Глава Luxoft Дмитрий Лощинин: о выходе из России, работе в Украине и влиянии войны

Дмитрий Лощинин бессменно руководит Luxoft уже 22 года. За это время основанная в России компания стала одним из самых заметных игроков на рынке сервисного IT и открыла более 20 центров разработки по всему миру. Среди ее клиентов — глобальные автоконцерны и финансовые гиганты вроде Deutsche Bank и UBS. Одно из крупнейших подразделений Luxoft — в Украине. Здесь на нее работают около 4000 разработчиков. Больше — только у Epam, SoftServe и GlobalLogic.

Российская агрессия в Украине не прошла для рынка бесследно. Наряду с другими крупными игроками Luxoft заявила о намерении выйти с российского рынка и бросила все силы на поддержку украинских сотрудников.

В ходе zoom-интервью Дмитрий Лощинин рассказывает, почему Luxoft давно перестала быть российской компанией, когда и как она окончательно выйдет из РФ и чего все крупные IT-игроки ждут от украинского правительства — это важно и для них, и для Украины.

Об уходе из России

— Luxoft — компания с российскими корнями и основателями, вы также считаетесь российским предпринимателем. В начале марта компания заявила о полном выходе из России. О чем речь, вы просто отрежете часть бизнеса?

— С момента основания компании в 2000 году и по сегодняшний день наш основной фокус был на глобальных клиентах. Первые 10 лет мы вообще не занимались российским бизнесом. Поэтому, первое, сейчас подавляющее большинство заказов Luxoft — это западные клиенты. Второе, в 2013 году компания вышла на Нью-Йоркскую фондовую биржу, торговалась в Америке 6 лет. Понятно, что за это время собственники сильно поменялись. У основателей компании оставалось около 30%. В 2019 году 100% акций купила американская DXC Technology — на 100% американская копания со штаб-квартирой в Вирджинии. Из бывших владельцев в компании остался только я, но я сейчас — наемный СЕО. У меня уже 10 лет швейцарское резидентство. Российский менеджмент мы еще в 2013 году перевезли в Англию и Швейцарию. И у нас очень диверсифицированная управленческая команда — Англия, Швейцария, Германия, США.

Для DXC российские заказы незначительны — менее 1% в суммарном обороте $16 млрд.

Когда началась эта ужасная война, Luxoft одним из первых принял решение о выходе из России. И для нас эта задача делится на две. Первое, прекратить работать с российскими клиентами. Частично она выполнена — мы полностью закончим ее в ближайшие дни, о чем сообщим дополнительно. В апреле этот вопрос закроем.

— Как это физически возможно сделать в такой короткий срок? Вы разорвете соглашения, отмените заказы, передадите их на сторону?

— Что-то отменяем, что-то переводим на партнеров. В зависимости от того, что проще сделать. Естественно, мы не можем просто перестать работать, потому что есть контрактные обязательства. Компания потом просто не расплатится по судебным искам. Основное — перевод на партнеров или перевод проектных команд к клиентам.

— Речь о проекте Integrity Solutions со Сбером? Вы из него выйдете?

Integrity Solutions больше не работает ни с одним из российских клиентов, включая Сбербанк. Речь идет о всем российском бизнесе Luxoft.

У нас около 1000 человек работают в России на внешних заказчиков из Европы и Америки. Эти проекты мы плавно переводим в другие локации. Мы перемещаем проекты, смотрим на возможности перемещения людей вместе с проектами. Если не получается — добираем людей в других наших центрах разработки. У нас их больше двадцати. Мы смотрим и на Европу, и на Азию, Латинскую Америку. Этот процесс должен закончиться до конца июня. Начиная с июля у нас не будет в России ни людей, ни офисов, ничего. После этого полный выход из России будет завершен. Если сравнивать с другими компаниями, наверное здесь мы движемся быстрее всех.

— У Luxoft в России, по тем оценкам которые я видел, около 4000 человек. Реально ли всех перевезти?

— Нереально. Кто соглашается переехать — перевозим. Остальных набираем в других локациях. Из этих 4000 человек больше половины — это те, кто работает на российский бизнес и российских клиентов, поэтому их перевозить не надо. В остальном — все зависит от желания людей.

— Среди украинских айтишников есть подозрения, что вы либо переведете российских разработчиков на аутстаффинговые компании, либо выделите из своей структуры компанию, которая юридически никак не связана с группой, и таким образом выполните формальные условия выхода. Вы можете как-то убедить их, что этого не происходит?

— Я говорю как есть — мы уходим. У нас не будет ни финансовых, ни каких-то других связей с Россией. Весь бизнес переводится в другие компании, которые никоим образом с нами не аффилированы. Аутстаффингом мы не занимаемся, у нас нет субконтрактов в России. Во всем мире и в Украине тоже мы работаем исключительно на своих производственных мощностях. Контракты, которые от нас уходят — уходят навсегда.

И потом сами посудите. Владелец Luxoft, компания DXC — находится в Вирджинии. Она проходит аудиты и контролируется разными организациями. Среди ее заказчиков — крупнейшие американские компании. Играть с такими вещами ради 1% оборота просто никому не надо.

Второе, собственная и принципиальная позиция Luxoft: мы не хотим больше иметь дело с российскими клиентами и покидаем Россию. Это непростое решение, но оно осознанное. В том числе, это мое решение и я жалею, что раньше этого не сделал. За время работы компании нам пришлось преодолеть несколько кризисов, в основном прилетевших из России.

О работе и планах в Украине

— Война для всех была неожиданной, хотя все к ней готовились. У Luxoft тоже наверняка был план действий. Он сработал?

— Основная задача — бесперебойное исполнение проектов для наших заказчиков. Это сделать удалось. Помогли две вещи. У нас распределенные команды — крупных клиентов мы обычно сопровождаем из нескольких центров разработки. Если у одной команды какой-то спад, ее может поддержать другая команда. Сбалансированность самой структуры позволяет переживать подобные кризисы.

Второе, это совершенно фантастическая производительность наших украинских коллег. И я, и наши клиенты были поражены: в марте мы шли на 90% нашей стандартной производительности. К концу месяца вышли на 100% и сдали все релизы. Это совершенно героическое достижение нашей украинской команды, которая нам очень сильно помогла. Не было ни одного провала, хотя были критически сложные вещи, дедлайны со стороны клиентов. И мы нигде не провалились. Работа наших украинских ребят вызывает восхищение. И это в целом отражает героизм того, что сейчас происходит в Украине.

— У компании в Украине также около 4000 инженеров и, насколько я знаю, вы предлагали выезжать из Украины еще до войны. Какая часть воспользовалась этим предложением?

— В компании всегда существовала политика глобальной мобильности. Если сотрудник видит вакансию в другом проекте и в другой локации, он всегда может на нее податься. Что поменялось — сейчас из Украины могут выехать только женщины. Кто-то уехал. Но это была не позиция компании, а личное решение. Тем, кто остались, компания помогала перебраться в безопасные места. Мы организовали, наверное, сотни автобусов из Киева, Харькова и других городов, помогали найти место для жизни на западе Украины и в других, удаленных от зон боевых действий, регионах — снимали отели, квартиры и т. д. Поэтому перемещения внутри страны были, за пределы страны выехало очень немного людей. У нас по-прежнему более 4000 разработчиков в Украине.

— Кто-то ушел в армию или тероборону?

— Ушли те, кого призвали, и добровольцы. У меня нет точной цифры, но немного. Все, кто ушел в армию, остаются на зарплате. В компании также прошел сбор средств, которые мы перечислили на благотворительность. И вдвое большую сумму распределили в качестве помощи среди украинских коллег.

— Еще до начала войны все заказчики начали беспокоиться. Какой была их реакция после начала боевых действий? Есть ли у вас новые заказы? На рынке говорят, что есть спад.

— Люди волнуются, это естественно. Важно объяснять, как мы будем отрабатывать ситуацию, какие есть варианты. И, главное, поддерживать слова делами. На сегодня у нас ни один клиент не ушел, есть четкий план, как действовать дальше. Как я говорил, за март мы сделали все поставки, во многом за счет перебалансировки — подключили свои мощности и людей в других локациях. Естественно, клиенты продолжают волноваться. Но мы с каждым садимся и говорим. При этом мы не сокращаем никого в Украине, более того, продолжаем набирать.

Но важны две вещи. Во-первых, понимание, что нет риска полной мобилизации — чтобы у нас был резерв на ключевых сотрудников. И второе, проектная деятельность состоит в том числе из командировок для сдачи проектов — на месяц-два или на неделю. Если эти две функции реализованы, мы можем продолжать наш бизнес и говорить клиентам, что мы через все пройдем. Все крупныеIT-компании в Украине сейчас говорят об этом с правительством.

Есть, конечно, совсем ужасные сценарии, которые не должны произойти, и, я уверен, не произойдут. Война когда-то она закончится. Я уверен, что она закончится победой Украины. Вопрос в продолжительности.

— С точки зрения бизнеса логично уйти из рисковой локации. Идет одна война, нет гарантий, что не начнется вторая. А рядом Польша.

— Нет. Здесь есть рациональная и эмоциональная составляющие. Во-первых, набрать такое количество людей в сейчас в Польше невозможно. Сейчас все туда пойдут, а рынок в Польше меньше и он уже перегрет. Есть еще Румыния, Болгария — мы знаем, какая там емкость рынка, на сколько можно расти… И расти надо не только на прирост бизнеса — потому что все ведь растут в оборотах — надо еще и заместить российский персонал. А если еще и украинский — это колоссальная нагрузка.

Мы выходим из России — из Украины нам точно нельзя уходить. Для нас очень важно остаться здесь, потому что Украина — один из крупнейших в Европе рынков IT специалистов. Потеря двух крупных рынков труда была бы для нас серьезным ударом. Мы рассчитываем, что рынок в Украине для нас останется и будет расти.

Второе — больше личная позиция. Ни мы, ни клиенты не хотим уходить. Мы и заказчики видят как стараются наши ребята и для нас важно сохранить эти рабочие места. Мы транслируем это нашим клиентам и это работает. Никто не хочет уходить. До тех пор пока есть возможность работать, мы будем работать.

— Будете возвращаться в базовые локации в Украине или останетесь на западе страны?

— Это больше персональный вопрос. Люди решают. Мы не можем сказать: езжайте туда, живите здесь. Сейчас мы рекомендуем оставаться на западе, но решение принимают люди.

— У вас на сайте сейчас все вакансии в Украине — для удаленной работы. Так и будет дальше?

— По крайней мере какое-то время.

— Офисы в новой реальности вообще не нужны?

— Нужны. Для обсуждений, митингов. И надо сказать, что сейчас сильно помогают друг другу компании, которые в другое время были конкурентами. Все очень по-человечески друг с другом работают, дают офисы. Сейчас точно не время между собой разбираться. Надо выйти из этой истории с минимальными потерями. Поэтому для нас не принципиальна локация. Важно, чтобы люди были в безопасности.

— Бронь от мобилизации и возможность выезда — достаточные условия, чтобы IT-компании не уходили из Украины, правильно?

— Я могу говорить только про нас. Из 20 000 сотрудников Luxoft, 4000 находятся в Украине — около 20%. У нас есть возможность балансировки проектов в других местах — Польше Румынии, Индии, Мексике и т. д. Мы сейчас открываем еще целый ряд центров, чтобы поддержать рост из-за закрытия российского рынка и «заморозки» украинского — мы точно не сможем здесь расти, как росли раньше. Компаниям, у которых 50−60% бизнеса в Украине, конечно сложнее.

К примеру, в проектах для автомобильных концернов у нас распределенные команды: около 1000 человек работает в Германии, еще какая-то часть — в Польше, Румынии, Мексике и 20−30% команды — в Украине. За счет того, что есть другие страны, мы можем поддержать проект в крайнем случае, и точно проживем.

— Как война влияет на позиции Украины на мировом рынке? Может ли нас вытеснить коллективная Индия? И не только нас, а в целом часть Восточной Европы.

— Спрос на высококвалифицированных специалистов никогда не был так высок. Индия не может вытеснить Восточную Европу, она тоже перегрета и Восточная Европа знаменита высоким качеством программистов. Как только война закончится, интерес к Украине вернется на прежний уровень. А я уверен, что Украина победит. Она не может не победить — это просто вопрос времени. Интерес вернется по двум причинам: и до начала войны был колоссальный дефицит людей, особенно в Европе, а после войны он вырос, потому что отключились несколько рынков труда. И второе, как я говорил, — это желание помочь. Поэтому сейчас важно не потерять, а желательно еще немножко подрасти. Для такой компании, как Luxoft, это вполне реально.

— До войны рынок оценивался в 250 000 инженеров, было более 100 000 вакансий. Эта цифра сохраняется?

— Частично этот дефицит перераспределится, такого роста по понятным причинам не будет. Главное — сохранить объем. Но глобальный спрос остается и увеличивается. Продолжается история с цифровизацией — цифровыми банки, ретейл. Сама софтверная составляющая бизнеса становится ключевой. Посмотрите, что происходит с машинами — они полностью интегрируются в бек-энд, соединены с кучей сервисов, которые пытаются монетизироваться. Сама модель автомобильной промышленности меняется. Появляются дополнительные источники денег там, где их раньше не было. Растет важность кибербезопасности. Плюс все, что связано с облаками — распределенные системы, хранилища данных. Эти вещи никуда не исчезают, продолжается развитие. Рынок труда под них подстраивается. Некоторые страны пытаются этим воспользоваться, приходят к нам чуть ли не каждый день и приглашают к ним.

— Кто именно?

— Кто только не приходит. Арабские коллеги очень активны. Предлагают заплатить за переезды, предлагают всевозможные льготы. Но у нас один вопрос: а у вас свой локальный рынок труда есть? Говорят: нет, привозите.

— Что можете сказать об украинском рынке M&A. Он жив или мертв? Время покупать или продавать?

— Это вопрос стратегии. Мы за последние 4 года никого не покупали, старались органически расти. Мы стараемся покупать не только объем, а в первую очередь качественную экспертизу, которую можно встроить в нашу структуру. Что сейчас происходит в Украине — честно не знаю. Самое последнее время, с начала войны, с предложениями продаться к нам никто не приходил.

О мировой экономике и стратегии развития

— Luxoft — сервисная компания, вы выполняете чужие заказы. Есть продуктовые компании. Есть примеры покупки сервисных компаний крупными структурами, у которых не было своего софтверного подразделения — на слуху сделка между Hitachi и GlobalLogic. Как будет развиваться дальше ваш бизнес?

— Зачем Hitachi купила GlobalLogic мне сложно сказать. Вообще сервисная и продуктовые модели — очень разные и редко удачно скрещиваются. Мы останемся в своей сервисной бизнес-модели. Более того, я вижу, как со временем происходит вычищение на глобальном рынке. Компании, у которых эти составляющие переплетаются, стараются их разделять. Можно посмотреть на историю HP, которые отделили сервисную составляющую от продуктовой, историю IBM. Все стараются фокусироваться на одной из этих тем. Мы останемся в сервисе.

— Меняется ли рынок? Кто ваши новые заказчики в последнее время?

— Мы — сильно профильный бизнес и этим отличаемся от многих конкурентов. У нас очень серьезная индустриальный фокус — делаем не только разработку, но и системную интеграцию. У нас есть свои наработки — не продукты, а скорее акселераторы, reusable компоненты. Банковский сектор для нас — самый большой и продолжает развиваться. На втором месте — автомобильная тема. Активно развивается сектор TMT. Очень много движений в ретейл — за последний год это самая быстрорастущая тема.

— Мир еще не отошел от ковида, теперь — война. Что это значит для мировой экономики и IT?

— Ковид, как ни странно, привел к ускоренному росту мирового IT и ряда других отраслей за последние два года. Удаленная работа стала стандартом, все виртуализируется, компании пересмотрели модели работы… В результате войны стоит ожидать снижения темпов роста экономик и рецессии в ряде стран. Тем не менее, при существующем дефиците специалистов спрос на IT-услуги будет оставаться выше предложения.

Автор: Андрей Самофалов, НВ Бизнес