическая задача - приготовиться к той войне, которая может случиться в феврале, чтобы мы могли воевать со свежими ресурсами и резервами. Все наши войска увязли в боях, они истекают кровью и держатся исключительно благодаря их мужеству, героизму и умению их командиров удерживать ситуацию под контролем.

 

Такая война может начаться в феврале, в лучшем случае - в марте, в худшем - в январе. И она может начаться не на Донбассе, а в направлении Киева или с направления Беларуси. Я бы не исключал также и южное направление.

 

Мы всё подсчитали, сколько нам нужно танков, артиллерии и всего остального. Да простят меня солдаты в окопах, для спасения страны важнее сфокусироваться на накоплении ресурсов прямо сейчас для более длительных и тяжёлых боёв, которые могут начаться в следующем году.

 

Я буду говорить с Милли (председателем Объединённого комитета начальников штабов США) об этом. Я скажу ему, чего это стоит. Если мы не получим этого, конечно, мы будем бороться до конца. Но как говорил персонаж известного фильма, "я не ручаюсь за последствия". Последствия не тяжело предвидеть.

Третья, очень важная стратегическая задача для нас - это ПВО и ПРО. Я не энергетический эксперт, но, кажется, мы на грани. Мы балансируем на тонкой линии. Если энергетическую сеть уничтожат, солдаты, жёны и дети начнут замерзать. Такой сценарий возможен.

 

У нас достаточно людей. Я чётко вижу, что у меня есть. У меня достаточно. Мне не нужны ещё сотни тысяч.

 

Нам нужны танки, БТР, БМП и боеприпасы. Заметьте, я не говорю сейчас об F-16.

 

Россияне адаптировались к HIMARS. Они ушли на дистанцию, до которой HIMARS не может достать. И у нас нет ничего более дальнобойного.

 

Успешность нашей ПВО - 76%. Россияне используют этот коэффициент при планировании своих атак. Это значит, что вместо 76 ракет они запускают 100. И 24 проскакивают и достигают своих целей. А что делают две ракеты с электростанцией? Они делают так, что она два года больше не работает. Поэтому ПВО тоже нужно наращивать.

 

Специалисты НАТО всё знают, абсолютно всё, до мельчайших деталей. Сделаны расчёты и, слава богу, всё сдвинулось. У нас уже есть некоторое количество NASAMS. Не достаточно, но всё же. IRIS-T уже используются. Не достаточно, но всё же. Нужно ускоряться, нам нужны их дюжины.

 

Чтобы достичь границ Крыма на сегодня нам нужно преодолеть 84 км до Мелитополя. Этого достаточно, потому что Мелитополь даст нам полный огневой контроль наземного коридора, потому что из Мелитополя мы уже сможем доставать до Крымского перешейка теми же самыми "Хаймарсами".

 

Мы говорим о масштабе Первой мировой войны. Это то, что сказал мне Радакин (Глава комитета начальников штабов Великобритании). Когда я сказал ему, что британская армия использовала миллион снарядов во время Первой мировой, мне сказали: "Так мы потеряем Европу. У нас ничего не останется, если мы дадим вам так много снарядов". Когда они говорят "вот вам 50 тысяч снарядов", люди, которые считают деньги, падают в обморок. Самая большая проблема в том, что у них реально их нет [снарядов].

 

С такими ресурсами я не могу проводить новые большие операции, даже несмотря на то, что мы работаем сейчас над одной. Ресурсы в пути, но мы их ещё не видим. Мы используем намного меньше снарядов.

 

Я знаю, как победить этого врага. Но мне нужны ресурсы. Мне нужно 300 танков, 600-700 БМП, 500 гаубиц. Тогда это будет полностью реалистично выйти на границы 23 февраля. Но я не могу это сделать двумя бригадами. У меня есть то, что у меня есть, но это намного меньше, чем мне нужно.

 

Ещё не время обращаться к украинским солдатам как Маннергейм обратился к финским (в результате Советско-финской войны 1939-40 годов Финляндия потеряла около 11% территорий). Мы можем и должны забрать намного больше территорий.

 

Российская мобилизация сработала. Это не правда, что их проблемы настолько серьёзны, что эти люди не будут воевать. Будут. Если царь говорит им, идите на войну - они идут на войну. Я изучал историю двух Чеченских войн - всё было точно так же. Они могут быть не очень хорошо снаряжены, но они всё ещё представляют проблему для нас.

 

Мы оцениваем, что у России есть резерв в 1,2-1,5 млн человек. Сейчас россияне готовят около 200 тысяч свежих войск. У меня нет сомнений, что у них будет ещё один поход на Киев.